«Ба, да парень не умеет читать!» — сообразил следопыт.
Джастин вновь принес Цесарее горсть ягод и, усевшись поближе к девушке, заглянул ей в глаза.
— Детство помнишь? Хоть что-нибудь?
Она положила несколько ягод в рот, сосредоточенно нахмурила бровки, задумалась, глядя вдаль, на серую двугорбость скалы, что возвышалась над кудрявой зеленью лесистых холмов.
— Нет, — сказала после недолгого раздумья и еще больше нахмурилась. — Ничего. Был дом — знаю, — маленький, крестьянский почти. Герб…
Она улыбнулась. От ежевики губы у нее сделались лиловыми, как и пальцы.
— Такой? — Джастин поспешно ткнул перепачканным в соке ягод пальцем в почти окончательно стертую позолоту на кирасе.
— Нет, — мотнула головой Цесарея, — не знаю… Тот — не тот… Ничего не помню…
Джастин вглядывался в ее черты, пытаясь отыскать сходство с матерью или отцом, но видел полудетский рот, маленький нос, светлые прозрачные глаза — все слишком неопределенное, как будто это лицо уже не принадлежало конкретному человеку, а было ликом абстрактного и вечного служения.
— Ты моя сестра! — заявил он с наигранной уверенностью. — Я точно теперь знаю, я вижу!
Она испуганно глянула на него и сказала:
— Если это угодно Всевышнему.
— Ему угодно, — заверил Джастин. — А Дайред уже паладин Империи. Конь у него летающий. Ты рада?
Она кивнула и почему-то не спросила, кто такой Дайред.
* * *
Ренард, доев кусок хлеба и выпив тепловатой воды, которую его новый оруженосец так и не сумел вскипятить на чахлом костерке, поднялся и прошел вперед — туда, где на небольшой площадке он выставил дозорного — а именно рыцаря Эмери.
Дозорный скучал и терзал корпус лютни, пытаясь выжать из лишенного струн обрубка мотив новой песни. Но лютня держалась, как фанатик под пыткой. То есть хрипела и не издавала ожидаемых звуков.
— Ничего не слышно? — спросил следопыт.
— Ничего.
— И не видно?
— Не заметил. Только оленя видел невдалеке, но наглую тварь стрелой не достать. Ну и птицы кружат. Наверное, услышали мою новую песню, вот и прилетели послушать.
— Ни одного человека?
— Ни одного, клянусь Всевышним.
— Странно. Не такое тут дикое место, чтобы с рассвета до трех часов пополудни не встретить ни души.
Что это место ему категорически не нравилось, Ренард распространяться не стал. Слишком много тропинок и мало открытых дорог. Вечером накануне заметили они кострище, а на мягкой земле неподалеку — след, явный отпечаток здоровенной ноги, совсем не человеческой и не эльфийской. Орк? Демон? Пожалуй, не орк. Великоват для орка. А для демона маловат будет. Для оборотня — в самый раз.
«Терпеть не могу оборотней», — подумал тогда следопыт.
Вместе с Ренардом явился проведать караульного Торм. Вообще-то Торма на площадку никто не звал — но Торм всегда был там, где следопыт. Теперь он устроился на скале рядом с Эмери, обозревая окрестности. Склоны холмов были покрыты густым лесом, лишь слева выдавались из зеленого ковра две скалы — серые с фиолетовыми прожилками. Тропинка, по которой они ехали, проходила как раз мимо этих скал-близнецов. Насколько Ренард помнил, миновав скалы, они должны были очутиться на поляне. В одной из скал есть небольшая пещерка, там хорошо будет устроиться на ночь.
— Эти скалы похожи на яйца дракона, — заметил Торм. — А вот чле…
— Помолчи, — одернул его Ренард.
— А в чем дело-то? Пошутить нельзя? Цесареи-то нет рядом…
— Птицы, — сказал Ренард и указал вдаль.
Туда, где стая птиц поднялась в воздух и теперь кружилась над деревьями. Там кто-то был — скорее всего, небольшой отряд, иначе всполошилось бы куда больше пернатых. Ренард прищурился, прикидывая расстояние. Примерно в двух лигах от двойной скалы. Отряд Нигеля находился ближе, но ненамного. Если повезет, они доберутся туда первыми и смогут занять оборону у подножия скал на довольно широкой и удобной площадке. Но Ренард не стал бы туда лезть. Он знал место, где можно куда лучше спрятаться и переждать.
Следопыт развернулся и почти бегом кинулся назад, к развалинам таверны.
Нигель закончил трапезу и теперь решил расположиться на отдых — прямо в латах. А вот с его коняги лучник, который теперь по совместительству выполнял роль оруженосца, наконец догадался снять латы. Теперь они были разложены на траве, напоминая панцирь вымершего животного.
— Привал окончен, нам навстречу бодро чешет через лес какой-то отряд, — сообщил Ренард.
— Их много? — Нигель не сдвинулся с места.
— Не думаю. Но топают они точнехонько нам навстречу — там впереди нет другой дороги. Мы сойдемся на площадке у скалы. Именно там, где планировали устроить ночевку.
— Вот и отлично. Значит, немного разомнемся. Пора нашим молодцам почувствовать, что это за штука такая — кровавый бой! Подъем! — Нигель соизволил встать. — Люблю перед сном прикончить пару выродков.
— Но мы не знаем, сколько их, — заметил следопыт. — Вы бы могли спрятаться, а я тем временем сходил бы на разведку…
— Ерунда! — Нигель не дал ему договорить. — Веди нас, следопыт. Мы опередим их, займем позицию и разобьем.
Кажется, после предыдущего поражения Нигель мечтал взять реванш, и только. Собственные ошибки его ничему не научили.
— А если их больше? — попытался образумить рыцаря Ренард.
— Слушай, ты же сам сказал — что отряд небольшой.
— У нас тоже немного сил. И все рыцари…
— Молчать! — рявкнул Нигель, и лицо его начало багроветь. — Твое дело — не спорить, а повиноваться! Веди! По коням! — заорал Нигель, перебудив всех птиц — они стаей сорвались с деревьев и поднялись над кронами тучей.
Было бы странно, если бы идущие им навстречу — кем бы они ни были — хоть сборищем мамаш с детьми — не заметили переполоха.
* * *
Ренард поначалу шел впереди, потом, решив, что даже Нигель не собьется с дороги, потому что сбиваться, в общем-то, некуда, прибавил шагу.
— Куда? — заорал рыцарь. — Изменник!
— На разведку, — отозвался Ренард и помчался вперед бегом, следя за тем, как кружат впереди над лесом стайки вспугнутых птиц.
Торм, как и положено оруженосцу, припустил за своим господином.
Судя по всему, оба отряда двигались примерно с одной скоростью — из чего можно было сделать вывод, что среди тех, кто шагает им навстречу, преобладают люди, к тому же в отряде, если и есть всадники, то отнюдь не все едут верхом. И еще одна странность — теперь Ренард то и дело видел, как колеблются ветви деревьев, — как будто меж стволов пролетала огромная птица. Этому могло быть одно объяснение, и оно очень не нравилось следопыту.
