— Да, — кивнул дружинник, продолжая рассматривать всю нашу великолепную семерку, пустую шнекку и груды добытого непосильным трудом на ней. — Кроме еще одного драккара, раз вы вернулись. Тоже после шторма пропал.
— Дружины или ополчения?
— Дружины. — Задумался, оценив взглядом добытое добро. — А вас куда занесло? Удачный, смотрю, поход?
— Удачный! — печально усмехнулся колдун. — Всемером вернулись. А могли и рыбок кормить отправиться. Все до одного.
Дружинник немного помолчал в надежде на уточнения, но их не последовало. После чего он перешел к менее горящим новостям. Мне они были интересны мало.
Через некоторое время вернулся гонец, сразу отправившийся к нашей шнекке, возле которой к тому времени появились еще несколько любопытствующих. Двое людей с интересом рассматривали вновь прибывших через борт упомянутого драккара. Судя по их виду, ранее они просто спали.
— Ярл приглашает в крепость. — Гонец был краток. Старик хмыкнул. Я тоже, хотя и мысленно. Ярл слишком важная птица, чтобы под дождем мокнуть.
Вполголоса поругиваясь, народ начал надевать поддоспешники. Среди возвращающихся из походов всегда было модно пофорсить в броне перед власть предержащими и дамами на официальных приемах. Парад в прямом смысле слова устроить. Особенно если на доспехах видны следы ударов. Хотя поврежденные кольчуги ребята уже подлатали. В моем случае заметно было, что поврежден шлем и виднелись следы на наручах, проколы кожи от стрел, попавших в бригант, почти не различались. С собой я взял только Черный меч, остальные поступили аналогично, за исключением, естественно, Сигурда с его рогатиной. Кроме того, старик не стал обряжаться в доспехи. Эйнара оставили охранять корабль и добычу.
Дед встретил нас — как я надеялся, в основном меня и Сигурда — в воротах. Разумеется, не один, а со всей полагающейся свитой. Что несколько повысило мою самооценку. Действительно, видано ли дело, чтобы сам ярл на пристань ради команды одного вернувшегося корабля летел? Как бы она ни была крута. А вот встретить в воротах крепости, причем под дождем, это действительно признак уважения к данной конкретной команде. Во всяком случае, к некоторым ее членам. Отрадно, что он не один вышел, а еще и придворных под дождь выгнал.
В свите затесалась парочка людей в нехарактерных для Оркланда одеждах. Любопытно, что на первый взгляд их костюмы весьма напоминали западноевропейскую моду века этак четырнадцатого-шестнадцатого, если я не ошибся и если консультанты виденных мною псевдоисторических фильмов не подкачали. За сходство со средневековыми французами голосовали шапки-«пуштунки» на головах и обтягивающие ляжки штаны — шоссы, в отношении дублетов — или как оно там называется — не компетентен. Ни ленточек, ни буфов, а также ботов с метровыми носами не было, и то хорошо. Хотя в этой моде сам черт ногу сломит, а я не профессиональный историк.
Если же смотреть с позиций здравого смысла, то, наверное, простота была обусловлена тем фактом, что в данном мире производить латный доспех не позволял уровень технического развития. С виду непрактичные костюмы дворян на самом деле были последним писком функциональности местной моды. Не просто моды, а ее стиля «милитари». Обтягивающие штанишки были весьма удобны, во всяком случае, не сбивались в комки, когда благородному шевалье требовалось поместить их не только в латные или пластинчатые набедренники и наголенники позднего Средневековья, но и в куда более распространенные кольчужные чулки. Собственно, шоссы и родились в эпоху кольчужных чулок. Разноцветные штанины, конечно, были уже влиянием чистой моды, тем более что их попугайский окрас и пошив из кусков разных цветов был совсем не обязателен. Шапка-«пуштунка» служила тем же целям, что и у пуштунов, — была подшлемником, хотя, насколько помню, в истории Земли она родилась относительно позже, сменив шапку-кале, она же чепец, она же подшлемник.
Отсутствующие тут ботинки с длинными набитыми ватой носами, надо полагать, прекрасно подходили для латных башмаков, фиксируя там ступню, в том случае, конечно, если сохраняли функциональность. В латах, крайне эффективно поглощавших энергию удара, мощные поддоспешники просто не требовались, поэтому в принципе можно было обойтись и плотным дублетом, не поддевая вместо него гамбезон. Тем более что брутальный гамбезон потерял в толщине с наступлением эпохи лат по сравнению с эпохой кольчуги, даже когда носился.
Еще интереснее было наличие по правую руку от ярла некоего светлолицего юноши примерно моих лет и девчонки постарше слева, при виде которых Сигурд хмыкнул и покосился на меня. Оборачиваться, оценивая реакцию остальных, я счел излишним, поскольку схожесть черт было налицо. Близнецами нас бы, конечно, никто не назвал, но о родстве можно было догадаться. Тут и мне было ясно, родня. А именно, мои дядя и тетя, дети дедушки Харальда от леди Бригитты. Во время моих прошлых визитов в Хильдегард они гостили у ее родни на островах. Самая старшая дочь уже успела выскочить замуж и даже родить деду внука. Младших девчонок, с которыми меня в свое время уже познакомили, леди выводить под дождь, естественно, не стала. Как, впрочем, не вышла и сама. Зато присутствовал форинг.
Что тут сказать, действительно уважают. Не только ярл с наследниками и свитой встречает, но даже и вражеских дипломатов подтянули. Не исключено, послов сюзерена именно того рыцаря, чью дружину вместе с ним самим мы отправили на дно моря. Честно говоря, я даже не ожидал такой почетной встречи. Дядюшку и тетушку точно, особенно тетю.
Ярл смерил взглядом шесть появившихся фигур в доспехах, мы выстроились, колдун склонил голову:
— Здравствуй, ярл наш! Твои воины вернулись, к несчастью, всего семеро. К счастью, боги к тебе были благосклонны, поэтому кровь твоего рода в очередной раз не пролилась. — Далее вообще-то следовало упомянуть про захваченную добычу, но старикан неожиданно для меня предпочел проявить скромность.
Ярла это дело не смутило.
— Здравствуйте, воины мои! Прошу вас в дом мой, отдохнуть и хлеба преломить после долгой дороги. — После чего обнял сначала Сигурда, а потом меня, остальных не стал. Попутно смерил взглядом зарубы на шлеме и доспехах и помятый нащечник.
Официальная часть приема прошла, шлем, разумеется, пришлось снять, чем и воспользовался дед, представив потомкам, дочери Ильве и сыну Уллю. Сын пытался смотреть с превосходством, соблюдая дистанцию с мизераблем из провинции, по невоздержанности папаши оказавшимся родственником. Правда, находился в неудобном для этого положении. При встрече провинциала под дождем в воротах замка спесь выглядит смешно. Он произвел впечатление немного избалованного и изнеженного юноши с завышенной самооценкой. Впрочем, трусом или плохим бойцом он тоже не казался. На первый взгляд Ильва казалась умнее, во всяком случае, явной неприязни ко мне на лице написано не было. Хотя оценила меня явно ниже разнаряженных дам и кавалеров за своей спиной, никого из которых я, к слову, во время проживания в замке не видел или не запомнил. Взгляды, устремленные на меня с их стороны, не блистали дружелюбием. Надо полагать, я нарушил планы их компании на вечер. Чего-чего, а поврежденного дождем макияжа женщина никогда не простит. Ее друзья тем более, особенно если знают, что она заметит их реакцию.
