Энджи показалось, что черный силуэт Рубина начинает пылать багровым, и колоссальная мощь огня готова выплеснуться, чтобы созидать и разрушать, выполняя желания нового господина.
— Нет! Нет… Я пришел не за этим.
Карашэхр опустил голову, сияние его померкло.
— Значит, опять ждать… Сколько еще нужно прождать, пока обо мне вспомнят?
— Не знаю, — ответил Энджи честно. — Не я буду твоим владельцем. Я здесь лишь для того, чтобы вывести тебя.
— К месту нового ожидания? — Рубин усмехнулся невесело и нагнулся за бутылкой.
— К месту, где ты найдешь покой. Сможешь отдохнуть от чувства вечного ожидания.
— Меня невозможно уничтожить, — пробормотал собеседник, рассматривая содержимое своего стакана. — Поэтому я и заперт здесь. Совершенное оружие, которое опасно приносить в реальный мир… Впрочем, хоть какое-то разнообразие… Я пойду с тобой, ангел. Я хочу пойти с тобой…
Тонкий мост, висящий в пустоте между звезд, уводил в бесконечность. Одинокая черная скала осталась далеко позади. Ангел предпочел бы лететь, но спутник не признавал такого способа передвижения. «Когда мир был юн…» — снова и снова повторял про себя Энджи. Когда это было? Сколько тысячелетий существу, которое идет рядом?
— Скажи, это ты создавал срединный мир?
— Я не помню, — отозвался Рубин беспечно.
Он шагал по мосту, возникающему под ногами, глубоко засунув руки в карманы. Не спрашивал, куда его ведут, не смотрел по сторонам. Хотя посмотреть было на что. Тонкий мир расцветал вокруг прозрачными арками и колоннадами. Потоки воздуха приносили тонкие ароматы цветов, горячей земли и металла. Сиреневое мерцание расплывалось над головами идущих, застывая картинами изумительной красоты. Но когда Энджи поворачивался, чтобы разглядеть их подробнее, они таяли. И лишь одно, вспыхнув впереди, осталось реальным.
В темноте возникло белое свечение. Сначала похожее на яркую звезду — с каждым шагом оно все шире растекалось в стороны горячими волнами. Казалось, пространство, которого они касаются, начинает дрожать, словно воздух в пустыне, и рождать собственные миражи. Деревья с кронами из пламени, стаи фениксов, водопады… От них веяло жаром и мощью Огня.
Светящийся тоннель закончился титаническими вратами. В две стороны от них тянулись пылающие стены.
Это и был Храм. Преддверье Огненного мира. Огромный сверкающий дворец, из сводчатых окон которого вырывалось белое пламя. Энджи шагал по плитам, лежащим на полу, чувствуя, как его тело дрожит от высокочастотных вибраций. Колонны, сплетенные из тонких пульсирующих струек огня, и живые барельефы на сияющих стенах переливались расплавленным золотом. Огненные картины на стенах из огня…
Тело Рубина стало меняться. Человеческий образ растворился, исчез. Теперь перед ангелом двигался пылающий силуэт.
Впереди показалась высокая арка, открывающая выход в самый высший слой пространства. За ней, в ослепительно белом сиянии двигались расплывающиеся белоснежные тени… Путь сюда был доступен лишь существам, порожденным Огненным миром.
— Оставь его здесь, — услышал вдруг Энджи тихий голос. От горящей стены отделилось высокое светящееся создание. — Откажись от своих помыслов.
— Я хотел, чтобы он ушел в мир, из которого был создан, — сказал ангел. — Чтобы никто не мог воспользоваться его разрушительной силой…
Тетраим поднял руку:
— Он должен остаться в преддверии Храма. Его заберут. Когда придет время.
Энджи знал, что высшим творениям даровано не просто видеть будущее. Для них вообще не существует времени.
— Если он останется здесь, срединный мир погибнет, — возразил ангел.
— Это орудие должно ждать своего владельца здесь! — Тетраим обратил пылающий взгляд на младшего брата. — Замкни круг. Не сомневайся. Тем, что сделаешь, ты спасешь свой мир.
Энджи должен был испытать сомнение… И не испытал его. Он почувствовал — огненное сознание видит гораздо дальше, чем дано представить целителю. Быть может, сейчас перед сверкающими глазами проносятся картины всех мыслимых грядущих событий…
— Останься здесь, — мысленно произнес ангел, обращаясь к Рубину. — За тобой придут.
— Ты уверен? — тревожно прозвучало в ответ.
— Да. Я знаю…
Когда он уходил, у подножия статуи Тетраима пульсировала огненная сфера. Руб ин Ка-р’а-Шэхр принял свой истинный облик.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
НЕСУЩИЙ СВЕТ
ГЛАВА 1
Симплигаты
Гай хмуро сидел у костра, бросая хворост в весело потрескивающий огонь. Ощущение вины камнем давило на плечи. Словно вечная ноша мраморного атланта, подпирающего собой небо. Не сбросить, не сдвинуть, даже — он горько усмехнулся, с треском ломая о колено очередную палку — львиную шкуру не подложить.
— Ты не виноват. — Арэлл сурово сжала губы.
Гратх опустил голову ниже. Еще одна несгибаемая кариатида с гранитным хребтом. Постоянно пытается все взвалить на себя. Лучше бы она плакала. Тогда, в Претикапии, невеста лудия прижалась бы щекой к его нагрудному доспеху, зажмурилась и позволила себе быть слабой, беспомощной. Позволила себя утешить. А сейчас она — холоднее и тверже спаты.
— Это я должна была подумать об опасности.
Рядом, за кустом, безостановочно всхлипывала Гермия. Вот кто не стыдился ни слез, ни причитаний.
— Как же так!? Как же так?!.. Лурий Атэр, почему?!.. Что я теперь лурию Энджи скажу?! Такой молодой, такой сильный!.. Ну, почему?! Почему?!.. Что же теперь делать?!
Она произносила вслух то, что думал каждый. Эллан пережил рэймское рабство, две ночи Больших сенполий, нападение демона, путешествие по катакомбам, бой с нелунгами. Он казался неуязвимым… Никто до сих пор не мог поверить, что нахальный, ловкий, обладающий магией Атэр погибнет вот так — глупо и нелепо. Проявив ту самую самоотверженность, которую всегда едко высмеивал.
У преторианца до сих пор стояла перед глазами древняя тварь, ее разинутая пасть и текущее серое тело, падающее сверху. Так рыба, выпрыгнувшая из воды, хватает жука, беспомощно дергающего лапками, и снова ныряет в волну, оставив после себя широко расходящиеся круги. Вентиго сгинул вместе с элланом, на земле осталась лишь мелкая песчаная лужа.
Гратху оставалось только укорять себя: «…Если бы я не взял этот цветок… Если бы смог преодолеть соблазн…»
— Даже хоронить нечего, — пробормотал подошедший Критобул. Свалил у костра новую охапку прутьев, сочувственно хлопнул товарища по плечу. Потом покосился на Арэлл.
— А вы знаете, друзья мои, — осторожно начал Октавий, пытаясь привести в порядок трабею, которая всегда сидела на нем, как тога на гусе. — Атэр понимал, на что идет, пожалуй, даже лучше, чем мы все. Да-да, он знал, какие опасности подстерегают нас. Думаю, наш погибший друг ушел благородно, с чистой совестью. Можно сказать, он искупил свою вину…
