– Не стоит извинения. – Эд посмотрел на Танзи в зеркало заднего вида. – Моя жена считала, что я слишком много работаю.
– В «Шоу Джереми Кайла» такого не говорят.
Пробка рассосалась, и они выехали на шоссе с разделительной полосой. Эд прибавил скорость. День был чудесный, и ему хотелось выбрать прибрежную дорогу, но он опасался снова попасть в пробку. Пес скулил, мальчик играл в «Нинтендо» с выключенным звуком, сосредоточенно опустив голову, а Танзи постепенно притихла. Эд включил радио – канал с хитами – и на мгновение поверил, что все будет хорошо. Это всего лишь один день его жизни, если не торчать в пробках. Всяко лучше, чем сидеть дома.
– Навигатор считает, что через восемь часов мы будем на месте, если не застрянем в пробке, – сказал Эд.
– По шоссе?
– Ну да. – Он покосился налево. – Даже у топовой модели «ауди» нет крыльев. – Эд попытался улыбнуться, чтобы показать Джесс, что шутит, но она не улыбнулась в ответ.
– Э-э-э… Есть одна проблема.
– Проблема?
– Танзи тошнит, если ехать слишком быстро.
– «Быстро» – это сколько? Восемьдесят миль в час? Девяносто?
– Ммм… Пятьдесят, если честно. Или даже сорок.
Эд посмотрел в зеркало заднего вида. Кажется, девочка немного побледнела? Она смотрела в окно, положив руку на голову пса.
– Сорок? – Эд притормозил. – Вы шутите? Вы предлагаете ехать в Шотландию по проселочным дорогам?
– Нет. То есть может быть. Послушайте, возможно, Танзи уже переросла это. Но она редко ездит на машине, и у нас были с этим большие проблемы, и… Я просто не хочу испачкать вашу красивую машину.
Эд снова посмотрел в зеркало заднего вида:
– Мы не можем ехать проселочными дорогами – это нелепо. Придется несколько дней добираться до места. Ничего не случится. Машина совсем новая. У нее титулованная подвеска. В ней никого никогда не тошнит.
Джесс смотрела прямо перед собой:
– Полагаю, у вас нет детей?
– А почему вы спрашиваете?
– Просто так.
На дезинфекцию и мытье заднего сиденья шампунем ушло двадцать пять минут, и с тех пор Эд чувствовал слабый запах рвоты каждый раз, когда заглядывал в салон. Ведро Джесс одолжила на бензоколонке, шампунь нашла в одной из сумок детей. Никки сидел на обочине рядом со станцией техобслуживания, нацепив огромные солнечные очки, а Танзи обнимала собаку и прижимала ко рту скомканный платок, словно чахоточная.
– Ради бога, простите, – повторяла Джесс. У нее были закатаны рукава, на лице застыло угрюмое сосредоточенное выражение.
– Все в порядке. Вы чистите машину, не я.
– Я заплачу, чтобы ее как следует отмыли.
Эд поднял бровь. Он раскладывал на сиденье пластиковый пакет для мусора, чтобы дети не промокли, когда сядут обратно.
– Ну, то есть сама ее отмою. В любом случае, в ней будет лучше пахнуть.
Через некоторое время они забрались обратно в машину. О запахе никто не упоминал. Эд опустил окно до упора и взялся за навигатор.
– Итак, – начал он, – мы едем в Шотландию. По проселочным дорогам. – Он нажал кнопку «место назначения». – Глазго или Эдинбург?
– Абердин.
Эд посмотрел на Джесс.
– Абердин. Ну конечно. – Он обернулся, стараясь не выдавать своего отчаяния. – Все довольны? Вода? Пластиковый пакет на сиденье? Гигиенические пакеты на месте? Хорошо. Тогда в путь.
Выезжая на дорогу, Эд услышал голос сестры. «Ха-ха-ха, Эд. ПОЛУЧИЛ?»
Вскоре после Портсмута пошел дождь. Эд ехал по проселочным дорогам с постоянной скоростью тридцать восемь миль в час, и дождь моросил на него сквозь последние полдюйма окна, закрыть которые Эд был не в силах. Ему приходилось сосредоточенно следить, чтобы не вдавить педаль газа. Езда на столь степенной скорости действовала на нервы – как невозможность почесать там, где чешется. В конце концов Эд включил систему автоматического поддержания скорости.
Никки заснул. Джесс что-то пробормотала насчет того, что он только вчера вышел из больницы. Эду захотелось спросить, что случилось, но стоит ли выяснять, насколько глубоко эта семья увязла в неприятностях?
Учитывая черепашью скорость, у него было время украдкой изучить Джесс. Она молчала и в основном смотрела в сторону, словно Эд ее раздражал. Теперь он вспомнил, как она со вздернутым подбородком (она была невысокой) и немигающим колючим взглядом требовала денег в коридоре. А потом он вспомнил, как она вела себя в баре, как ей пришлось нянчиться с ним всю дорогу домой. Похоже, она до сих пор считает его козлом. Забей, сказал он себе. Два, максимум три дня. И ты никогда их больше не увидишь. Будь с ними мил.
– Итак… вы убираетесь во многих домах?
Она немного нахмурилась:
– Да.
– У вас много постоянных клиентов?
– Это загородный комплекс.
– Вы… Вы хотели этим заниматься?
– Хотела ли я стать уборщицей? – Она подняла бровь, как бы спрашивая, не шутит ли он. – Гм, нет. Я хотела стать профессиональным аквалангистом. Но родилась Танзи, а детские коляски плохо держатся на плаву.
– Ладно, это был дурацкий вопрос.
Джесс потерла нос:
– Да, это не работа моей мечты. Но она не так уж плоха. Я могу уделять время детям, и мне нравится большинство людей, у которых я убираюсь.
Большинство.
– На это можно прожить?
Она резко повернула голову:
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что сказал. На это можно прожить? Дело прибыльное?
Джесс замкнулась.
– Нам хватает.
– Нет, не хватает, – заявила Танзи с заднего сиденья.
– Танзи!
– Ты всегда говоришь, что у нас нет денег.
– Это лишь фигура речи. – Джесс покраснела.
– А вы чем занимаетесь, мистер Николс? – спросила Танзи.
– Я работаю на компанию, которая выпускает программное обеспечение. Ты знаешь, что это такое?
– Конечно.
Никки поднял взгляд. Эд наблюдал в зеркало заднего вида, как он снимает наушники. Заметив, что за ним следят, парень отвернулся.
– Вы разрабатываете игры?
– Нет, не игры.
– А что?
– Ну, последние пару лет мы работаем над программой, которая, надеюсь, приблизит общество без наличных денег.
– Как это?
– Ну, когда вы что-то покупаете или оплачиваете счет, вы просто помахиваете телефоном, в котором есть что-то вроде штрихкода, и за каждую транзакцию платите крошечную сумму денег, примерно одну сотую фунта.
