Однако батальоном «Каппа», судя по всему, в этом секторе и не пахло.
В Голубом секторе пока царило затишье — серьезных сражений там не происходило, хотя затишье, скорее всего, было временным. Куритсу выдвинулись, чтобы принять на себя удар двух батальонов полка «Эпсилон».
— Все идет так, как надо, — заверил меня полковник.
Мне хотелось верить его словам.
Сражения боевых роботов не затягиваются, как бывает с силами пехоты. Солдатская участь — нести на себе тяжкий крест затяжных сражений. Боевые роботы для этого просто не приспособлены. У них ограниченное количество боеприпасов — иначе боевым роботам грозит перегрузка. Даже машины, располагающие только лучевым оружием, не могут долго оставаться на поле боя — в жарком сражении броня скоро становится уязвимой. К тому же ремонт боевых роботов сложен и достаточно дорог. Когда боевой робот изувечен, то водитель катапультируется, если у него хватит на это сообразительности. Отремонтированный и пополненный боеприпасами боевой робот снова станет грозным оружием в умелых руках, но оставаться в разбитой машине — значит заранее подписать себе смертный приговор.
Бои, таким образом, то затухали, то разгорались вновь, и в них редко вводились все подразделения — резервы постоянно сдерживались. И с каждым сражением боевые роботы все больше приходили в негодность, и силы наши таяли с каждым днем. А мы все чаще бросали воинов в стычки с противником, и это беспокоило меня не на шутку. Люди на поле боя тоже со временем изнашиваются. А уставшие, измотанные бойцы часто совершают ошибки и расплачиваются за них собственными жизнями.
Так и шли наши дела. Как и Мэв, я постоянно перебрасывал свою оперативную бригаду с места на место, затыкая бреши в обороне и отбрасывая назад войска противника, пытавшиеся пробиться вперед. Самая тяжелая работа при этом ложилась на плечи танкистов. Менее маневренные, чем боевые роботы, они выполняли задачу пехоты и удерживали под натиском врага наши позиции. Временами я остро сожалел, что в бригаде отсутствовали мотострелки: имея пехоту, я мог бы отвести танки в тыл и переформировать их подразделения для нанесения контрудара, но скудные земли Зеленого сектора не были приспособлены для успешных действий пехотинцев. Вот элементалы здесь пришлись бы в самый раз, но под моим командованием не было ни одного бронепехотинца.
Однако в общем и целом я не мог пожаловаться на свои войска. Они были просто замечательными. Бравые ребята. То, что в самом начале являлось разношерстной группой, состоявшей из старых воинов и курсантов, со временем выковалось в надежное, грозное боевое подразделение. Только тут я стал понимать, что такое старая гвардия Драгун и чего хотел полковник от новых Драгун. Я был чертовски горд, что мне довелось сражаться рядом с такими бойцами.
Когда сражение уже развернулось, я узнал, что полковник оказался прав, утверждая, что все идет нормально, согласно разработанному плану. Разведка сообщила, что на левом фланге приземлились шаттлы: три — класса «Леопард» и два — класса «Сфера». Это были десантные корабли, предназначенные для перевозки боевых роботов. У меня уже появились опасения, что захваченный в плен наемник солгал, как вдруг мы обнаружили потерянный батальон «Каппа».
Я отдал приказ своей оперативной бригаде выходить из боя, прихватив с собой только Гранта. Наше командное звено из двух боевых роботов было сейчас куда нужнее на поле боя, чем в лагере. Это заняло слишком много столь ценного сейчас времени, чтобы отойти за позиции двенадцатой бронебригады. Новоприбывшие боевые роботы скорее всего успеют развернуться и выдвинуться еще до того, как мы достигнем места высадки.
Когда вдалеке показались очертания горного хребта Лума, на дальней стороне каньона Греммер, мы приняли запоздавшее разведдонесение. Свежие силы противника развернулись и двигались в нашем направлении. Они уже прошли как минимум два бункерных комплекса, даже не открыв огня. Я понимал, почему солдаты в бункерах не хотели завязывать перестрелку: их было слишком мало и действовали они главным образом как форпост, засекая противника и докладывая нашим частям о его продвижении. Но почему огня не открыли боевые роботы? Этот факт несколько озадачил меня.
Поднявшаяся столбом пыль известила о приближении машин еще до того, как мы разглядели их, даже при максимальном увеличении. Судя по тучам пыли, можно было говорить, по крайней мере, о двух ротах, если, конечно, не больше.
Капитан Дженнет Рэнд сообщила с передовых позиций о продвижении двух «Сталкеров», «Краба» и «Бретера». Первое звено, таким образом, было полностью укомплектовано штурмовыми боевыми роботами. При этом капитану Рэнд не удалось найти в пестрой раскраске машин ни одного обозначения подразделения, к которому они могли принадлежать. Я отозвал ее обратно. «Мангуст» Рэнд не выдержал бы и минуты под их огнем.
Приближавшиеся машины двигались тесным строем. Они еще находились в нескольких минутах пути от нас, поэтому я приказал организовать засаду. Мы превосходили врага числом, и если нам удастся сделать первыми несколько удачных выстрелов, то прежде, чем они ответят, мы сможем повести игру. «Мангуст» рванул вдоль пересохшего речного русла, которое Рэнд использовала в качестве прикрытия, нам навстречу.
— Идут новые, — радировала она. — Направление — юго-восток.
Я двинул своего «Локи» вдоль склона, откуда открывался вид в этом направлении. Здесь было самое подходящее место для командной позиции. Дженнет оказалась права. С полдюжины легких боевых роботов, вперемежку с «Омнисами» и военными машинами старых моделей, двигались нам наперерез. Теперь уже не вызывало сомнений, кому они принадлежат: отчетливый рисунок черной «Беты» украшал каждого из них. Некоторые выпустили вдогонку «Мангусту» РДД и слегка помолотили его броню своими легкими скорострельными орудиями.
Я забеспокоился за звено Корвина и немедленно дал им добро на вступление в бой. Воины Корвина находились как раз на пути боевых роботов «Беты», а скудный ландшафт, отделявший их от противника, равно как и приближение боевых роботов-штурмовиков преждевременно открывали их противнику. Я ударил из семисантиметрового лазера в броню «Пумы» — первого из легких боевых роботов. Луч скользнул по широкому броневому щиту, прикрывавшему горбатый квадратный «торс». Обратив на себя внимание водителя «Пумы», я тоже получил удар протонно-ионного излучателя, который слегка повредил броню на левом боку «Локи».
Тут как раз раскрылось звено Корвина из своей ненадежной засады, и водителю «Пумы» было над чем подумать. Он показал себя достойным противником, и бойцы Корвина воздали ему должное. Броня треснула и разошлась в разные стороны под дружным обстрелом. «Пума» покачнулась, затем сделала пару неверных шагов вперед, пригибаясь под огнем. Струи раскаленного воздуха е шипением вырывались из трещин в броне. Сочленения не выдержали огневого натиска, и корпус машины треснул. «Мангуст» Рэнд развернулся и шарахнул тремя лазерными лучами по изувеченному «Омнису». Люк капитанского мостика «Пумы» распахнулся, и водитель катапультировался из падающей на землю машины.
Второй из «Омнисов», тоже «Пума», только с другой орудийной оснасткой и соответственно очертаниями корпуса, поймал «Мангуста» на прицел своего тяжелого лазера, и его литой луч пробил левый бок боевого робота Рэнд. К атаке противник добавил залп из скорострельного орудия, пригнувшего «Мангуста» к земле. Конечности боевого робота обвисли, словно почувствовав внезапную непомерную тяжесть. Я не успел заметить, как Дженнет катапультировалась.
