– И я бы хотела играть с тобой.
– Ты меня любишь? Да. А ты меня? Подожди…
– Тере!
– Tepe!
– ……? – спросил встречный.
– Не понимаю.
– Не скажете ли, который время?
– 9 часов 30 минут.
***
Наконец они оторвались друг от друга. Внешняя среда ходила
вокруг тяжелыми волнами. Димка с силой провел ладонью по лицу и уставился на
Галю.
Она сидела, прислонившись к сосне.
– Знаешь, Галка, любовь должна быть свободной! –
выпалил Димка.
– То есть? – Она смотрела на него круглыми
невидящими глазами.
– Современная любовь должна быть свободной. Если мне
понравится другая девчонка…
– Я тебе дам! – крикнула Галя и замахнулась на
него.
– И если тебе другой…
– Этого не будет, – прошептала она.
***
«Монастырь Св. Бригитты – памятник архитектуры XVI
века. Находится под охраной государства».
Пятьсот лет назад здесь сгорела крыша и все внутри. Оконные
рамы и двери были разбиты каменными ядрами. Остались только стены,
четырехугольник огромных стен, сложенных из плохо обтесанных валунов.
Галя и Димка шли по тропинке, проложенной туристами внутри четырехугольника.
Готические окна снизу доверху рассекали стены. Полосы лунного света – и
кромешная тьма, Звезды над головой – и тишина. Только камешки откатываются
из-под ног. Гале стало страшновато, она взяла Димку за руку.
– Ты довольна, что мы здесь? – спросил Димка.
– Да, – шепнула она.
– Почему ты говоришь шепотом?
– Я боюсь, что они нас услышат.
– Кто?
– Монахини, и монахи, и сам настоятель, и рыцари,
погибшие у стен, и пушкари…
– И звонари, и алебардисты, – продолжал
Димка, – и старая Агата.
– Кто-о? – Галины глаза стали круглыми.
– Да старая черная Агата, – скороговоркой пояснил
Димка и дальше таинственно:
– Видишь, ходит она со связкой ключей? Рыжебородый
Мартин, конюх магистра, говорил мне, что она помнит всех людей, замурованных в
этих стенах.
– Ой, ой! – застонала Галя.
– Агата! – крикнул Димка.
– Ата! – рявкнула из угла старая Агата и
гостеприимно обнажила желтую пасть.
– Ой! – закричала Галка и прижалась к Димкиному
плечу.
– Пойдем. – Димка обнял ее за плечи и повел к
выходу, под низкую арку. Там внизу сквозь ветви деревьев отсвечивала под луной,
словно полированная, речушка Пирита.
– Не бойся ты этих призраков! Пока ты мечтала о
шекспировских спектаклях в этих стенах, я договорился со всей кодлой. Они нам
не будут мешать. Нам никто не посмеет помешать.
– А туристы? Тут все окрестности кишат ими.
– Даже они.
Зарево Таллина на юго-западе, и черно-лиловая туча над ним.
И все это рассекает силуэт мачт полузатопленного барка в устье реки. Галя и
Димка, прижавшись друг к другу, лежат на песке, Димка давно забыл о страхе,
томившем его в начале этого дня. Он пропал после первого же поцелуя. Он
чувствует Галине тепло и видит ее всю. Она уже стала частью его самого. Вот она
закрыла глаза. Спит. Димка встал, закурил и посмотрел на спящую Галю.
Она лежала на боку, чуть согнув колени и вытянув вперед
руки, словно и во сне искала его. Губы ее шевелились, словно и во сне шептали
ему…
С сигаретой во рту Димка бешено полетел к морю. Вбежал по
колено и, вытянув руки, упал вперед. Пошел на четвереньках по дну, потом
поплыл, а когда снова встал на ноги, было по грудь. Повернулся к берегу. Галине
тело темнело на песке. Димка поплыл обратно, потом побежал по мелководью,
выскочил на берег.
Галя спокойно спала и уже не шевелила губами. Он достал из
сумки новую сигарету. Мокрые штаны и рубашка прилипли к телу. Он стал мерзнуть.
Это было прекрасно. Это было то, что нужно. Словно вытащил свою радость со дна
моря.
***
Я хотел бы здесь насовсем остаться у берега этого моря. С
Галей, конечно.
Здесь есть все, что нам нужно на ближайшее тысячелетие. Что
нам нужно еще?
Каждый вечер мы будем вместе купаться и заплывать за боны. А
после лежать, обнявшись, и слушать море.
И видеть зарево Таллина.
И нюхать полоску гадости, что остается на берегу после
отлива. И целоваться.
Без конца, без конца, без конца целоваться.
Кто помешать нам посмеет?
Некому нам мешать.
Может быть, призраки старые, ключницы и монахи?
С ними в контакт я вошел и мирно договорился, Автобусы, что
ли, нам помешают? Не помешают. С ревом проносятся где-то вдали за лесом.
Война, что ли, нам помешает?
Войны не будет.
Море нам помешает?
Нет, оно помогает всем, кто тонуть не хочет. Лишнее счастье
нам помешает.
Мы никогда не будем сыты.
Голод нам помешать не может.
И деньги к чертовой матери!
Не помешают нам ни годы, ни войны, ни история и ни
фантастика.
Агрессорам с дальних планет до нас не добраться.
Мы сами скоро там будем и наладим дружбу народов.
Межпланетную дружбу народов.
Надеюсь, что там найдется кусочек приличного моря, немного
песка и сосны, а девушку я захвачу отсюда.
И сигареты «Лайка», что по два сорок пачка, пачек сто
сигарет.
19 ЛЕТ НАЗАД, ЗА ДВА ГОДА ДО ИХ РОЖДЕНИЯ, В НЕСКОЛЬКИХ МИЛЯХ
ОТСЮДА, В МОРЕ, САМОЛЕТАМИ «Ю-88» ВЫЛ АТАКОВАН И ПОТОПЛЕН МАЛЕНЬКИЙ ПАРОХОД,
НЕСУЩИЙ ФЛАГ КРАСНОГО КРЕСТА. ШЛЮПКИ БЫЛИ РАССТРЕЛЯНЫ ИЗ ПУЛЕМЕТОВ.
Димка, голый по пояс, выкручивает свою рубаху, стучит зубами
и думает:
«Что помешать нам может?»
А что им действительно может помешать? Что и кто? Никто и
ничто, потому что они пришли на этот берег из глубины веков и уйдут дальше в
бездонную даль.
«Разве вот только туристы», – думает Димка.
Да, разве что туристы.
