Кас охватила злоба.
— И еще, — словно вспомнил эльф. — Накопившие немалое богатство подчас в жадности не уступают разбойнику, готовому убить за медную монету. Не знаю, кто из тех мужчин за рекой благороден. Но я ощущаю тьму над вашими землями, даже отсюда. Не верь.
— Словесных кренделей плести не обучена, — не выдержала Кассия. — Сэр Седрик благороднее вас всех. Он мне поможет, а вы отказали. Эльфы — все равно что нежить. Как картинка. Намалевано красиво, а все равно как на деревяшке.
Высоко задрав нос, Кас зашагала к своему жилищу, возле которого нетерпеливо переминались с ноги на ногу кони и возился с подпругой взволнованный Самуэль.
— Я пытался помочь, — прошептал ей вслед эльф, но Кассия не услышала.
Расставание с обителью напоминало побег. Только теперь Кас бежала не от лихих людей, а от чужих предрассудков. Зато обратный путь верхом был похож на прогулку. Острые Копыта скакал впереди, указывая дорогу и распугивая диких зверей.
Спустилась прозрачная ночь. Спать в седле неудобно и опасно. Кассия перебралась на лошадь Самуэля, теперь они ехали вдвоем. Кони шли медленно; кентавр вел их под уздцы. Усталость постепенно брала верх, но уснуть не получалось.
Сэм нежно обнимал девушку одной рукой. Видимо, ему показалось, что та крепко спит, и он шепотом окликнул Острые Копыта.
— Мы расстаемся с тобой навсегда? — спросил Самуэль.
— Так оно и есть, Сэм Стоун, — подтвердил тот.
— Хотел бы остаться твоим другом, — признался он.
— Так и случится, — заверил кентавр. — Потому как друг предупреждаю тебя, Сэм Стоун: уезжай отсюда далеко и не оглядываясь. Однажды гром грянет. И никто не скроется от гнева Галлеана.
— Плевал я на гром и на гнев, — вздохнул Самуэль. — Об одном лишь жалею. О том, что миру быть или войне, решают за нас.
— Чему быть, того не миновать, — согласился Острые Копыта. — Ты останешься в моей памяти навсегда, Сэм Стоун. На рассвете я мысленно буду приветствовать тебя, а на закате прощаться. Где бы ты ни просыпался и ни засыпал.
— Жди от меня того же.
Повисла пауза. Кассия слушала размеренные удары сердца Самуэля и изо всех сил прикидывалась спящей.
— Знаешь, Сэм Стоун, — Кентавр замедлил шаг, — это ведь не услуга моя тебе была. Так?
— Ну почему же? — попробовал возразить он, но тут же согласился: — А ты прав.
— Значит, долг мой не выплачен, — неожиданно обрадовался Острые Копыта.
— Пауки, — с досадой процедил парень.
— Где? — заволновался тот.
— Я про тех, с которыми ты расправился, — успокоил друга Самуэль. — Тогда ты меня спас.
— Тебя спасла она, а я ее. Не спорь.
Кас ощутила, что краснеет. «Какая же сложная штука — честь, — думала она. — Смахивает на танцы. Все перед всеми раскланиваются. Можно же проще: забыть, кто человек, кто нет, и жить спокойно».
— Не стану спорить, — усмехнулся Самуэль.
— Ты мой друг и друг леса, Сэм Стоун. Захочешь — найдешь и дорогу сюда, и меня.
Они говорили и говорили. Шепот сливался с шелестом листвы и едва слышным стуком копыт. Любопытство умоляло слушать еще и еще, но усталый разум стремился прочь. Кассия не заметила, как уснула.
Короткая остановка утром нужна была в основном, чтобы приготовиться к встрече. Кассия сплела красивый венок из желтых листьев, а Сэм заявил, что в нем она выглядит потрясающе. Они вскочили в седла и тронулись в путь. Вскоре всадники медленным шагом выехали из осеннего желто-красного леса. Сэм спешился и помог соскочить с лошади Кассии. Девушка расправила плечи и гордо выпрямилась. Ей хотелось быть красивой, а не наряженной в платье медведицей. Сэм искал взглядом Тревора на имперском берегу Фергала, но тщетно.
Вечнозеленые деревья скребли белое небо раскидистыми узловатыми ветвями… Такой контраст отчего-то ничуть не удивлял. Даже у волшебства есть свои пределы. Острые Копыта перевез Кассию на другой берег и передал воинам в синих плащах Империи. Сэм последовал за ними, а эльфы наблюдали за их переправой, но недолго. Когда Кассия оглянулась, их провожатых не было видно. С территории Горных Кланов подули холодные ветры. Кто-то из военных набросил Кас на плечи подбитую мехом накидку. А Самуэлю выдали куртку.
Разумеется, никакой сэр Седрик не приехал. Чего ради он потащится в чащу, да еще и туда, где можно познакомиться с эльфийской стрелой? Зато друзей встретил Саймон. Он почти не говорил о великодушии барона, больше о счастье увидеть дочь живой. Солдаты подчинялись своему начальнику, но тот шагу ступить без совета Саймона не смел. Близость границы и сам лес явно пугали его.
Скучающие воины, казалось, совершенно не понимали, зачем их сдернули с насиженного места. Зачем заставили покинуть теплые казармы и углубиться в непролазные, недружелюбные дебри. Перед уходом Самуэль нашел и свернул свою палатку, уничтожил следы постоя. «Чтобы не раздражать эльфов», — сказал парень.
Обратный путь почти не отложился в памяти Кас. Она только сожалела, что эффектного возвращения в Фальвик не получилось. Была ночь. Всадники пронеслись через город во весь опор. Промчались по сонным ночным улочкам и скрылись за тяжелыми воротами замка. И снова сэр Седрик не вышел к гостям. Он только распорядился поселить Кассию в отведенных ей покоях господского дома и приставить к ней заботливую женщину в годах, больше похожую на няньку.
Сэма вызвали к начальнику стражи, и Саймон отправился вместе с ним. «Времена неспокойные, хотят убедиться, что наш Самуэль не шпионит на Альянс, — пояснил дочери тот. — Все-таки он с ними знается, с эльфами…»
Ярко освещенные комнаты поражали богатством убранства: изысканная мебель, дорогие ткани, ковры и шкуры на полу, картины и зеркала на стенах, множество свечей. Кассия старалась не глазеть по сторонам разинув рот, но удавалось это не всегда. За витражным окном как на ладони лежал город, а на горизонте темнел лес.
Здесь Кас чувствовала себя если не принцессой, то благородной дамой точно. Особенно после того, как хорошенько вымылась и примерила подобранные для нее наряды. Взбудораженная сменой обстановки, девушка не верила, что уснет. Но стоило голове ее коснуться мягкой, точно облако, подушки, как мгновенно провалилась в глубокий сон.
Утром Кассия боялась открыть глаза. Шутка ли? Сказка могла рассеяться. «Слишком хорошо, чтобы быть правдой», — думала Кас.
— За окном прекрасный день, госпожа, — сказала служанка и распахнула тяжелые шторы. — Сэр Седрик, барон Фальвикский, ожидает вас к позднему завтраку.
Солнечные лучи стаей зайчиков запрыгали по комнате.
— Как твое имя? — Кас села в постели.
— Милани, госпожа. — Женщина расправила фартук и поклонилась.
— Я видела тебя в городе? — Кассия прищурилась, заслоняя лицо от света рукой.
— Нет, госпожа… — На лице Милани застыла маска неприязни. — Я служила покойной матери нашего барона. Мне не дозволялось общаться с чернью… Простите, госпожа.
