Никки нагнулся и потянул какую-то тряпку, так что пес неохотно поднялся.
– Это белое полотенце, Джесс. Дорогущее. Оно все в шерсти Нормана. И в слюнях. – Он поднял полотенце двумя пальцами.
– Позже постираю, – отозвалась она, не оборачиваясь.
– Это папино?
– Нет, не папино.
– Я не понимаю…
– Могу я себя побаловать? Убери продукты в холодильник.
Никки наклонился над кухонной столешницей, глядя на сад. Сушилка крутилась на ветру, развешанные тряпки реяли, словно флажки, над геранями в горшках и велосипедом, который Джесс выкрасила розовой краской с блестками, теперь облупленной, словно лак для ногтей.
– Шона Брайант издевалась над Танзи на автобусной остановке. Из-за одежды.
– А что не так с ее одеждой? – Джесс повернулась к Никки с банкой консервированных помидоров в руках.
– Ты сама ее шьешь.
– Откуда Шона знает, что я сама ее шью?
– Спросила у Танзи, где она покупает одежду, и Танзи не стала скрывать. Ты же ее знаешь.
– Но ей нравится то, что я шью. В смысле… она охотно это носит.
– Это Шона Брайант заявила, что у нас странный дом, потому что у нас слишком много книг.
– Шона Брайант – идиотка.
Никки погладил Нормана.
– А еще пришло повторное извещение из электрической компании.
– Сколько? – тихонько вздохнула Джесс.
Никки просмотрел стопку бумаг на буфете:
– Итого больше двух сотен.
Джесс достала пакет хлопьев.
– Я разберусь.
Никки открыл дверцу холодильника.
– Ты должна продать машину.
– Я не могу ее продать. У твоего отца ничего нет, кроме нее.
– Но он мог бы зарабатывать на ней деньги. И отдавать тебе часть.
Иногда Джесс толком не понимала, почему до сих пор защищает Марти.
– Ее негде поставить рядом с домом его матери. Неважно. Он со всем разберется, когда встанет на ноги. А теперь марш наверх. Ко мне кое-кто должен зайти.
Гостья уже показалась за домом.
– Мы покупаем вещи у Айлин Трент? – Никки смотрел, как Айлин открывает и аккуратно закрывает калитку.
У Джесс невольно вспыхнули щеки.
– Только в этот раз.
Он уставился на нее:
– Ты говорила, у нас нет денег.
– Просто я хочу, чтобы Танзи поменьше переживала из-за школы.
Джесс приняла решение по дороге домой. Идея со школой – верх нелепости. Они и так едва сводят концы с концами. Нет смысла даже пытаться наскрести деньги.
Никки продолжал смотреть на нее.
– Но Айлин Трент! Ты говорила…
– Ты сам сказал, что над Танзи издеваются из-за одежды. Иногда, Никки… – Джесс воздела руки к потолку. – Иногда цель оправдывает средства.
Никки смотрел на нее так долго, что ей стало не по себе. А после поднялся наверх.
– Итак, я принесла несколько очаровательных вещиц для юной леди с безупречным вкусом. Все девочки просто обожают дизайнерскую одежду. Я взяла на себя смелость захватить кое-что еще, хотя вы предупреждали, что не заинтересованы.
На «работе» Айлин говорила чопорно, с преувеличенно четкой дикцией. Странно было слышать подобную речь из уст женщины, которую не раз выставляли из «Королевских доспехов» на глазах у Джесс. Айлин села по-турецки на пол, запустила руку в черную сумку, достала несколько вещей и аккуратно разложила на полу: верх отдельно, низ отдельно.
– Это топ «Холлистер». Девочки обожают «Холлистер». В магазинах стоит как самолет. В другой сумке у меня еще несколько дизайнерских вещей, хотя вы говорили, что высший класс вас не интересует. Два кусочка сахара, пожалуйста.
Восково-бледная Айлин еженедельно обходила округу, волоча за собой большую черную сумку на колесах. Она была такой же неотъемлемой частью пейзажа, как почтальон, и появлялась так же регулярно.
«Нужно быть профессионалом, чтобы преуспевать в бизнесе», – глубокомысленно заявляла она; светлые глаза медленно моргали на призрачном лице.
Джесс всегда отказывалась, вежливо, но решительно. Никто в округе не обсуждал, где Айлин берет свои товары по бросовым ценам, новые, с этикетками. Однако все знали. Джесс часто говорила Марти, что Айлин подает детям дурной пример.
Но это было раньше.
Джесс подняла два топа – полосатый и пыльно-розовый. Танзи они будут к лицу.
– Сколько?
– Десять за топ, пять за футболку и двадцать за кроссовки. Посмотрите на ценник – они идут по восемьдесят пять. Скидка что надо.
– Это для меня слишком дорого.
– Что ж, поскольку вы новый клиент, я могу предложить вам вступительный бонус. – Айлин подняла к глазам блокнот и сощурилась, глядя на цифры. – Если вы возьмете три вещи, я добавлю к ним джинсы. Бесплатно. – Она жизнерадостно улыбнулась, сверкнув дыркой в зубах. – Тридцать пять фунтов за полный комплект, включая обувь. А еще, только в этом месяце, маленький браслет в подарок. В «ТК Макс»
[5]
таких цен не бывает.
Джесс смотрела на чудесную одежду, разложенную на полу. Ей хотелось, чтобы Танзи улыбалась. Хотелось, чтобы дочь почувствовала, что в жизни есть место приятным сюрпризам, а не только уставшей, заработавшейся матери, у которой вечно нет на нее времени, и отсутствующему отцу, который общается с ней раз в неделю через компьютер.
Хотелось сообщить ей не только плохую, но и хорошую новость.
– Подождите минутку.
Она отправилась на кухню, достала из шкафа жестянку из-под какао, в которой держала деньги на электричество. Пересчитала монеты и опустила в липкую ладонь Айлин, прежде чем сообразила, что делает.
– Приятно иметь с вами дело, – сказала Айлин, складывая оставшиеся вещи и осторожно убирая в мусорный пакет. – Я вернусь через две недели. Если что-то понадобится раньше, вы знаете, где меня найти.
– Нам больше ничего не нужно, спасибо.
Айлин лукаво посмотрела на Джесс. «Ну конечно. Все вы так говорите, милочка».
Джесс вошла в комнату Никки. Он продолжил смотреть на экран.
– Натали привезет Танзи после математического кружка. Тебя можно оставить одного?
– А то.
– Не кури.
– Угу.
– Ты собираешься повторять пройденное?
– А то.
Иногда Джесс мечтала, какой матерью была бы, если бы не работала с утра до вечера. Она пекла бы с детьми кексы и давала им облизывать миску. Чаще улыбалась. Сидела с детьми на диване и по-настоящему с ними беседовала. Стояла над ними у кухонного стола, находила ошибки в домашних заданиях и старалась, чтобы дети учились на «отлично». Выполняла все их просьбы, а не отвечала:
