– Открыто, – отозвался Люс.
Горячий воздух пахнул в лицо, и заклинание Альхен рассеялось. Люсьен сидел на полу почти совсем рядом с кольчужной подстилкой, на которой грустно клевал носом Ветерок. Завидев девочку, малютка захлопал крыльями.
– Он рад тебя видеть, – улыбнулся Люс.
– А ты не рад? – Эмили сурово сдвинула брови.
– Рад, но было бы еще лучше, если бы ты догадалась принести мне немного воды, – признался тот.
– Посмотри, может, тут найдется что-нибудь похожее, – предложила девочка, протягивая Люсьену корзинку.
А пока тот изучал ее содержимое, Эмили подошла к подстилке, чтоб потрепать крошку-пегаса по пушистой челке.
– Что-то ты хмурая.
Обманывать старого друга занятие бесполезное.
– Есть немного, – призналась девочка. – Сегодня все разом спятили.
– Не говори так, – усмехнулся Люс. – Не все. Мы с тобой еще в своем уме. И вообще, откуда такая уверенность?
Ветерок пил молоко из бутылочки, а Эмили пересказывала последние события, стараясь ничего не упустить. Она верила, что когда с историей будет покончено, Люсьен запросто подскажет, как выпутаться из всего этого.
– Хм... – наморщил лоб тот. – Мы с тобой люди взрослые и понимаем, что единого рецепта нет.
– Так и нет? – Девочка убрала опустошенную бутылочку обратно в корзинку.
– Увы, – подтвердил Люс. – Но не отчаивайся. Понять причину – уже половина дела.
– Робин совершенно точно влюблена в Чарли, – подхватила мысль Эмили. – Если Никодемас влюблен в нее, то причем тут я?
– Смотри глубже, – предостерег Люсьен.
– В каком смысле? – Еще не озвученные рассуждения рассыпались прахом.
Она страшно боялась показаться глупой, поэтому готова была вывернуть свои мозги наизнанку, лишь бы не ударить лицом в грязь.
– Видишь ли... – друг старательно подбирал слова. – Если бы все так просто... просто любовь, просто ревность... но в жизни оно немного иначе. У человека много всяких разных качеств... Помимо прочего имеется жадность...
– При чем тут она? – удивилась Эмили.
– Одни не хотят делиться игрушками или конфетами, другие никому не дают денег в долг. – Люс будто рассказывал сказку. – А есть те, кто не хочет делиться друзьями. Жадина боится, что ему самому не хватит. Понимаешь теперь?
Лукавые огоньки загорелись в мечтательных серых глазах.
– Получается, жадине нужно объяснить, что дружба – не конфета? – Звучит слишком просто.
– Верно, – согласился Люсьен. – Тут с точностью до наоборот: чем больше друзей, тем больше дружба, если друзья настоящие.
– То есть, нужно найти способ подружить Уэлша и Рафли? – продолжила мысль она.
– Этот Никодемас упрям, как наша Сашхен, – возразил тот. – Мальчишки все равно столкнутся, или я ничего не смыслю в людях. Важно, какой урок они оба извлекут.
Внезапно Эмилию осенило:
– А... ты?.. – осторожно спросила она.
– Что я? – не понял Люс.
– Ты не обижаешься, что теперь у меня есть Роби и... Никодемас? – спросила и сама испугалась.
– Конечно, нет! Это здорово, – рассмеялся он. – Я из тех, кто не жаден от природы. А вот твоему отцу впору на тебя не то что обижаться... сердиться.
– Почему? – изумилась Эмили.
– Не догадываешься? – заговорщически подмигнул Люс.
Девочка отрицательно покачала головой.
– Возможно, ему тоже есть, что сказать тебе, – пояснил тот. – А кто-то (не будем показывать пальцем) не торопится поделиться с ним своими тревогами. Мне бы на месте Ханса сделалось очень грустно.
– И что делать? – спохватилась Эмили.
– Вот тут я способен ответить точно. – Люсьен поднял с пола свою лампу. – Оставь нас с пегасом вдвоем и отправляйся наверх. Экзэквор!
– Я глупая? – прямо спросила Дайна, внимательно всматриваясь в янтарные глаза.
– Вовсе нет. – Гостья отхлебнула чая и добавила: – Но я дала бы неплохие деньги, чтоб увидеть твое лицо, когда тени вышли из подчинения.
– Злая шутка. – Мисс Уиквилд поежилась.
– Почему же? – Блондинка извлекла из кармана собственную табакерку. – Очень удачный порошок. Каюсь, стоило сказать о нем больше...
– Стоило сказать о нем хоть что-нибудь – Сейчас Дайна могла сколько угодно иронизировать по поводу случившегося.
– Ближе к делу, – настойчиво попросила Леди Алекс. – Я все же лелею надежду уснуть в собственной постели.
За окном давно сгустились влажные сумерки, Руфус дал слово... А вот сдержит ли? Задернув штору, хозяйка дома вернулась к столу.
– Мое имя... – начала она. – Что в нем?
– Кто-то не учитывает «профессиональные проблемы с памятью», – фыркнула мадам Бонмонт.
– «Уиквилд»... – Испытующий взгляд грозил просверлить гостью насквозь.
– «Уиквилд»... – повторила та и умолкла.
Когда пауза затянулась и стало казаться, что женщина-загадка просто-напросто спит, странная улыбка расплылась по острому лицу:
– Никак предостережение? – Желтые глаза вспыхнули. – С меня станется... Что у тебя с...
Блондинка звонко хлопнула себя по лбу, подскочила и заметалась по кухне.
– Где? Где она? Где папка? – вопрос ставил в тупик. – Надеюсь, еще не в архиве?
– Нет, – нашлась Дайна. – Папка в спальне.
– Отлично! – Блондинка выскользнула из комнаты, а через несколько мгновений что-то глухо грохнуло на первом этаже.
Не успев обдумать свои действия как следует, мисс Уиквилд бросилась туда.
Открывшаяся взору картина живо напоминала дурной сон: почти в самом центре темной комнаты белесой призрачной фигурой замерла Алекс, у ее ног ковром лежали исписанные протокольные листы. Взгляд женщины был прикован к старому зеркалу.
– Что прои... – Навалившаяся внезапно тишина обезоруживала.
– Не сейчас! – оборвала мадам Бонмонт, походившая на полоумную.
Блондинка крепко вцепилась Дайне в запястье. Пытаться высвободиться из стальной хватки – заведомо бесполезно, оставалось ждать.
Звериным прыжком чокнутая преодолела остаток расстояния до стены, волоча за собой ничего не понимающую «жертву». Дрожащими пальцами Леди Александра коснулась гладкой темной поверхности стекла.
– Экзэквор, – голос прозвучал надрывно и хрипло.
Несколько секунд, показавшихся вечностью, все оставалось как есть.
