Я не выдержала, закатила глаза. Самоуверенность — главная черта боевиков. Они, как никто другой, умеют быть невыносимыми.
— Эмелис, ты можешь возмущаться сколько угодно, но это объективная реальность. Я не раз и не два видел…
— Джаст! — перебила я. — Ну с чего ты взял, что я этого не понимаю?
— Что тогда? В чём причина?
— Банальную порядочность рассмотреть не хочешь?
Шатен задумался, но только на мгновение.
— Порядочность — это хорошо, но в твоём случае — глупо.
— Это ещё почему?
— Ты не сможешь сдержать обещание, Эмелис. Во-первых, ты слишком молода и неопытна. Во-вторых, мы слишком напористы. В покое тебя не оставим, даже не надейся. Ты всё равно влюбишься, но если будешь держаться за память о своём женихе, это будет болезненно и неприятно. Лучше сразу признай, что погорячилась, давая обещание, и живи в удовольствие. Иначе рискуешь мучиться угрызениями совести, ну и… нас мучить.
— Вас?
— Ну да, — встрял Май. — Ты же понимаешь, что твои страдания нам не безразличны. Твоя нерешительность тоже по нервам бьёт.
Мне всё это чудится, правда?
— Эмелис, мы не железные, — внёс свою лепту Питкар. — Так что имей совесть!
Я… я просто не нашлась с ответом. Сделала подчёркнуто глубокий вдох и продолжила путь к столовой. Нет, дурборские боевики определённо круче наших. И наглее раз в сто!
Впрочем, если совсем честно, в родной альма-матер проблем с боевиками не было по одной простой причине: все знали, чья я дочь и чья невеста. А тех, у кого случались приступы амнезии, вразумляли двое аспирантов — приятели Рида. Я с самого начала понимала, что здесь, в Дурборе, придётся выкручиваться самой, но… Впрочем, ладно, прорвёмся.
Завтракала в компании Дирры и её друзей. Те, как и в прошлый раз, принимали крайне доброжелательно, сыпали шутками и байками. О вчерашней вечеринке, которая проходила в этой самой столовой, тоже рассказали, но я не впечатлилась. Чужому празднику радоваться сложно.
Единственное, что действительно позабавило, — назойливое желание Жез поговорить о Кирстене. Мол, пришёл весь такой-разэтакий, лоснящийся и умопомрачительный, но ни с кем не танцевал, зато распивал с сотоварищами тайно принесённое вино.
Я удивилась: почему вино принесли тайно? Им ведь по двадцать, а в двадцать уже можно. И тут же узнала, что в дурборской академии, в отличие от нашей, хмельные напитки строго запрещены. Смысл подобного запрета так и не поняла…
А потом была первая настоящая лекция — та самая теория щита, которую лично декан ведёт. Учебную программу я опережала, но записать лекцию не поленилась и, как оказалось, не зря. Госпожа Флесса отличалась нестандартным видением, некоторые замечания по построению кристаллической решётки всерьёз озадачили, и когда прозвенел звонок, я уже точно знала, что ближайшие несколько вечеров проведу за чтением конспектов за четвёртый и пятый курсы. Благо достать их труда не составит.
Увлечённая этими мыслями, я напрочь позабыла о предупреждении Дирры, что следующей в расписании сдвоенная пара физического анализа боевых систем, в просторечии физана. Нет, в самом предмете ничего особенного, он вообще до жути интересный, вот только… защитники и боевики учат его вместе.
Я шла в самом хвосте группы. Моя «опекунша» о чём-то заболталась с Везой, остальные заговаривать пока не спешили — у девчонок и без меня тем для разговоров хватало. Каникулы, парни, вчерашняя вечеринка, в конце концов. В итоге в аудиторию вошла последней и тут же услышала:
— Эмелис, солнышко моё…
Честно попыталась споткнуться, но мне не позволили — учтиво поддержали за локоть. Потом приобняли за плечи и сообщили доверительным тоном:
— Сегодня ты со мной.
— Что? — Я несколько опешила.
— Мы с парнями договорились, — сообщил Май, — что ухаживать будем по очереди. Тянули жребий. Я первый.
У меня от изумления даже рот приоткрылся, а блондин нагло отобрал сумку с учебниками и поволок к проходу. Аудитория представляла собой амфитеатр, так что манёвр Мая увидели все. Притихли.
— Ты что себе позволяешь?! — прошипела я.
— Эмелис, детка…
— Какая я тебе детка?!
— Эми… — боевик остановился, чтобы заглянуть в глаза, и обнаружил бурю гнева.
— Меня не Эми зовут. Меня зовут Эмелис! — По-прежнему изображаю змею.
— Детка…
Я шагнула к Маю и не без удовольствия впечатала каблук в его ногу. Блондин скривился, но не отпустил. Зато голос стал жалобней, чем у брошенного котёнка:
— Эмелис, ну пожалуйста… дай мне шанс.
— Какой шанс? Какой, к дохлому гоблину, шанс?! — рыкнула я, пытаясь отобрать сумку.
Но парень стоял на своём. Боевики, они вообще отступать не приучены.
— Ну хотя бы посидим рядом, а? Всего две пары, Эмелис…
Я тоже сдаваться не собиралась, но в этот миг в аудиторию вошел преподаватель. Продолжать спектакль при нём? Глупо как минимум. Вон, уже глядит, изогнув бровь, и восхищаться игрой актёров явно не собирается.
— Ладно, — прошипела Маю. — Но если тронешь меня хоть пальцем…
Боевик спешно убрал руки и изобразил самую милую улыбку.
Пользуясь желанной свободой, я уселась на первый ряд, поближе к кафедре. Блондину мой выбор не понравился, но возражать было поздно.
— Ну что, все угомонились? — выдержав красноречивую паузу, вопросил препод. Он был низок, худощав и лыс и сильно напоминал упомянутого в сердцах гоблина.
Мы дружно закивали, чтобы тут же услышать подлое:
— В таком случае уберите учебники. Мы начнём с контрольной.
По аудитории пронёсся слаженный, исполненный вселенской тоски стон.
— Но господин Ликси… — попытался возразить кто-то из парней.
— Две контрольные? — спросил «гоблин» едко.
Спор, разумеется, тут же прекратился. Учебники со столов исчезли, перья и чернильницы остались. Листки с заданиями препод раздавал лично, начиная с последнего ряда. У нашего стола задержался дольше — пристально изучал новенькую, то бишь меня.
— Из Верилии? — спросил Ликси.
Я кивнула.
— На поблажки не надейся, — сообщил «гоблин», круто развернулся на каблуках и направился к преподавательскому столу.
М-да… дурборские маги не перестают удивлять.
— Ликси всех девчонок недолюбливает, — шепнул Май. А потом придвинулся ближе, сказал тем же шепотом: — Знаешь, ты когда сердишься, ещё красивее становишься.
Вот ведь… ни ума, ни фантазии!
— Ничего банальнее придумать не мог?
— Эмелис, я не шучу, — сказал блондин, водружая руку на мою коленку.
