Да и сама Лиля тоже рвалась в бой. Вскочила с постели, увлекла за собой Евгения… Удивительно.
Словом, они вдвоем всю ночь просидели за ноутбуком, писали сценарий, их обоих, что называется грубым словом, «перло». Сюжет, было застывший, сдвинулся с мертвой точки, воображение заработало. Получилось .
…Евгений проснулся около двенадцати дня. В коридоре что-то грохотало, звучали женские голоса. А, это горничные, с уборкой номеров.
Быстро встал, прошлепал босиком к двери, вывесил снаружи табличку «Не беспокоить», снова нырнул под одеяло к Лиле.
И повторил свое вчерашнее выступление — на бис. Минут десять после того они с Лилей лежали, приходя в себя, потом он совершил еще одно выступление — правда, уже не такое яркое, немного смазанное, но зато невыразимо лиричное.
— Все, все. Уходи, я устала… Отстань! — оттолкнула его Лиля.
Евгений обиделся на нее, ушел в свой номер.
На завтрак они, конечно, опоздали.
Встретились через час, в столовой. Во время обеда.
За окнами опять лил дождь. И сумрачно как-то, темно снаружи, словно рассвет так и не наступил…
Сели в самом углу, подальше от других отдыхающих. К тому же фикус в кадке отгораживал этот столик от зала…
Лиля, не накрашенная, с растрепанными волосами, все равно выглядела как-то свежо и мило. Трогательно. Евгений не выдержал и сжал ее колено под столом.
— Перестань… — лягнулась она.
— Ты чего? Не в духе?
— Господи, что я наделала… — простонала она. — Это все из-за тебя.
— Один раз не считается.
— Не один, а три, — мстительно напомнила Лиля.
— Где потереть? Здесь? — Он опять схватился за ее колено.
— Как мне надоели твои глупые шутки! — отмахнулась она. Евгений поймал ее руку, принялся рассматривать внимательно — ее пальцы, запястье. Перевернул, провел своим пальцем по ее ладони, линиям на ней… Потом поднес ее ладонь к лицу, кончиком языка лизнул.
Он играл и в то же время делал все всерьез.
— Ты изменял своей жене? — вдруг спросила Лиля, пытливо глядя Евгению в глаза, явно наблюдая за всеми его реакциями.
Солгать? Сказать правду? Снова превратить все в шутку?
— Было дело, — усмехнулся он. — Один раз — через месяц после того, как мы с Ирой поженились. Случайно. Другой раз я пару месяцев встречался с одной девушкой. Когда Ира с сыном лежали в больнице.
— Ты негодяй.
— Я знаю. Сын очень болел.
— Это тебя не оправдывает! — возмутилась Лиля. — Ты был нужен жене, сыну, а ты… трус, предатель.
— Да, я знаю, — печально кивнул Женя. — Я очень переживал за сына. Я умирал буквально. И та девушка меня спасла.
— Эгоист. «Я умирал!» — передразнила Лиля. — А жена твоя не переживала, не умирала, что ли?
Евгений кивнул, отвернулся, уставившись на мокрую ель за окном. Он сам не понимал, зачем рассказал все это Лиле. Он сам себя не понимал. Себя, тогдашнего. В самом деле, зачем ему нужен был тот роман, когда сын находился на грани жизни и смерти, когда жена почернела от переживаний… И какое счастье, что все обошлось.
— Я животное, — меланхолично произнес Евгений. — И все мужчины — тоже животные. Когда мы чувствуем запах смерти, мы начинаем размножаться. Я, возможно, сам того не осознавая, пытался завести нового ребенка. Нет, никакого ребенка на стороне у меня нет, конечно, но… Я тогда словно пытался победить саму смерть.
— А… а Ира узнала, что ты ей изменял?
— Нет, разумеется. Если бы узнала, то мы сейчас не были бы вместе. Она очень решительный человек. Целеустремленный. Я думаю, она не умеет прощать.
— Тогда ты здорово рискуешь, — усмехнулась Лиля. — Думаешь, она о нас не узнает?
— Нет.
— А если я ей скажу?
— Ты не скажешь. Ты сама боишься потерять мужа.
Лиля помолчала, потом произнесла задумчиво:
— Это правда… Лучше бы я никогда тебя не встречала. Я ведь никогда не изменяла своему мужу. И не собиралась. Но вот встретила тебя — и сама себя не понимаю. Что произошло, почему? Я не хотела.
— «Не виноватая я, он сам пришел…» Давай не будем заниматься самокопанием, прикидывать, если бы да кабы… Это все лишнее, ненужное.
— А… а что тогда происходит? — растерянно спросила Лиля.
— Ничего не происходит. Обычный секс.
— Нет, я не про то. А зачем нам это нужно?
— Какая разница! Ты умная девушка, не усложняй.
Лиля улыбнулась. Отпила из стакана, призналась:
— Люблю общепитовский компот из сухофруктов… Напоминает детство. Детский сад, в который меня водили родители.
Она вдруг заговорила о своем детстве, о родителях, которых, как понял Евгений, уже не было в живых. Она мило болтала, а он не слушал, просто смотрел, как шевелятся Лилины губы. А еще она то и дело поправляла волосы. У нее были светлые, довольно длинные густые волосы.
— Ты настоящая блондинка, Лиля? — вдруг спросил Евгений.
— Что? А, да. Глаза-то у меня серые, серо-голубые, видишь? Нет, я, конечно, подкрашиваю волосы, потому что мне свой тон не нравится, он в желтизну… Мама говорила — русый, но это не русый, а желтый, поэтому я все равно крашусь… Блин, и зачем я тебе все это рассказываю! — пожала она плечами.
Пообедав, они вернулись в номер, сели за работу. Правда, проработали недолго и там же, у стола, сцепились в объятиях… После того вновь углубились в сценарий.
Ближе к вечеру их опять потянуло друг к другу.
Ужин. Соитие. Сценарий. Соитие. Сон. Соитие…
Это было какое-то безумие. И чем слаще и чаще происходили их соития, тем успешнее и быстрее продвигалась работа.
Иногда Лиля отвлекалась, отвечая на звонки мужа.
Один раз это случилось в тот самый, «горячий», момент. Лиля буквально затряслась, оттолкнула от себя Евгения с выражением нетерпеливой злости, досады на лице. Причем злости на него. Не на мужа, вздумавшего позвонить в столь неподходящее время. «Пошел отсюда!» — читалось в ее взгляде.
Это было обидно. Очень обидно.
Пока Лиля говорила по телефону, закрывшись в ванной, Евгений оделся, вышел из номера.
…Сложив руки на груди, он стоял на улице под навесом, у входа в корпус. Лил дождь. Холодный, бесконечный осенний дождь. Небо низкое, темно-серое, без единого просвета, нависало над деревьями, и ели верхушками буквально утыкались в дождевые тучи.
А чего он, собственно, обижается? Сам сказал Лиле, что у них просто секс, и ничего больше. Скоро они допишут сценарий, уедут отсюда и, наверное, больше не встретятся — если только Чащин не заставит их переписывать сценарий, а такое часто бывает.
