Матиа мгновенно вскочил.
— Ты пойдешь со мной, — рявкнул он Алену. — Я не потерплю, чтобы Бастонне говорили, что Геноле испугались работы и капельки ветра. Собирайся, быстро! Если б только мой «Корриган» был еще жив, мы бы за полминуты управились, но что поделаешь. Чего…
— Да твой «Корриган» по сравнению с моей «Peoch» все равно что дохлый кит! — подзадорил его Аристид. — Помню времена, когда…
— Ну мы идем? — перебила его Капуцина, вскакивая на ноги. — Вот я помню времена, когда вы двое годились для дела, а не только для разговоров!
Аристид глянул на нее и покраснел под прикрытием усов.
— Эй, Блоха, это не для тебя работка. Мы с мальчиком…
— Это работа для всех, — ответила Капуцина, натягивая vareuse.
Должно быть, странное зрелище мы собой представляли, продвигаясь по мелководью к Ла Жете. Я вела гусеничный погрузчик, и его единственная фара описывала широкие веера по отмелям, заставляя плясать тени добровольцев в рыбацких бахилах и куртках. Я доехала до самого края воды, таща «Сесилию» за собой на платформе. Плоскодонная устричная лодка была хорошо приспособлена к мелкой воде, так что ее легко было нагружать, подходя по песку. Мы с помощью подъемника погрузили звено на лодку. Она осела и черпнула воды, но удержала ношу. По обе стороны груза поставили по человеку, чтобы его удерживать. Прочие добровольцы тащили и толкали «Сесилию», помогая ей добраться до глубокой воды. Медленно, руля длинными веслами и продвигаясь с помощью мотора, устричная лодка двигалась к Ла Жете. Мы повторили эту долгую, трудоемкую процедуру четырежды, и к тому времени начался прилив.
Я мало что видела из самой работы. Моя задача была — доставлять звенья рифа на место, потом отгонять погрузчик и платформу обратно на берег. Я видела свет фонарей, очертания «Сесилии» на фоне белого кольца песчаных банок, и в моменты затишья между порывами ветра до меня доносились голоса.
Прилив уже шел вовсю. Без лодки я не могла присоединиться к остальным добровольцам, но смотрела в бинокль с дюны. Я знала, что время быстро истекает. На Колдуне прилив приходит стремительно — может, не так быстро, как под Мон-Сен-Мишелем, где волны обгоняют скачущую лошадь, но точно быстрее, чем может бежать человек. Легко можно оказаться в воде, а полоска воды между мысом и Ла Жете изобилует быстрыми и коварными течениями.
Я кусала губы. Они слишком долго работают. На Ла Жете было шесть человек: Бастонне, Геноле и Флинн. Даже, пожалуй, слишком много для лодки размеров «Сесилии». Должно быть, на месте работы вода уже высоко. Я видела движущиеся фонари на дюнах — опасно далеко от берега. Установленный сигнал — мигание фонаря. Все шло по плану. Но выполнение плана заняло слишком много времени.
Потом Аристид рассказал мне, что случилось: цепь, управляющая установкой одного из звеньев, застряла под днищем лодки, застопорив винт. Море поднималось; работа, которую проще простого было бы сделать на мелководье, становилась невыполнимой. Ален и Флинн в воде изо всех сил пытались высвободить застрявшую цепь, используя незаконченный риф как опору для рычага. Аристид сидел, сгорбившись, на корме «Сесилии» и наблюдал.
— Рыжий! — рявкнул он, когда Флинн вынырнул после очередной неудачной попытки освободить цепь. Флинн вопросительно посмотрел на него. Он был без шапки и vareuse, чтобы свободней двигаться.
— Без толку, — резко сказал Аристид. — В такую погоду.
Ален поднял голову, и его ударило волной в лицо. Кашляя и ругаясь, он ушел под воду.
— Вдруг вы там застрянете, — настаивал Аристид. — Ветер бросит «Сесилию» на риф, и вас…
Флинн только набрал воздуху и опять нырнул. Ален влез в лодку.
— Нам скоро надо возвращаться, иначе придется грузить лодку со скал, — крикнул Ксавье, перекрывая шум ветра.
— Где Гилен? — спросил Ален, отряхиваясь, как собака.
— Вон он! Все уже на борту — кроме Рыжего.
Вода поднималась. Из-за Ла Жете пришла зыбь, и при свете фонарей видно было, как течение, идущее к мысу Грино, набирает силу по мере подъема воды. Что было мелководьем, превратилось в открытое море, и гроза приближалась. Даже я это чувствовала. Воздух был полон электрических разрядов. «Сесилия» дернулась, налетев на затопленное незакрепленное звено рифа, Матиа выругался и сел с размаху. Ален, который вглядывался в темноту в поисках Флинна, чуть не упал.
— Ничего не выходит, — с беспокойством сказал он. — Если мы не закрепим последнюю пару тросов, риф сам раздерет себя на куски.
— Рыжий! — крикнул Аристид. — Рыжий, ты в порядке?
— Винт освободился, — крикнул Гилен с кормы. — Должно быть, Рыжий до него все-таки добрался.
— Тогда где его черти носят?
— Слушайте, нам надо уходить скорее, — настаивал Ксавье. — Нам и сейчас уже непросто будет добраться назад. Дед, — это Аристиду, — нам надо возвращаться, правда!
— Нет. Будем ждать.
— Но, дед…
— Я сказал, будем ждать! — Аристид глянул на Алена. — Я не потерплю разговоров, что Бастонне бросили друга в беде.
Ален на мгновение встретился с ним глазами, потом отвернулся и стал сматывать в бухту конец, лежащий у его ног.
— Рыжий! — во все горло заорал Гилен.
Через секунду вынырнул Флинн, с другой стороны «Сесилии». Ксавье первый его заметил.
— Вот он! — закричал Ксавье. — Помогите ему влезть!
Флинну нужна была помощь. Ему удалось высвободить цепь из-под лодки, но теперь надо было установить звено на место. Кто-то должен был удерживать звенья вместе столько времени, чтобы другие успели защелкнуть крепления, а это была опасная работа. Если волной один модуль бросит на другой, человека между ними может запросто раздавить. Кроме того, риф уже был под водой; над ним было пять футов черного бушующего моря, так что работать приходилось в лучшем случае наугад.
Ален снял vareuse.
— Я пойду, — вызвался он. Гилен хотел занять его место, но отец остановил его. — Нет. Дай я, — сказал он и спустил ноги в воду.
Остальные добровольцы смотрели, вытягивая шеи, но «Сесилия», освобожденная от уз, начала дрейфовать прочь от рифа.
Прилив набирал силу; от земли, на которую еще можно было высадиться, осталась лишь узкая полоска. Потом над водой останутся только скалы, и лодка окажется в ловушке между ними и надвигающейся бурей, с ветром, дующим в корму. Я слышала зловещие тревожные крики наблюдателей на борту «Сесилии»; фонарь замигал в тревоге, и в бинокль я увидела, как двоих человек втягивают на борт. С такого расстояния невозможно было понять, все ли у них благополучно или нет. Сигнала за криком не последовало.
Я нетерпеливо смотрела с Ла Гулю, как «Сесилия» тащится к берегу. За ней по горизонту гуляли молнии. Луна, которой лишь несколько дней осталось до полной, спряталась за облако.
— Не успеют, — прокомментировала Капуцина, глядя на стремительно сокращающиеся отмели.
