Легкая улыбка тронула губы седовласого, он снова заговорил. Со стороны могло показаться, что его слова ничуть не интересуют Исхака, тот словно и вовсе не слушал, продолжая смотреть в щель между занавесками. Но собеседник знал, что слышит каждое слово.
Когда седовласый закончил говорить, Капсали только кивнул и открыл дверцу кареты, бросив на прощание:
– Вам разрешат то, о чем вы просили.
Больше слов не требовалось, серьезные деловые люди не болтают попусту. Разошлись довольные друг другом, каждый получил то, что хотел: Исхак Капсали – информацию, ради которой проделал далекий путь, а его собеседник – немалую сумму и гарантии будущих заработков.
Оба имели основания доверять произнесенным словам, серьезные люди слов на ветер не бросают и говорят только то, в чем совершенно уверены. На этом стоит мир договоров и обмена информацией…
В это время другой гонец мчался сначала в сторону далекого Регенсбурга, а через день – обратно в Стамбул, везя за пазухой драгоценное послание: информацию, которая так много значила во все века. Всегда тот, кто владел нужными сведениями, мог принимать верные решения. И во все времена умные люди платили за информацию, не жалея денег, понимая, что она самое дорогое из всего, что можно купить.
Бедный иудей Шломо Ябецев тоже не из болтливых, но если уважаемые люди присылают с такой малой просьбой, как за хорошие деньги разузнать все о дочери соседа, почему бы те деньги не получить? Таки получил их Шломо, узнал что требовалось и написал, не раскрывая имен (на всякий случай), сами поймут.
Пряча солидный кошель с деньгами, довольно приговаривал:
– Ну вот, Рейна, есть нашей дочери на приданое. А всего-то – сходить и поболтать с соседом-шорником. Хороший человек этот Бломберг, и на дочку зря сердится – не будь ее, и я бы не заработал.
– Ох, Шломо, не нравятся мне те расспросы о дочери Бломберга и ребенке, которого она нагуляла от короля, об этом никто ничего не должен знать, и болтать – тем более.
– А никто и не знает. И не болтает. Нет того ребенка. А деньги на приданое Юзе есть, да еще и нам останется, – сладко позевывая, усмехнулся Ябецев.
Они уже укладывались спать, когда, взбивая тощую подушку, Рейна вдруг ахнула:
– Шломо, а как ты Лейбе объяснишь, откуда деньги взялись?!
Муж даже сел, выпучив глаза:
– Ты права. Если скажешь, что деньги есть, Лейбе долг вернуть потребует, он не из тех, кто забывает долги.
Шломо с досадой задул свечу. Сон как рукой сняло.
Легли, некоторое время молча таращились в темноту, потом Шломо вздохнул:
– Нельзя говорить о приданом, расспросы начнутся…
Судили, рядили, но ничего не придумали, так и осталась Юзя Ябецев бесприданницей, а кошель с деньгами лежал до лучших времен, когда все забудут о дочери Бломберга и том, что на ее секрете можно хорошо заработать. А бедный еврей Шломо так и остался бедным евреем.
Состояние султанши беспокоило Иосифа Хамона все сильней. Он решил не просто вести разговоры о необходимости следить за своим здоровьем, но откровенно сказать, что дело плохо. Все равно получилось не слишком настойчиво.
– Султанша, вам нужно принять меры, поезжайте в Эскишехир, попейте воды, примите ванны, отдохните от дел и забот. А еще я посоветую в Эскишехире хорошего лекаря, который отвары и настои делать умеет от всего.
Роксолана усмехнулась:
– Как конфеты маджуну от всех болезней? Я не ем сладкого.
– Сладкое есть нужно, конфеты и впрямь полезные, хотя не они валиде Айше Хафсу вылечили, конечно. Но Заки-эфенди знает толк в лечении болезней, тех, что внутри человека, и вам поможет.
И все же, если бы султан не проводил дни напролет с Каролиной Бломберг, Роксолана не решилась бы уехать в Эскишехир.
Иосиф Хамон все взял в свои руки: он сам поговорил с султаном и сказал, что если не отправить Хуррем на лечение, то она долго не проживет. Конечно, Повелитель разрешил.
На сей раз с ней не было дочери и внучки, как несколько лет назад, Михримах и Хюмашах еще не вернулись из Эдирне. Внучке пора замуж, совсем взрослая стала, но в ее сердце навсегда Аласкар – человек, чьей женой она не станет никогда. Внучке Повелителя не пристало даже думать о таком браке. Прошли те времена, когда султан мог сделать вчерашнего раба великим визирем и выдать за него свою сестру, когда третьим визирем Дивана становился вчерашний конюший Рустем, чтобы затем подняться до положения зятя султана и великого визиря. Больше таких назначений не было.
И лучший шпион империи, неуловимый и способный решить любые задачи Аласкар, не мог рассчитывать на благоволение султана в случае сватовства к его внучке.
Это понимали все, но Хюмашах упорно верила, что предназначена только для Аласкара и тот сумеет завоевать не только ее сердце, но и сердце султана.
От Михримах пришло письмо, дочь напоминала матери, что Хюмашах не хочет слышать ни о ком другом. Сама Хюмашах в сделанной приписке сообщала бабушке, что намерена вернуться с отцом в Стамбул в ближайшее время и тут же приехать к ней в Эскишехир. Роксолана обрадовалась, эту внучку она любила больше всех других. Понимала, что должна дарить свою любовь всем одинаково, но не могла не выделять красивую, смышленую дочь Михримах – она так напоминала ей саму принцессу.
Хюмашах, как и Михримах, училась вместе с принцами, была не по-женски умна, легко схватывала любые знания, прекрасно ездила верхом, стреляла из лука и даже билась мечом. Когда-то это очень нравилось Сулейману в дочери, но к таким же успехам у внучки султан был равнодушен. А уж о том, чтобы выдать внучку замуж за кого-то не столь знатного, как она сама, не могло быть и речи.
У Хюмашах оставалась одна надежда – на бабушку, Повелитель всегда прислушивался к мнению султанши, если уж бабушка не поможет, то не поможет никто.
Роксолана, прочитав письмо, сокрушенно вздохнула: едва ли в своем нынешнем положении она сумеет помочь Хюмашах. Их с Аласкаром любовь зародилась на глазах Роксоланы в Сакарье. Аласкар тогда служил ее врагу Кара-Ахмеду-паше, мужу султанской сестры Фатимы и великому визирю. По заданию визиря он готовил нападение на Роксолану и ее сопровождающих, среди которых были Михримах и Хюмашах, по дороге на Анкару, потому что Кара-Ахмед-паша решил, что султанша поедет к Повелителю именно этой дорогой.
Роксолана не собиралась ехать в войско, она решила побыть в Эскишехире, а сам Аласкар, сначала вознамерившийся дорого продать султанше тайну, предупредив ее о засаде, привычно перелез в сад при доме, где они остановились в Сакарье, и наткнулся на Хюмашах. Решив, что девушка – служанка султанши, Аласкар применил свою обычную тактику достижения цели: при помощи вздохов и обещаний жениться, но девушка оказалась не робкого десятка, хотя к султанше наглеца все же провела.
То, что эти двое завладели душами друг друга, было видно с первого взгляда. Роксолана посмеялась над усилиями Аласкара, позволила им поговорить в своем присутствии и даже несколько раз обменяться письмами, но, конечно, не больше. Самый лучший шпион все равно всего лишь шпион, а Хюмашах – внучка Повелителя. И все же ни девушка, ни молодой человек не теряли надежды, что Аллах смилостивится и они будут вместе.
