Он поднял меня с кресла, отобрал книгу, спустил с плеч халат и принялся развязывать бантики пеньюара.
– Арман…
– Помолчите.
Да, действительно, в такой ситуации лучше помолчать. Вести какие-то речи, оказавшись полностью обнаженной (а это все отсутствие нижнего белья у дам!), нелепо.
В следующую минуту я уже лежала на постели, а Арман расстегивал свою рубашку. И все же я взбрыкнула:
– Вы же говорили, что я сама к вам приду?
Он склонился надо мной:
– Придете, обязательно придете, и еще не раз. Чтобы многократно повторить то, что испытаете сегодня…
О… он умел возбуждать! Губы прошлись по моему телу, не пропуская ни клеточки, дразня и играя, разжигая безумное желание и обещая немыслимый восторг. К тому моменту, когда взял меня, я готова была кричать, требуя этого сама. Арман прав, я приду к нему, миллионы раз приду, чтобы снова и снова испытать это всепоглощающее чувство вознесения к небесам. Неправда, что соитие грех, не может быть грешным то, что вызывает такие чувства.
– Арман…
– Да, дорогая?
– Я…
Он не стал спрашивать о том, чего я не договорила, за меня объяснило тело, сгоравшее в его объятьях.
Я не сравнивала Армана ни с кем из тех, кого познала раньше (их и было-то трое – первая еще школьная любовь, мой парень, погибший над Женевским озером, и Людовик Меркер, так на него похожий). Нет, ничего из того, что я испытала раньше, ничего из пережитого не было даже слабой копией восторга, который принесла близость с… законным мужем (?).
Не знаю, сколько это длилось, сколько раз мы были близки, я стремилась к нему, как мотылек к огню, сливалась с ним воедино, испытывала оргазм раз за разом, а потом попросту заснула в объятьях Армана, забыв обо всем.
Проснувшись, обнаружила вместо мужа на постели рядом красивую розу и коробочку с роскошным колье. Почему-то мне это не понравилось.
Люсинда, которая помогала вымыться и одеться, лукаво усмехнулась:
– Его Светлость был горяч сегодня? Вы так сладко стонали всю ночь.
Я покраснела до корней волос.
– Было слышно на весь дворец?
– Нет, Его Светлость попросил постеречь, чтобы никто не подходил к двери спальни, потому я слышала. Нужно сделать задвижку на двери в предыдущей комнате, и все.
– А герцог встал?
– Конечно, он уже съездил верхом и сидит в кабинете.
В это утро я одевалась особенно тщательно. Придирчиво оглядела себя в зеркало, пытаясь понять, нет ли следов ночных ласк.
Немного посомневалась, стоит ли идти в кабинет, но потом нашла повод.
Секретаря на месте не было, дверь в кабинет чуть приоткрыта.
– Арман…
– Доброе утро, герцогиня.
И ни малейших намеков на ночные безумства, словно он хорошо выспался и озабочен только делами. Ах, ты так?! Я тоже могу.
– Герцог, вы обещали рассказать, как прошел визит к королеве.
– Если вы не против, когда вернется с прогулки мадам Мария. Она тоже хотела бы послушать.
– Да, конечно. Один вопрос: мы не едем в Бретань?
Спросила неожиданно для себя, вдруг осознав, что сама вовсе не была бы против, потому что в Бретани повторение таких ночных безумств более вероятно.
– Нет, не едем, Ее Величество не доверяет мне столь важный пост. – Арман уже подошел ко мне и вдруг крепко обхватил за талию. – Вам плохо со мной здесь?
Голос проникновенный, глубокий, голос змея-искусителя, не иначе. Если бы он вдруг решил взять меня прямо посреди кабинета, я не сопротивлялась бы, но Арман лишь заглянул в глаза:
– Вам понравился цветок?
– Да, конечно, роза хороша.
Губы у моего уха, зубы чуть прикусили мочку.
– А то, за что он подарен?
– Арман! – кажется, я научилась говорить на вдохе.
– Значит, понравилось. Продолжим этой ночью? Я надеюсь, что вы уже беременны, но все же…
Мгновение, и я уже сама по себе, а змий-искуситель на расстоянии шага, и чтобы удержаться на ногах, пришлось даже опереться о спинку кресла. С трудом сглотнула, судорожно подыскивая слова, чтобы с достоинством удалиться.
Герцог, казалось, забыл о моем существовании, разбирая бумаги на столе. Но стоило развернуться, чтобы выйти, услышала тихое и взволнованное:
– Анна, вы восхитительная любовница. Неопытная, но подающая надежды.
Я снова замерла, понимая, что нужно ответить. Что положено по правилам этикета? Ответила то, что подсказало сердце:
– А вы любовник.
– Благодарю. Обещаю развратить вас совершенно и научить всему, что умею сам…
Как на это реагировать? Что он умеет сам?
Выручила меня Мари, которая уже спешила в кабинет, требуя и ей рассказать о том, почему королева не удостоила назначением герцога Мазарини. Арман рассмеялся, как мне показалось, с облегчением:
– Хорошо, хорошо, мадам, расскажу немедленно.
Он передал содержание своего разговора с королевой, картинно сокрушаясь, что совершенно потерял расположение Ее Величества, потому что… – Арман лукаво покосился на меня, – умудрился сказать при королеве, что его брак куда выгодней того, что заключил король, мол, он женат на самой красивой и богатой женщине королевства.
– Так вы женились на мне по расчету, герцог?
– Конечно, дорогая. Я все верно рассчитал, получив не просто самую красивую и богатую женщину королевства, но и самую роскошную любовницу Франции, – его губы легко касались моей руки, а Мари старательно делала вид, что не слышит слов Армана.
Я снова полыхнула, как девчонка, до корней волос. И заработала еще одно замечание:
– Как мне нравится, когда вы краснеете… Знать бы еще, что это только для меня.
Нужно ли говорить, как я ждала вечера?
Сидеть с книгой у камина не стала, но дверь не заперла. Минуты ожидания показались часами, но Арман все равно появился неожиданно. С усмешкой склонился ко мне:
– Я не дождусь, когда вы придете ко мне? Но согласен приходить сам. Вы не против продолжения?
Я с трудом смогла проглотить вставший в горле ком. Отвечать не стала, чтобы хриплым голосом не выдать свое возбуждение.
– Продолжим вашу учебу? Забудьте все, что знали прежде, даже в своем ХХ веке. Перевернитесь на живот, я хочу посмотреть вашу спину.
Спину он хочет посмотреть! Но ведь под рубашкой ничего…
И рубашка тоже оказалась снята.
– Так лучше, красивую спину и то, что пониже, вовсе ни к чему скрывать от мужа. Я сделаю массаж…
