Ленор раздраженно сдернула одеяло, накинула халат и вызвала звонком Тренчер.
В зелени приусадебного леса уже появились первые осенние золотые листочки. Джейсон с Ленор покинули тенистые заросли и неспешно скакали по лугам к лесистому горному склону. Оба молчали.
Ведя своего серого гунтера в ровном темпе, Джейсон бросил на Ленор оберегающий взгляд. Она ехала рядом на изящной чалой, кобыле. За прошедшие недели она объехала уже большую часть поместья, вызываясь сопровождать его, куда бы он ни поехал. Ей хотелось как можно больше узнать о землях аббатства. Тем не менее она была не самой смелой наездницей, выбирала самого неторопливого коня в конюшне и вообще предпочитала двуколку. Сначала он над ней посмеивался, но затем осознал, что она боится. У него словно открылись глаза, и он стал брать двуколку куда только возможно. Когда же он ради эксперимента предложил купить фаэтон и пару лошадей, она, смеясь, отказалась. Ее вполне устраивал темп одного-единственного коня с ровным шагом. Джейсон сжал губы. Его жена, как он наконец осознал, всегда предпочитает играть безопасно. Не хочет рисковать. Ее устраивает собственное положение и окружение, и она не ищет острых ощущений, любит покой и порядок, мирную и спокойную жизнь.
Ему потребовалось несколько недель, чтобы понять, как он разрушил ее жизнь, когда сорвал с насиженного места в Лестер-Холл. Он пытался загладить вину, но не был уверен в успехе. Какая-то скрытая часть ее души до сих пор от него ускользала, не позволяя прикоснуться, оставаясь целиком независимой.
При мысли об этом его взгляд мрачнел.
Впереди показалась изгородь, Джейсон натянул поводья и свернул в сторону.
— Сюда, — крикнул он, и Ленор поскакала следом.
Они миновали ворота, проехали узкий проулок и свернули на верховую тропу, глубоко врезавшуюся в лесной склон.
Немного нервничая, как всегда, когда ехала верхом, Ленор старалась держать кобылу как можно ближе к крупу гунтера. Джейсон объяснял, что там, куда они направляются, невозможно проехать в карете. Она надеялась, что тамошние красоты того стоят.
Они стали подниматься по склону, петляя между высокими деревьями. Из-под лошадиных копыт поднимался аромат влажной земли и острый запах растоптанной зелени.
И вот они выехали на открытое место.
Ленор ахнула и натянула поводья. Перед ней раскинулась долина Эверсли: лоскутное одеяло полей с вкраплениями деревенских домиков окружало серую громаду аббатства, возвышающегося как сторожевая башня.
— Какая красота! — выдохнула она, жадно впитывая великолепное зрелище.
Джейсон спешился и помог Ленор сойти на землю. Пока он привязывал лошадей, она все любовалась видом, потом огляделась. Это место оказалось всего лишь естественной просекой на склоне холма. Большая поляна с согретой солнцем травой, казалось, идеально подходила для пикника. От холодного ветра ее защищали деревья, а чуть в стороне бежал говорливый ручей, растекаясь по поляне маленьким озерцом, затем вновь сужался и уходил вниз по склону.
Устраивать пикник было уже поздновато, однако вполне можно расположиться со всеми удобствами и отдохнуть. Ленор опустилась на землю, чувствуя, как печет солнце, сняла жакет для верховой езды, аккуратно сложила его и растянулась на траве, подложив под голову бархатную подушечку.
Джейсон с улыбкой подошел и растянулся рядом, оперся на локоть и посмотрел на нее с испытующим блеском в глазах.
Ленор заметила его взгляд, приподнялась на локтях и искоса глянула на него:
— Раз уж вы привезли меня сюда, милорд, может быть, вы расскажете, на что я смотрю.
Джейсон засмеялся и стал рассказывать. В следующие двадцать минут, отвечая на ее вопросы, он набросал расположение ферм и сжато пересказал историю семей арендаторов.
Когда вопросы иссякли, они погрузились в приятное молчание, в тишине наслаждаясь погожим солнечным днем.
Одурманенный полной расслабленностью и довольством, Джейсон постепенно сосредоточился на собственных ощущениях; странно, он чувствует себя таким умиротворенным, будто достиг всего, что хотел в этой жизни, и ничего иного не желает, кроме как лежать рядом с женой и находить удовольствие в приятных мелочах жизни.
Его взгляд упал на Ленор, она лежала рядом, глаза закрыты, на губах спокойная нежная улыбка.
Джейсон внезапно испытал острый прилив желания, и не только. Его захватили врасплох нахлынувшие разнообразные чувства.
Он резко отвернулся и перевел глаза на долину, однако его взгляд сразу упал на аббатство. За эти шесть недель Ленор словно стала частью этой серой громады, полновластной хозяйкой дома Эверсли во всех смыслах этого слова и теперь прочно ассоциировалась у него с домом.
Спасаясь от непонятных чувств, грозивших его поглотить, Джейсон направил мысли в другое русло, к более понятным сторонам своей жены. Ленор успешно приняла бразды правления домом и всем хозяйством. Да он иного и не ожидал. Ее уверенное руководство основывалось на опыте, и слуги это быстро поняли. Сам Джейсон держался в стороне, но с живейшим интересом наблюдал за происходящим. Ленор обладала врожденным даром руководить. Вся прислуга, включая Моггса, слушалась ее беспрекословно. Ему явно больше не придется интересоваться тем, что входит в ее круг забот.
А значит, больше нет причин оставаться в аббатстве. Уже сентябрь, и светское общество скоро потянется в столицу в преддверии малого сезона. При мысли о светском водовороте его почему-то охватила апатия, а ведь он жил этим последние десять лет, если не больше. Это вывело его из равновесия. С чего он так изменился?
— Пенни за твои мысли.
Джейсон вздрогнул и перевел на нее взгляд. Ленор смотрела на него и улыбалась. Он моргнул, стирая с лица предательское выражение, покачал головой:
— Они бы тебя не заинтересовали.
Он запоздало подумал, что надо лучше выбирать тон и выражения, но было уже слишком поздно. Ленор нахмурилась, взгляд стал бесстрастным.
— Прошу прощения за мою назойливость, ваша светлость.
Она быстро поднялась, стала отряхивать юбки, встряхнула жакет, надела его и застегнула на пуговицы. Чары прекрасного дня разрушились.
Пытаясь скрыть раздражение, Джейсон лениво поднялся. Дьявол подери ее вопросы, как он может объяснить свои мысли, если сам их не понимает? К тому же они слишком опасны, чтобы облекать их в слова. Они с Ленор заключили брак по расчету, и он не вправе ожидать большего. Да и нет гарантий получить больше, даже если бы претендовал на это.
У них и так больше того, на что он мог надеяться, и он не имел ни малейшего желания рисковать.
Припомнив, что отваживал женское любопытство слегка скучающей атмосферой, он высокомерно произнес:
— Моя дорогая, близкие отношения сейчас не в моде.
Ленор с трудом удержалась от искушения ему ответить, направилась к кобыле, мирно щипавшей травку, и стала распутывать поводья. Она мысленно ругала себя, что оказалась такой дурой, допустила, чтобы эта отповедь ее задела, пусть даже он говорил правду и она это знала. Ленор про себя поклялась, что больше не совершит подобной ошибки. Больше не забудет, что у них брак по расчету, и ничего более. С этого момента будет держать дистанцию. Как явно намеревается поступить и он со своей стороны.
