— Ты… — Старого унтера душила ярость, он шипел, как змея, глаза были бешеными. — Из-за тебя одни неприятности, одни беды! А ведь я мог положить этому конец…
— Не обольщайся, Сеня! Ты — маленький винтик в большой машине ярославских спецслужб! — Я дергал тигра за усы, и мне это нравилось. А что? Тигр сам на себя намордник надел — чего теперь рычать? Это вам не покойный Аристарх, вечная ему память…
— Не такой уж и маленький. — Глаза Семена нехорошо блеснули. — Мне довольно было шепнуть Тимохину пару слов, и ты бы никогда не покинул нашего «заповедника»!
— Но ты же не шепнул… Ты решил, что все будет в ажуре, что надуть меня легче легкого, потом продать Конкруду, потом отпустить — в кавычках! — и завернуть в Гуляйполе под предлогом моей поимки, выдернув под это дело фэйри из замка! Ты поставил на меня, как на лошадь… Лошадь получает клок сена, а игрок с букмекером загребают миллионы! Чего я не понимаю — так это зачем вы игру с островом да векселем затеяли, почему смарагды мне оставили и почему…
Семен шутливо замахал на меня руками, но посмотрел злобно, и я решился зайти с другой стороны, удивляясь про себя — как это он за «букмекера» не вступился, за Афанасия Никифоровича Тимохина? — и, стараясь говорить «проникновенным» голосом:
— У тебя раньше все получалось, Семен. Служба в армии, «полукомандная» должность, потом тебе сделали предложение, от которого ты не смог отказаться… Ты удачлив, уверен в своих силах, с тобой считаются… Интрижка с фэйри, на зависть прочим… Знаешь, ведь это ты во всем виноват. И если Паола умрет, виноват будешь тоже ты…
Выражение лица Семена изменилось — я уж решил, что окончательно перегнул палку и мне конец, но Семен внезапно опустил оружие.
— Я знаю, кто ты… — сказал он мне вконец усталым голосом. — Ты — рыба-подлипала! Ты подлипаешь к любому хорошему делу, язвишь, остришь, портишь все, мешаешься под ногами. Все, кто занимается этим делом, начинают испытывать чувство гадливости, что работают вместе с тобой… Ты всегда врешь, ничего не можешь сделать до конца, по сорок раз на дню меняешь свои планы, всегда всем недоволен, все у тебя дураки, один ты умный… Тебе приходится все объяснять по сорок раз, и нельзя быть уверенным, что ты все усвоил правильно… А когда все идет насмарку, оттого что именно ты напортачил, ты начинаешь читать всем лекции на тему: «Как и что надо было сделать…». И не махай головой — отвалится!
— «Не маши», — поправил я Семена и немедленно надулся от гордости. Наконец-то кто-то меня понимает. Теперь я не буду депрессовать, что я непонятый гений! Очень даже я понятый… Но чего он к числу сорок привязался? Все у него по сорок раз!
— Вот! Я и говорю: зануда и подлипала…
— «Прилипала», — опять поправил я Семена, очень-очень мягко, даже голос понизил.
— Рыба — она, может, и прилипала, — парировал он, ничуть не обидевшись: видимо, успокоился, пришел в себя. — А вот ты подлипала!
* * *
Так вот поговорили. «Подлипала» или нет, а фэйри мне теперь получается кровная сестрица… Сестрица, да! Опять не к месту вспомнился Пантелей, и я вскочил на ноги:
— Есть человек, который нам поможет! Колдун, сильный колдун! Я щаз!
Я метеором сорвался с места. Семен хотел схватить меня за ворот, но промахнулся, взревел и в каком-то футбольном прыжке захватил мои ноги. Пробежать я успел два шага, хотя ни тени сомнений в том, что легко удеру от подручного Тимохина, у меня не было. Такая легкость во всем теле была после того, как Паолу с себя на кровать переложил.
— Сядь, успокойся! — Семен отпустил меня, давая возможность подняться с пола, и предусмотрительно занял позицию поближе к двери. — Офейм сказал, через сутки очнется! Я, дурак, даже не спросил у него, что за гадость он Паоле вколол…
— И чего, сутки ждать будем, пока она очнется? Здесь?
— Лучше здесь переждать, чем по городу бегать. — Подручный Тимохина провел основанием ладони по лбу, словно стирая пот. — Кого ты звать решил, рассказывай.
Я рассказал про Пантелея — осторожно рассказал, ссылаясь на случайное знакомство. В случае чего — все равно нас вместе бармен, «контакт» Семена, видел, так что секрета никакого.
— Уверен, что найдешь его в городе? — Семен был угрюм, но не противоречил. — Как искать будешь?
— Обойду дорогие кабаки, — пожал я плечами, — в казино даже заходить не буду — не тот характер у Пантелея. Может, в гостиницах поспрашивать?
— В гостиницах можно, но долго бегать придется, — просветил меня Семен. — А в кабаках попробуй. Здесь именно в кабаках дела делают. В «Аквариум» зайди и в «Оленину». Ну и в «Священный аэрбол» можешь заглянуть. Сразу предупреждаю: в «Аэрболе» эльфы собираются — не напортачь с родичами… Если там не будет — смело возвращайся. Нет, погоди! Может так случиться, что нас с Паолой здесь не будет…
— …тогда на подоконнике будет горшок с цветком! — закончил я предложение. Глаза у Семена стали круглыми, как блюдце. Почти такими же круглыми, как когда он имя Пантелея услышал.
Ну, Семен Семеныч, ну нельзя же так! Это же классика!
Впрочем, Семен делал круглые глаза не на меня: это Паола встала с кровати и подошла к окну. Глаза у нее были закрыты, а движения были естественными и плавными, словно она танцевала. Ловко высадив локтем стекло, она мгновенно оказалась на подоконнике, неизъяснимым образом не оцарапавшись острыми осколками, торчащими из рамы, как зубы из челюсти астраханской белой акулы. Накрылась наша конспирация жестяным рукомойником! Семен бросился за фэйри, отшвырнув меня с дороги, но и секундная задержка обошлась ему дорого: фэйри уже вылезла из окна и пошла по карнизу, как по шоссе, не глядя ни влево, ни вправо. Да и что можно увидеть с закрытыми глазами? Потом влезла на ставень, с него перепрыгнула на крышу и уверенно зашагала по краю черепичного ската.
Что такое не везет, и как с этим бороться… Почему симпатичные девушки то наркоманки, то аллергики, а одновременно и лунатички, то бойцы-рукопашники?
Пока Семен тупо пялился на фэйри из окна, не решаясь окликнуть ее, явно опасаясь разбудить, я потихоньку подошел к двери, оставшейся без охраны. Открыл дверь и спросил Семена свистящим шепотом:
— Семен, она у Конкруда по башне «ходила»? Если «ходила», то вернется! И я вернусь, не боись!
* * *
Посетителей в «Оленине» я срисовал с порога, потому что дальше меня не пустили охранники: дрес-, а может, и фейс-контроля не прошел. Но чем люблю пафосные заведения — охранники все довольно вежливые. Просто сказали, что все столики заказаны и свободных мест нет. Пойди, проверь… Впрочем, мне не нужно было заходить внутрь — и так было понятно, что Пантелея тут нет. Единственно, развлекся тем, что спросил, каково имя-отчество той женщины, чья фамилия дала название ресторану. Пока громилы тщились придумать остроумный ответ, мне и удалось заглянуть внутрь. Все-таки охранники — какая-то особая каста лакеев. Не знаю, почему я всегда вызываю у них раздражение и почему они всегда глядят на меня свысока и разговаривают через губу… После неудачи в «Оленине» пришлось тащиться в «Аквариум». Еще немного — и я стану знатоком кабаков Гуляйполя.
