У Кэсси зазвенело в ушах, ее охватило сложное чувство, частично страх, а частично радость перед решением сложной задачи. Эта игра обещала стать такой же захватывающей, как и охота за роботами, — а может быть, более опасной.
— Сумияма недолюбливает вас, лорд Курита, — заметила она, внимательно следя, не дрогнет ли хоть черточка на его лице, выдав желание убить гонца, принесшего дурные новости. Но широкое желтое лицо дядюшки Чэнди оставалось столь же безмятежным, как защищенное от ветра озеро. — И если он устраивает секретную встречу с наследником Улыбающегося... — она сделала паузу, — похоже, что Служба национальной безопасности готовит операцию, направленную против вас. — Вывод потряс ее, как удар дальнобойной ракеты.
Тонкая бровь Куриты слегка приподнялась.
— А это не может оказаться обычным интересом, проявленным к моей ничтожной личности? Кэсси отрицательно помотала головой.
— Нет. — Поглощенная раздумьями, она проигнорировала положенное обращение. Дядюшка Чэнди не напомнил ей об этом. — Хотя большинство своих знаний о работе секретных служб я почерпнула из голофильмов и пропаганды Домов Штайнера и Дэвиона, но мне кажется, что Дракон имеет повсюду своих шпионов, не привлекая к этому местных якудза. Я... я думаю, что они ищут местную базу, и полагаю, что она понадобилась для тайной операции.
Уже произнося это, Кэсси поняла, что имеет дело с необычным Куритой. Дядюшка Чэнди не просто делал вид, что слушает, но действительно слушал подчиненного. Возможно, именно поэтому люди и считают его недоумком, что он внимателен к нижестоящим.
Девушка предположила, что эта благожелательная терпимость простирается только на то время, пока подчиненный или чужак, как в ее случае, высказывает какие-то ценные мысли.
Он кивал, по-прежнему не показывая ни удивления, ни заинтересованности.
— Но почему Служба национальной безопасности сама не выступит против меня?
Кэсси могло не хватать такта, но ее развитый инстинкт самосохранения позволил в нужный момент преодолеть этот недостаток. Этот улыбчивый толстяк в конце концов был Куритой. Она склонила голову в низком поклоне.
— Позволено ли будет мне, вашей ничтожной слуге, спросить, почему ваша светлость соблаговолила выслушать мое мнение?
Дядюшка Чэнди откинул голову и расхохотался. Как и мирза, он не хихикал высоким тоном, как это было принято в Масакко, а издавал смех, но грохочущими взрывами.
— Не слишком ли поздно вы начали разыгрывать раболепного слугу, лейтенант?
— Разве не сказал один мудрец: лучше поздно, чем никогда, лорд?
Еще один взрыв хохота.
— Несомненно. Я частенько повторяю это про себя. Ну ладно уж, дитя, гайчинская дерзость является частью вашего обаяния. Несмотря на то, что вы рождены дочерью Дракона.
Кровь у нее закипела. Курита всерьез интересовался" ее прошлым. Девушка надеялась, что это не повлечете плохих последствий.
— Кроме того, — продолжал Чэнди, — вы сейчас являетесь фигурой на сцене. Очень важен факт, что вам удалось побить скрытного Нинью его же оружием и вернуться живой, чтобы рассказать обо всем. Это показывает, насколько вы профессиональны. Или удачливы — а возможно, и то, и другое. В самом деле, это очень ценное сочетание, и оно оправдывает тот интерес, который питает к вашему рассказу моя дородная персона. Это высказывание дало девушке понять, что ее хозяин — старый болтун, да к тому же любит посмеяться над собой, еще одна черта характера, которую она не ожидала встретить у Куриты. Хотя Кэсси выросла, испытывая довольно скромную симпатию к Империи Драконис и ее правящей фамилии, да и вообще к представителям любой власти, ей нравился этот старый толстый мошенник.
— А теперь будь любезна и ответь на мой вопрос, — сказал дядюшка Чэнди, и в его голосе проскользнула едва заметная властная интонация. — Что ты думаешь об этом?
Кэсси оставалось только восхищаться тем, как он контролирует ситуацию. Он неназойливо преподносил себя как терпимого, умеющего ценить услуги хозяина, но все-таки хозяина.
— У меня мало конкретных знаний о работе Службы национальной безопасности, — произнесла она, — но я думаю, что пока они руководствуются всего лишь подозрениями. Если бы ваши противники располагали каким-либо материалом, они просто прибыли бы сюда и арестовали вас, кем бы вы ни были. Если у них имеются лишь подозрения, — девушка пожала плечами, — то этого достаточно, чтобы вы пропали или были убиты, словно простой рабочий или чиновник. Но так как им противостоит Курита, они чувствуют, что здесь надо действовать тайно.
Девушка вопросительно посмотрела на дядюшку Чэнди огромными серыми глазами. Несколько мгновений он выдерживал ее взгляд. Брови могущественного магната сдвинулись, словно грозовые тучи, собравшиеся над Западным морем, и он весело рассмеялся.
— Вы довольно забавным способом ухитряетесь задавать дерзкие вопросы, не сообщая при этом ничего нового, — произнес наконец он. — Мне интересно отвечать на них. Нет, я не занимаюсь ничем, что наносило бы ущерб интересам Империи Драконис, Дома Куриты или моего возлюбленного кузена Теодора.
Девушка склонила голову в поклоне до самого ковра:
— Простите меня, лорд. Но я обязана знать. Мой полк...
— ...ваша семья. И речь идет об их жизни. Я понимаю. Но вы уже упомянули о главном. Невиновность не имеет никакого значения для «Дыхания Дракона», пока вы не можете ее убедительно подтвердить. До той минуты подозрение является естественным доказательством вины. Даже вины такого человека, как я.
Он махнул рукой. Панель плавно отъехала в сторону, и в комнату вошла молодая женщина с темно-рыжими волосами, собранными на макушке, в полупрозрачном одеянии, держа в руках поднос. Она поставила его на пол между Кэсси и дядюшкой Чэнди и разлила бледное вино из резной черной лакированной бутылки по литым бронзовым чашам. Улыбнувшись Кэсси, она скользнула прочь.
— Итак, стервятники слетаются, — пробормотал дядюшка Чэнди. — Единственное, о чем, похоже, вы еще не знаете, дитя, это то, что склад, где состоялась встреча, принадлежит дочерней компании «Танади компьютере».
Она посмотрела на собеседника. Несомненно, это была новая информация, но Кэсси не сказала бы, что подобный факт ее очень удивил.
— Они завидуют вашему процветанию? Курита кивнул:
— Многоуважаемый Кацуо-сама ненавидит меня, потому что я пользуюсь собственными грузчиками вместо тех, кого предлагает созданный им профсоюз, и не позволяю ему выбивать из моих рабочих и арендаторов недвижимости, которой я владею, деньги за защиту.
Он издал довольный смешок:
— Действительно, я думаю, что он вряд ли простит мне сокращение рабочих часов и то, что я веду дела нетрадиционными методами. Уголовные элементы Империи Драконис считают себя великими хранителями честных традиций страны. И граф Хашиманский, несомненно участвующий в этом, мог наконец постичь подлинные размеры финансовой сети, которую я сплел, и почувствовать, что его власть зашаталась. Не стоит и упоминать о его страстном желании урвать для себя часть доходов.
