— Это всегда так делается?
— Не всегда. У меня просто другого выбора не осталось. Для удара надо снимать защиту, ты бьешь по одному, второй убивает тебя, если успеет сформировать и направить заклятие. Чем маг искуснее, тем времени на снятие защиты и удар он тратит меньше. Менее искусный маг или колдун может и не успеть, даже если одарен больше, чем противник. — Тут он поковырял острием рогатины обгоревший бахтерец мертвеца, несколько пластин отвалилось. — Пока парней защищали амулеты, я еще мог что-то сделать, даже против нескольких, иначе меня бы очень быстро прикончили. Одновременно колдовать и биться даже мне сложно.
— Ты же говорил, что не устоишь против нескольких эльфов?
— Да, говорил, имея в виду сильных магов. Но сильным сегодня был только один или два, которые меня держали. Остальные — мелочь, мне кажется, студенты, — я понял данное слово однозначно, удивившись самому его присутствию в орочьем языке, — этой их Академии. Похоже, знакомец нашего мага в очередной раз решил наведаться в имение, вот только друзей было многовато.
Сигурд наклонился к другому трупу в бахтерце, почти целому, не обгоревшему, разве что в копоти и крови, перевернул. Спина сильно пострадала, как и у первого. От мысли позаимствовать костюмчик пришлось отказаться. Колдун продолжил комментарии:
— Я определил самого опасного и ударил по его артефактам, рассчитывая на то, что амулетов у него если и не много, то заряжены под завязку и взорваться могут. И то чуть не достали. — Сигурд снова перешел на менторский тон. — Чтобы открывшегося противника убить, много силы не надо, а значит что? Для нацеливания и формирования заклятия надо мало времени. То есть слабый маг в большом сражении вполне может победить и более сильного, и более искусного, пока тот его соратников будет жарить. При парной работе вражеских магов это самое неприятное. Для взлома защиты удар нужен сильный, но ты сам открываешься. Один противник держит удар, второй бьет тебя, открывшегося и незащищенного. Если ты недостаточно силен и искусен, чтобы успеть быстро пробить защиту врага, то тебя убьют совершенно безнаказанно. Так и случилось: я долбанул одного и свалился, второй успел меня подловить. Повезло только в том, что вовремя взорвались амулеты, да и защиту я начал уже восстанавливать. Могло и не повезти.
Он подумал и добавил:
— Кстати, не забывай, в поединках магов взаимное убийство случается сплошь и рядом, даже если по силе противники не равны. Двое слабых магов одного сильного побеждают довольно часто.
Сигурд сморщил нос, сплюнул и добавил:
— Эльфы людей не подчинили себе полностью только из-за этого, наверное. Людишки плодятся, как мыши, одаренных у них много. Даже то, что их маги знают и умеют куда меньше нас и эльфов, не помогает. Они могут пожертвовать пять-десять своих слабосильных магов на одного эльфа, но все равно остаться в выигрыше.
Оставшиеся в живых и привлеченные для помощи слуги натаскали кучу мешков, конюхи, судя по разговорам парней, под конвоем седлали и запрягали лошадей. Незанятые воины паковали в мешки и узлы трофеи либо продолжали грабить усадьбу, стаскивая товар упаковщикам. Сигурд согласно кивнул:
— Поторапливайтесь, если повезет, то к полудню мы можем добраться до берега.
Я без напоминаний отправился помогать и в первую очередь навестил караулку, где, как ни странно, никто из наших еще не побывал. Наверное, оттого, что, кроме доспехов, там взять было по большому счету нечего.
Заколотый мизеркордом эльф, по всей видимости начальник охраны, умер не сразу, он отполз после нашего ухода на пару метров в сторону. Рот его был залит кровью, на руке светился драгоценными камнями узкий браслет из сцепленных металлических пластин, потребовавший некоторых умственных усилий для снятия.
Какое-то время я подбирал, снимал, паковал и таскал вооружение, включая доспехи Оттара и Лохматого. В одной из комнат для эльфов висел на стене портрет подруги или родственницы покойного жильца, нашлось там и кое-какое золото и прочие ценности. В помещениях для короткоухих не нашлось ничего ценного, кроме некоторого количества серебряных монет, а в полу одного из кубриков обнаружился люк, ведущий в местную КПЗ, сейчас пустую.
Напоследок мы собрали в холле тела своих погибших. Их было пятнадцать, десять из которых погибли в доме, большинство — от ударов заклинаний. Немало, конечно, но, учитывая, что нам противостояли несколько эльфийских магов, мы еще легко отделались.
Нужно было решать, что делать с телами наших и с пленными. Пленных было около тридцати людей и эльфов, согнанных в одну из кладовок, — те, кто не оказал сопротивления. Эльфиек насчитывалось голов восемь. Возможно, приехали в качестве подружек гостей, не рискнувших показать или не обладавших магическими способностями. Тех женщин, в ком подозревали магичек, посекли вместе с мужиками.
Понятно, что вспышки света и грохот в любом случае насторожили жителей ближайшей деревни, но выяснять, что с усадьбой, они, по мнению Сигурда, могли отправиться не раньше утра. Поскольку в жилищах магов пожары случаются редко, местные с большой вероятностью предположат, что молодежь развлекается, будущие маги демонстрируют друг другу свои умения. Но вот зарево в течение продолжительного времени, искры и прочее будут лишним. Поэтому усадьбу жечь не стали. Предполагать, что местные живут слишком далеко, было бы наивно, а точной информации у нас не было.
Погребальный костер разложили во дворе. Тут же возник вопрос о кровавой тризне, некоторые из наших воинов предложили порубить всех пленных. Женщин, поразмыслив, решили с собой не брать. Про колдуна не знаю, а вот Мика огорчился, все-таки надеялся на долю с выкупа.
Бессмысленные убийства мне претили, резня пленных выигрыша времени не давала, о чем я и сообщил:
— Не вижу смысла, пользы от этого для нас нет. Зажжем костер и уходим. Пленных в подвал, там есть подходящий.
— Ты что несешь? — тут же разинул пасть еще один Берк А'Корт, кстати, муж двоюродной сестры Эрики. — Кровь родных забыл? Мы в поход идем, чтобы за них мстить, а ты не хочешь? На ком, как не на всех этих, кровь наших родичей?
Он толкнул в бок смотрящего на меня Мику, считая его наиболее отмороженным и кровожадным из уцелевших. Старый Сигурд с усмешкой смотрел на меня, причем с какой-то грустной. Таращили глаза и пленные, охваченные смутной надеждой. Когда их начали выгонять во двор, многие из них догадались зачем.
— Кровь на тех, кого мы уже убили. А в поход ты, Берк, пошел не столько ради мести, сколько за добычей. Мы взяли много, чего тебе еще надо? Слуг порубить? Они не воины, и убивать их — не много чести.
— Сопляк! Они наших родных вырезали.
Кое-кто поддержал с оглядкой на колдуна. Но большинство отнеслись к этой реплике равнодушно: нервное напряжение после окончания боя и грабежа отпустило, добыча была превосходной, что настраивало на благодушный лад. В общем, убивать счастливчиков, переживших штурм в отсутствие непосредственной угрозы, было просто лень, если я правильно понял.
