— Давай я попробую?
Что?! Мне ведь это почудилось, правда?
— Только я заклинание не знаю, — продолжал боевик. — Не учил. Не предполагал, что может понадобиться.
Вдохнула. Выдохнула. Вдохнула снова.
Всевышний, почему я опять краснею? Ведь ничего особенного не происходит. Ну подумаешь, локоны.
— Так что? — оборвал мои мысленные стенания Кир. — Научишь?
Я научила и даже позволила попрактиковаться. И тот факт, что заклинания перемежались поцелуями в шею, ничуть не расстроил.
Вторым бытовым заклинанием, которое требовал синеглазый, было заклинание для застёгивания пуговиц. Я формулу на листочке записала, пасс показала, но когда Кир затребовал практическое занятие, рассмеялась и отступила.
Было не ясно: шутит он или всерьёз говорит, но… всё равно. Выяснять, чтобы посмеяться ещё раз или одёрнуть, отчитать за неподобающее поведение, я не стала. Зачем? Зачем тратить время и силы на такие мелочи, если есть иные, куда более интересные занятия?
— Поцелуй? — вопросил синеглазый, наступая.
Неужели мои желания настолько предсказуемы?
Я сделала ещё шажок назад. Ну просто так, из вредности.
— Поцелуй. — Уже не вопрос, а констатация факта.
Из той же вредности помотала головой, сказала тихо:
— На сегодня хватит.
Брюнет шумно вздохнул и, прежде чем успела опомниться, оказался рядом. Сцапал в охапку и уже в паре миллиметров от губ…
— Поцелуй. — Это был приказ.
Я прикрыла глаза и подчинилась. А почему бы нет?
И снова голова кружится, и ноги подгибаются, и сердце стучит бешено. Не так сильно, как сердце Кира под моей ладошкой, но всё-таки.
— Любимая, ты… — не договорил. Уткнулся носом в мои волосы и замолчал.
Я не противилась, наоборот. Эта незамысловатая ласка пьянила не хуже поцелуев.
О Всевышний, как же я по нему скучала… Только теперь поняла, что те три недели были сущим кошмаром.
Кстати, о трёх неделях.
— Кир… — тихо позвала я.
В ответ услышала невероятно содержательное:
— Мм-м?..
— Кир, ты себя, помнится, подкаблучником назвал. Почему?
— А как ещё назвать мужчину, который на протяжении нескольких недель потакает всем желаниям женщины? Причём… глупым желаниям.
— Это каким же?! — Нет, я не могла не возмутиться.
— Ну ладно, — пробормотал боевик. Он по-прежнему сжимал в объятиях и дышал в волосы. — Не желаниям, а одному… но о-о-очень глупому.
Наверное, мне следовало обидеться. Вот только не получилось почему-то.
— Ну! — поторопила я. — Что за желание?
— Я держал дистанцию.
Нет. Не хочу продолжать эту тему. И вспоминать не буду. Не было ничего. Не ссорились мы. Никогда!
— Ещё один поцелуй? — спросил Кир.
Я улыбнулась, а когда он коснулся моих губ, пробормотала тихо-тихо:
— Обожаю шоколад…
Преподаватели, нанятые папой, учили многому, в том числе планировать время. Они объясняли, а я соглашалась — это очень важный, очень нужный навык. В его полезности убедилась сразу по возвращении с каникул — я стала успевать всё!
Домашка, библиотека, дополнительные тренировки на арене, прогулки с друзьями, вечеринки и прочие радости студенческой жизни. Я привыкла не только планировать, но и чётко знать — что, когда, как.
И искренне не понимала подруг, которые уходили на свидание на пару часов, а возвращались под утро. Ещё больше заботил вопрос: а чем можно занять столько времени? Нет, о том, что постельные развлечения — это не на пять минут, я знала, но…
В общем, однажды я не выдержала и спросила: «Чем вы там занимаетесь?» Девчонки (а я сразу у всех спрашивала) переглянулись и дружно пожали плечами.
Тогда не поняла, даже пальцем у виска покрутила, поясняя своё отношение. А вот теперь осознала…
Чем мы занимались весь день? Да тролль его знает!
Целовались, говорили о глупостях, просто молчали. Ещё ходили на обед и на ужин, и снова сидели отдельно ото всех, и Кирстен снова мешал мне есть, а потом ворчал, заявляя, будто издеваюсь над едой.
Где-то между тысячным и двухтысячным поцелуем наступила ночь. Она была не чёрной, а серой, потому что снегопад начался. И мы целовались уже у окна, и я подло стянула с волос Кирстена заколку, чтобы зарыться пальцами в шёлковую гриву. Он глухо застонал и укусил за губу.
Потом мы делили кровать.
Это был один из тех моментов жизни, когда со всей ясностью осознаёшь, как здорово быть магом! Эмелис из рода Бьен подобные вопросы обсуждать не могла, а студентке шестого курса дурборской академии магии дозволялось всё.
— Любимая, ты, так и быть, можешь спать справа.
— Любимый, я привыкла спать посередине, но ради тебя лягу слева.
— Хорошо, любимая, ложись слева.
— Хм… а может, всё-таки справа?
Знаю, что глупо, но поделать с собой ничего не могу. Наверное, это попытка скрыть стеснение, которое всё-таки возникло. Я впервые остаюсь ночевать у парня — вчерашняя ночь не в счёт — и… не знаю, что делать, теряюсь.
— Эмелис…
— А?
Мы не договорили. Вернее, Кир ничего не сказал, а я… а что я скажу, если он молчит? Впрочем, есть один момент.
— Кто сегодня спит под пледом?
Да, утром проскальзывала мысль, будто одеяло большое, и вообще, но сейчас слишком явственно вспомнились прикосновения сквозь тонкое полотно казённой сорочки. Ткань той сорочки, что на мне, немногим толще. Боюсь, даже случайного касания не выдержу.
— Я, — ответил боевик. — Всегда я…
О Всевышний! Почему от этих слов мурашки побежали?
Пуговички платья расстегнула сама — способность творить бытовые заклинания медленно, но возвращалась. После стянула и платье, и подъюбник, и чулки… Кир на это время галантно отвернулся.
Когда скользнула под одеяло, Кирстен щёлкнул пальцами, гася настенные светильники. Везёт ему, я способностями к универсальной магии не обладаю, я так не умею. А спустя ещё пару минут матрас прогнулся, и я ощутила знакомый, умопомрачительно приятный запах.
— Спокойной ночи, любимая. — В голосе сообщника слышалась знакомая хрипотца, которая с некоторых пор действовала на меня завораживающе.
Именно поэтому медлила с ответом, в себя приходила.
— Спокойной…
Вот только пожелание не сбылось. Беспокойной она оказалась. Пусть не слишком, но всё-таки.
Глава 12
За день я вымоталась ужасно. Нет, не физически — эмоционально. Эмоции, безусловно, приятными были, но слишком много. И мысли все вокруг Кирстена… Видимо, поэтому и приснилось.
