Увидев меня, владелец трактира изобразил на лице подобострастное выражение. Еще бы — мы сегодня были лучшими клиентами его заведения, уничтожив за один присест столько еды, сколько здесь отродясь не готовили.
— Можно кое о чем спросить? — поинтересовался я.
Трактирщик великодушно согласился. Возможно, позже его ответы будут приплюсованы к счету как дополнительные услуги.
— Почему кладбище выглядит заброшенным? Такое чувство, что за могилами никто не ухаживает.
Он поскреб пузо пальцами правой руки и с какой-то опаской сообщил, что место это считается у деревенских нехорошим.
— Что значит — нехорошим?
— Как вам сказать. — Трактирщик поджал губы. Это означало, что в голове его совершался мыслительный процесс, осталось подождать, к каким результатам он приведет.
— Как вам сказать, — повторил трактирщик. — Нехорошее, оно и значит нехорошее. Мы это кладбище забросили и хороним на другом. А на старом люди пропадают. Уйдет человек утром, а к вечеру не возвращается. Ищут его, ищут, но найти не могут.
— И как давно на кладбище в последний раз кто-то пропадал?
— Да почитай месяц назад мы кузнеца нашего недосчитались, Гридером его звали. Хорошо, что у нас их два, кузнеца-то, было. Теперь вся деревня к тому, что остался, с поклоном ходит. Мужику присесть некогда. Раз в неделю у меня душу отведет и опять за работу. Зато дом справный изладил, дочке приданого накопил.
— А может, ваш кузнец просто устранил конкурента?
— Кого-кого? — удивился трактирщик.
— Конкурента.
— Ишь ты, вот что значит городской человек! Слова-то какие интересные знаете! Не то что мы, темнота деревенская. А как это понять — «устранил конкурента»?
— Ну, убрал того, кто занимается таким же ремеслом, что и ты. Того, кто вертится под ногами, мешает и отбивает твой хлеб. — Возможно, словарь трактует этот термин несколько иначе, но у меня не было возможности в него заглянуть. Единственной бумагой, что я видел за последние несколько дней, были денежные купюры.
— Эвона как! — почесался трактирщик. — Здорово. Жаль, что в деревне только один трактир. Да, кстати, если интересуетесь, то вон там, — трактирщик указал рукой на дальний угол, где за столом сидел набычившийся детина с мускулатурой молотобойца, — этот самый кузнец и сидит. Рука у него, ух, тяжелая! Если пожелаете, то я ему так и передам: дескать, приезжий спрашивает, не он ли убил Гридера?
Я закашлялся:
— Спасибо, не надо!
— Как скажете! — посмеиваясь, сообщил трактирщик. — А то я завсегда услужить рад хорошему человеку.
— Ладно, замяли, — сказал я и отправился к компаньонам, чтобы поделиться полученной информацией. В итоге мы после короткого обсуждения пришли к одной мысли.
— Орк?! — обвел нас глазами Джо, и мы дружно согласились.
Когда пришло время отправляться на кладбище, Молчун высыпал в платочек почти всю соль из солонки, свернул узелком и положил в карман. Мы с интересом следили за его манипуляциями, но первым не выдержал Карлик.
— Ты чего, Молчун? — заржал он. — Зачем тебе столько соли? Что ты с ней на кладбище делать будешь? Неужто у тебя там кусок в горло полезет?
— Увянь, Джо! — неожиданно яростно парировал Молчун. — Соль — она верное средство.
— Против чего, Молчун? Мертвецов солить собрался?
— А хотя бы и их! — взорвался Молчун.
— Вот дурында! — продолжил хохотать Карлик, но, встретившись с хмурыми взглядами Молчуна и Жозефины, заткнулся.
— Надеюсь, до мертвяков дело не дойдет, — заметил я.
Мне приходилось слышать, что во время войны с эльфами орочьим шаманам удавалось поднимать мертвецов из могил. Сейчас, спустя столько лет, сложно сказать, правда это или вымысел, но суеверные опасения Молчуна я понимал и отчасти разделял — тому виной недавние встречи с призраком барона Отто фон Бомма. Думаю, мне повезло, что барон оказался достаточно дружелюбен и даже возлагал на меня определенные надежды. Стоит отметить, что в данный момент я сидел за одним столом с той, кто его фактически убил, я имею в виду Жозефину, и при этом ничего не предпринимал для того, чтобы сдать ее полиции. Впрочем, какая полиция в этих местах!
На кладбище мы оказались несколько раньше оговоренного срока. Роль гонца взял на себя Джо. Не скажу, чтобы он сам проявил инициативу, просто Жозефина и Молчун умели убеждать: она — лаской кошки, у которой из пушистых мягких подушечек в любой момент могут выскочить когти, он — напористостью носорога, ломящегося сквозь лесную чащу, так что Карлик не устоял. Думаю, он так и не понял, почему вдруг оказался в одиночестве на середине кладбища под ветками раскидистого дуба, а когда сообразил, было уже поздно.
Жозефина, умевшая хорошо лазать по деревьям, как и все эльфы, забралась почти на самую верхушку дуба и устроилась, словно птица в гнездышке. Ей досталось сомнительное удовольствие лицезреть сквозь нижние ветки лысеющую макушку Карлика. Мы же из противоположных кустов наблюдали филейные части тела лилипута: лицом к нам он принципиально не поворачивался. Я вдруг поймал себя на желании засадить ему пониже спины камешком или чем-то вроде того. Окажись этот предмет под рукой, честное слово, не удержался бы от соблазна.
Забыл добавить, что в густых зарослях в изобилии водились комары и прочие кусачие и настырные насекомые, так что скучать было некогда. Одежда не спасала. К тому же из-за боязни выдать местонахождение, мы старались не производить лишнего шума, вроде хлопков по шее или ногам. Кровососы быстро почувствовали себя в полной безопасности. За каких-то полчаса хоботки летучих тварей выкачали из моего тела добрых три четверти литра крови и так допекли, что я чуть не вылез из кустов, чтобы лично разыскать орка и в одиночку забрать алмазы. Мы были на грани срыва, как тут появился он!
Если вас интересует внешность типичного орка, не поленитесь и загляните в библиотеку. Там полно исторических трудов, снабженных прекрасными иллюстрациями. Наш орк был как раз таким, каким обычно художники рисуют особей его племени. Ростом на полторы головы выше меня, а это, по самым скромным прикидкам, два метра с приличным гаком. По орочьим меркам не великан, бывали среди них и настоящие гиганты, если, конечно, книги не врут. Наш, видать, ростом не вышел, но все равно впечатлял. Кстати, выглядел он так, словно шеи у него совсем не было, и огромная башка размером с котел непосредственно крепилась к чудовищного размера туловищу. Внешне походил на выкорчеванное из земли дерево с руками-ветками и толстыми ножищами-корнями. У страха глаза велики, но я даже испугаться не успел, так быстро все произошло. Орк умудрялся двигаться бесшумно и ловко, словно бабочка, порхающая с цветочка на цветочек в поисках нектара. Расстояние до Карлика он преодолел в каких-то три прыжка, и, как выяснилось, интересовал чудовище отнюдь не цветочный нектар. На этом сходство с бабочкой и заканчивалось.
— Принес? — зарокотал орк таким голосом, что поневоле вспомнился гул от падающей горной лавины. Я вздрогнул: на миг представилось, что мы засели внизу горной расщелины в самый разгар оползня.
