– Как раз я, деточка, в лотерею почти всё проиграла, – с сарказмом напомнила Александра Александровна. – Просто я считаю, что Светочка в итоге заработает невроз на почве поисков этого… кхм… мужа. Надо закрыть для себя эту страницу жизни, перевернуть. И начать с чистого листа.
– Я страшно люблю, когда мне дают советы, – желчно огрызнулась Света. – Особенно нерациональные. Я тоже люблю других учить. Ты, мамуля, вспомни ту передачу, где девица своего ребенка пыталась на парня повесить. Когда в конце программы выяснилось, что не он отец, ты ж возмущаться начала, дескать, как так, заинтриговали и ничего не сказали! И если не он, то кто?! И потом ещё одного привезли и у половины деревни ДНК взяли, ты ж не плюнула, мол, да какая разница, хотя там-то чужие люди! Нет! Ты и третью программу смотрела, у тебя аж чай три раза остывал, ты его пить забывала: уже ясно было, кто отец, так тебе ещё нужно было узнать, что они все по этому поводу думают. Там полдеревни на всю страну орало, а ты смотрела. Только там неизвестно кто, может, и вовсе подсадные! А тут – моя жизнь. И мне не всё равно, что это такое было! И зачем он на мне женился! И вообще, мне страшно. Я хочу найти его и развестись! Вот тогда я, мамуля, страницу переверну. А то сейчас я не вдова, не замужняя и не холостая. Я по этому поводу сплю плохо и чешусь в разных местах от любопытства.
– Не, чё ты разоралась-то, – испуганно заморгала Ляля. – Мы не возражаем, чешись. Я вот тоже от любопытства лопаюсь, но живу же.
– Так и муж пропал не твой, – напомнила Света.
– Не мой, – послушно согласилась Гольд берг.
– И паспорт у тебя штампами ненужными не испоганенный, – напомнила Светлана. – Так что ты не сравнивай.
– Не буду, – снова покорно кивнула Ляля. – Можно ещё пирожок?
– Да ешь на здоровье, мы не считаем, – отмахнулась Александра Александровна. – Как же так, ты что, не можешь теперь замуж выйти ещё раз за кого-нибудь другого? А как же внуки? Светочка, они должны рождаться в браке.
– А, маманя, теперь хоть от кого могу родить, и будут они в браке. Только вот алименты повесить не на кого, – зло хохотнула Светлана.
– Ты что, того… ээээ… беременная? – едва не подавилась очередным пирогом Ляля.
– Типун тебе на язык! Жри молча, – доброжелательно посоветовала Света. – Я вот что думаю…
Она так и не успела сказать, что именно думает, так как раздался пронзительный звонок в дверь. Все трое так вздрогнули и так ошарашенно переглянулись, словно жили на необитаемом острове и никто к ним прийти не мог.
– Не открывай, – шёпотом предложила Неля.
– А вдруг там этот? – округлила глаза мама. – Зять мой, будь он неладен.
– Что вы шепчетесь? – расхрабрилась Света и тонким голоском пропищала: – Кто там?
– Я! Это я! – донёсся с лестницы возбуждённый голос Борюсика. – Срочно открой! Срочно!
– Писатель припёрся, – недовольно констатировала Светлана. – На ночь глядя только этого счастья мне и не хватало.
Боря ввалился взбудораженный и нервный. Он вращал глазами, как петух, которого вниз головой несли в направлении пенька с топором.
– Я всё понял, – выпалил Борюсик. – Всё!
– Познакомьтесь, дамы, это Борис, лауреат всяких премий, призёр, дипломант и литературная звезда, – устало пояснила Света застывшим в коридоре маме и Ляле.
– Пока не звезда, – смущённо заалел Борюсик, пытаясь отвести взгляд от Лялиного декольте. Поскольку та чувствовала себя в гостях как дома, то расстегнула пуговицы чуть ли не до пупа, вывалив свои громадные груди на всеобщее обозрение. Света с мамой к её прелестям привыкли и давно перестали их замечать, а вот трепетный литератор испытал настоящий стресс. Глаза отводиться никак не желали и притягивались к зоне декольте, как булавка к килограммовому магниту.
– Это Ляля, это мама моя – Александра Александровна, – скучным голосом оповестила Борюсика Света и ухмыльнулась. – Боря, веди себя прилично. Ляля нахалов не любит. Давай, рассказывай, чем там тебя осенило.
– Да я вообще! Да ты что?! – Борюсик вспыхнул как маков цвет, после чего по-гусарски щёлкнул пятками и галантно приложился сначала к маминой ручке, а потом к Лялиной.
– Ладно, убедил, – Света слегка толкнула визитёра в область печени. – Ты ж не целоваться тут пришёл, ты мысль нёс. Расплескал по дороге?
– А, это, – вернулся в реальность Боря. От Ляльки он теперь демонстративно отворачивался, хотя глаза помимо писательской воли уезжали туда, куда нельзя. – У его побега есть только одно объяснение. Поройся в памяти, повороши скелетов в шкафу! Он явно узнал нечто такое, после чего больше не мог оставаться с тобой рядом. Он то ли страшно напуган, то ли оскорблён. Но зато это объясняет, почему он уехал, не предупредив.
При этом Борюсик сверкал глазами, жадно ощупывая взглядом Светину физиономию. Видать, и в самом деле надеялся узнать нечто сногсшибательное. А то как же, для грядущего мистического романа. Судя по его физиономии, чем страшнее сейчас будет Светино признание, тем лучше.
– Может быть, вы в своей клинике занимаетесь незаконной трансплантацией органов? – помог ей Боря. – А замуж выходите для того, чтобы вывезти ничего не подозревающего донора за границу? Стоп! Так, может, его там и того, на органы растащили!
– Светик, что он такое несёт? – пролепетала мама.
– Ай, да не обращай внимания, – легко отмахнулась от страшных обвинений Света. – Он всё время что-то такое несёт. Хуже телевизора, честное слово! Боря, пирожки будешь? Или свалишь по-тихому? А то я ж теперь как начну на тебе жениться и выво зить тебя в чемодане!
– Пирожки буду, – подумав, не стал отказываться Борюсик. – Но согласитесь, версия интересная.
– Так себе, – не стала обнадёживать его Ляля. – А ещё мысли есть?
– Ой, Лялька, не спрашивай его! – поспешно воскликнула Света. – У него этих мыслей, как мышей в амбаре, всё время что-то выскакивает. Не провоцируй нашего гения, а то тоже будешь вписана в анналы истории.
– А я обязательно вставлю в роман такой яркий персонаж, – пообещал Борюсик, восхищённо уставившись на Лялю. – Вы будете его украшением, его изюминкой.
– Обычно у этих детективщиков изюминка в том, – хихикнула Светлана, – что самая положительная героиня оказывается маньячкой, и все трупы автор вешает на её совесть.
– Так это ж в книжке, – не стала придираться Ляля. – Я согласна.
Звучало это так, словно Гольдберг отвечала согласием на сватовство. Но наивный Боря ничего не заподозрил. Зато Света, знавшая свою подружку как пять пальцев, кровожадно ухмыльнулась. Конечно, до свадьбы дело не дойдёт, Лялька принципиальная противница браков, но в оборот писателя возьмёт. Тогда, может быть, он хотя бы временно перестанет мешаться под ногами. Тут Света поймала себя на мысли, что Борюсика она воспринимает исключительно как помеху, а вот Алексея, напротив, как главную движущую силу. И вообще, может быть, если бы не этот надоедливый гений, то Лёша вёл бы себя… ээээ… иначе.
