– Пашутин Игорь Львович? Я не ошибся?
– Д-да… А откуда вы догадались? – несколько растерялся Игорь. Пришлось улыбнуться:
– В вашем блоке все сотрудники уже на местах, чужих, как мне сказали, здесь не бывает, а такой рыжий, высокий по секрету шепнул мне, что вы часто опаздываете. Я ваш телохранитель. Моя фамилия Воронцов, зовут – Сергей Степанович, можно просто Сергей. Будем знакомы?
«Вот тебе и дебил с бритым затылком. А „шепнул по секрету“ – это Санька, конечно, засранец», – подумал про себя Игорь, протянул руку, и не нашел ничего лучше, как спросить:
– А где же ваш пистолет?
Я вновь улыбнулся, на этот раз от души, выкинул окурок в урну, отвел полу пиджака:
– Кобура скрытого ношения. Да вы не волнуйтесь, Игорь Львович. Все будет в порядке.
– Не-е надо называть меня… по отчеству. Мы же с вами… ровесники, наверное? – Пашутин, увидев вороненый «затылок» пистолета в кожаной кобуре у меня подмышкой, как то сразу, резко, удивительно четко и явственно ощутил – все, игры кончались, теперь его действительно охраняет человек с пистолетом, а это значит, что кто-то очень хочет его, Игоря Пашутина… Что с ним хочет сделать этот самый «кто-то», Игорь еще и сам не знал – все предложения «господина Никто» в основном сводились к посулам крупных денег, интересной работы по профилю за границей, и предложений встретиться и «оговорить детали».
До этого подобные же предложения, а затем и угрозы в случае отказа оказаться на том свете, получили и ведущие специалисты НИИ, и их еще месяц назад начали опекать бывшие профессионалы из спецслужб – протеже начальника ОО… Теперь пришла очередь Игоря.
* * *
Телохранитель особо не мешал Пашутину – сидел себе в сторонке, на стульчике, читал какую-то беллетристическую белиберду из новых, с яркой обложкой и скудным содержанием, изредка поглядывая по сторонам внимательным взглядом своих желто-зеленых, каких-то немного звериных глаз, и со временем Игорь перестал его замечать.
Да и как было отвлекаться, если наконец-то, тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, Прибор начал выдавать параметры, близкие к заданным! Идея с улавливающим контуром, вкупе с предложенным Санькой Кохом увеличением напряжения дали таки результат. На экране жидкокристаллического дисплея компьютера – излучения обычных мониторов сбивала настройку Прибора, вырисовывалась кривая, почти совпадающая с заданной. Так, кое-какие подчистки, а в основном…
– Саня, давай график на печать, и я полетел в отдел сведения. Вечерком предлагаю отметить.
Кох, рыжий, худой, конопатый и нескладный, весело кивнул, пробежался длинными, ловкими, веснушчатыми пальцами по клавишам, принял на выходном лотке принтера несколько листков бумаги с цветными загогулинами кривых, сунул их Игорю:
– Давай, ни пуха…
– К черту! – бросил на ходу Пашутин, схватился за дверную ручку, и краем глаза заметил, как за спиной выросла тень телохранителя.
«Ну и пусть. В конце концов, у него такая работа. У меня – своя, у него – своя. И он мне не мешает. Не мешает!», – подумал Игорь, и заспешил по коридору к лифту – в отдел сведения можно было попасть только на лифте, снабженном видеокамерой, чтобы охрана в холле видела, кто к ним поднимается…
* * *
…Я спокойно следовал за клиентом, у которого, видать, в одном месте было шило – Пашутин чуть ли не бегом мчался по коридору, да и в лифте весь извертелся, нервно теребя в руках папку с графиками.
«Видать, чего-то получилось у „паяльников“», – подумал я и ощутил укол зависти – конечно, мой родной проектный институт, оставленный еще прошедшим летом по причине полного отсутствия работы, не занимался такими секретными вещами, как НИИЭАП, но, едва я попал сегодня первый раз в лабораторию, где работал Пашутин, как знакомый, ни с чем не сравнимый запах разогретой канифоли, припоя, кислот и подгоревшего на плитке кофе словно бы вернул его на несколько лет назад, в родной отдел, окунул в рабочую атмосферу, когда вечером едешь домой с законным удовлетворением – сегодняшний день был прожит не зря.
Пашутин выскочил из лифта, едва открылись двери, чуть не сбил с ног какую-то полную даму бухгалтерской наружности, и устремился по коридору, на ходу улыбаясь от распиравшей его гордости.
Про себя отмечая расположение коридоров и комнат – пригодится в случае чего, я старался не отставать от Игоря. Отдел сведения находился в самом конце коридора, за углом. Стол, за которым сидел охранник, остался в лифтовом холле, и отсюда не просматривался. Только видеокамеры под потолком контролировали коридор, и мне подумалось, что будь я начальником охраны института, я посадил бы здесь еще одного человека – так, на всякий случай.
В коридоре, по которому мы шли, было не слишком светло – редкие, гудящие лампы дневного света лишь рассеивали мрак, поэтому, когда впереди вдруг замелькали силуэты идущих навстречу людей, я среагировал не сразу, силясь разглядеть, кто это.
Идущих было четверо – трое крупных мужчин с одинаковыми, не запоминающимися лицами, про которых мой сосед по лестничной клетке Витек говорил: «Во блин, рожа! Как стенка, глаза не цепляются», и пожилой лысоватый человек с дипломатом.
На всякий случай я выдвинулся вперед, привычно представил «восьмерку» эскорта и занял место переднего левого. Пашутин, не переставая улыбаться, удивленно скосил глаза, но ничего не сказал – надо, так надо.
Что-то во встречных мужчинах мне не понравилось – то ли слишком озабоченные лица, то ли ширина плеч, не свойственная научным работникам. С другой стороны, кто из посторонних мог встретиться нам в коридоре режимного института? И тут в памяти всплыли слова Урусова: «Будьте бдительны не только на улице, но и в стенах института. У нас есть подозрения…»
«Береженого Бог бережет», – подумал я решительно, расстегнул пиджак, сунул руку за пазуху и снял пистолет с предохранителя. Мои движение не укрылось от идущих навстречу – передний вскинул руку в указующем жесте, что-то негромко сказал своим, и двое других выдвинулись по бокам, перекрыв проход…
«Вот оно. Сейчас начнется», – молнией пронеслось у меня в голове, и я тут же, не теряя времени, задней подсечкой свалил Пашутина на пол у стены, прикрыл собой, одновременно выхватив пистолет.
На меня уже смотрели черными глазками стволы пистолетов тех, встречных. Когда они успели их достать, так и осталось для меня загадкой. Пашутин, прижатый к полу, слабо повизгивал, силясь что-то сказать. Я замер, целясь в голову среднего, отлично понимая при этом, что двое других успеют застрелить меня прежде, чем я переведу пистолет на них.
В коридоре повисло тревожное молчание, зловеще гудели лампы под потолком, и в этой гудящей тишине я, казалось, слышал скрип суставов пальцев моих противников, лежащих на спусковых курках пистолетов. Еще мгновение…
– Бросай оружие, падла! Руки за голову! – негромко скомандовал мне средний: – В противном случае открываю огонь на поражение.
