Витек закряхтел.
– Паш, тебя ж не было два дня, а она, зараза, пристала: зачем он тебе да зачем, – он огорченно махнул рукой, – если, говорит, спросит – скажешь: потерял. Вот на мой и похмелялись.
– Да, красиво жить не запретишь.
– Угу, – согласился Витек, – а сейчас я ее с пустой посудой погнал. Пусть подлечиться принесет.
– На вот, лечись, – Волохов протянул ему бутылку, сделал себе бутерброд и уселся на бревно.
Витек, пожелав ему здоровья, хватил стакан и налег на закуску. Волохов смотрел, как он аккуратно ест, стараясь не капнуть маслом от консервов на расстеленную газету.
– Слушай, Виктор, не надоело в лесу жить?
Витек покосился на него, дожевал, запил газировкой и, налив себе еще полстакана водки, откинулся, облокотившись на локоть.
– Летом нормально, – задумчиво сказал он, – а зимой в подвалах ночевать приходится. Тут знаешь сколько таких как я бродит? О-о! Рынок рядом, подкормиться всегда можно. Черные, правда, издеваются. За людей не считают. Хотя и правда, какие мы люди, так, покойники ходячие. Твари бессловесные.
– А жилье есть?
– Паша, не поверишь, есть жилье. Однокомнатная хата возле «Байкала». Я ж двадцать пять лет на заводе отпахал. Заработал. Выпить, правда, люблю. Вот, когда завод родной разваливаться стал, меня по тридцать третьей статье и вышибли. Запил я, жена ушла. Опомнился – мебель пропил, в квартире – шаром покати, и ушел я на волю. Ключи соседке оставил и ушел. И здесь жить можно, и поговорить есть с кем, хотя законы тоже волчьи.
– Назад не тянет?
Витек опрокинул стакан, занюхал рукавом и кивнул.
– Тянет. Да я уж решил – все! Последнее лето такое. Хватит груши околачивать, надоело.
– Точно, не передумаешь?
– Нет, Паша. Тоскливо тут. Не могу я в безделье. Двадцать пять лет через проходную на смену ходил. Тянет обратно. Может, и возьмут. Говорят, работа появилась, заказы военные пошли. У нас же оборонный завод был. Правду говорят: кому война, а кому – мать родна!
Волохов вытащил шариковую ручку и записал номер своего сотового телефона на куске газеты.
– Вот, возьми. Денег не дам, впрок они тебе не пойдут…
– Это точно, – кивнул Витек.
– …но, если совсем туго станет – звони, и как соберешься домой – позвони. Помогу, чем смогу.
Витек спрятал бумажку и хитро прищурился.
– А ты, видать, подружку нашел, а? Побритый, спокойный. Медведя купил. Хорош подарок – бабе игрушку, – он покрутил головой, – ох, Паша!
– Нашел, Витя. Вроде, нашел.
– Ну и слава богу, – Витек решительно разлил водку, – давай-ка за это самое! Мужику одному трудно. Пропадет. С бабой куда как легче. Я потому и Люську хочу с собой забрать.
– А пойдет?
– Вожжами вдоль хребта пройдусь разок – побежит, как миленькая!
– Ну, тогда давай, – согласился Волохов, поднимая стакан.
Глава 12
Рец не спеша сложил газету пополам, потом еще и еще раз пополам. Взявшись за середину получившегося квадрата, он медленно разорвал его, сложил вместе, снова разорвал и отбросил в сторону клочки.
– Идиоты черножопые! – пробормотал он. – Хотя…
Досадливо крякнув, Рец подобрал обрывки газеты, нашел нужную статью и перечитал:
»…у одного убитого разорвано горло и отсутствует кисть руки. Причем у патологоанатома создалось впечатление, что кость перекушена. У второго вспорот живот от паха до грудины.
…эксперт высказал предположение, что, судя по характеру ранений, речь идет, скорее, о щуке-людоеде или сбежавшим от одного из новых русских крокодиле».
Неужели это он, подумал Рец. Получается, долгие годы он ждал нас, готовился к встрече. Если так, столкновение с ним неизбежно…
Рец достал сотовый телефон, набрал номер и поудобней устроился на поваленном дереве.
Ответили после третьего гудка.
– Pronto?
– Здравствуйте, господин Стаховский.
– А-а, господин Рец. Здравствуйте, здравствуйте. Как дела? Вы не очень огорчились, что вас не посвятили в наш план полностью?
– Не очень, – усмехнулся Рец, – это было неизбежно, к тому же весьма интересно и поучительно. Включая гибель моей бывшей группы.
– Прекрасно, прекрасно, – обрадовался Стаховский, – так чем могу быть полезен?
– Возникла некоторая проблема. В зависимости от сведений, которые вы, надеюсь, мне предоставите, будет понятно, стоит продолжать мою миссию или она обречена.
– А что такое? – встревожился Стаховский.
– Мне нужно, чтобы вы подняли документы, относящиеся к подготовке введения на Руси христианства. Если не ошибаюсь, это происходило в IX-X веках.
– М-м… полагаю, это возможно. Вас интересует что-то конкретное?
– Была предпринята попытка дискредитации язычества. Попытка провалилась. Кое-что я помню, но хотелось бы уточнить детали. Есть вероятность, что существо, вмешавшееся тогда в ход событий, вновь встанет у нас на дороге.
– Я понял вас, господин Рец. Постараюсь как можно быстрее разобраться в этом вопросе. В течение одного-двух часов я вам перезвоню.
– Очень хорошо, пан Войцек.
Убрав телефон, он посидел, бездумно глядя на рабочих, пиливших упавшее на трамвайные пути дерево. Мужики спорили, кому убирать оборванные провода. Один кричал, что все давно обесточили, давай, ребята, не трусь, а то я с пилой – мне несподручно. Ты пилу отложи и тогда тащи провод, резонно возражали ему. Спор завершил пожилой бригадир в желтой пластиковой каске.
– Кончай бардак, – рявкнул он и, взявшись за провод, оттащил его в сторону.
Работяги навалились на ствол кто с пилой, кто с топором, а бригадир сунул в рот сигарету, похлопал себя по карманам и направился к Рецу.
– Огонька не найдется?
Рец протянул ему зажигалку.
– Что за народ, – сокрушенно сказал бригадир, раскуривая «Приму», – пока сам не сделаешь – никто не сделает.
Внимательно посмотрев на него, Рец кивнул.
– Скажу вам даже больше: хочешь сделать хорошо – сделай сам. Оставьте себе, – сказал он, когда бригадир хотел возвратить ему зажигалку, – у меня еще есть.
Поднявшись с поваленного дерева, на котором сидел, читая газету, он залез в машину и завел двигатель.
Притормозив возле ресторана, Рец поглядел в зеркальце заднего обзора, слегка растрепал волосы, закурил тонкую сигару и, выйдя из машины, вальяжно направился к дверям.
«По техническим причинам ресторан не работает. Приносим свои извинения. Администрация», – прочитал он написанную от руки табличку, приклеенную скотчем на стекле. Выругавшись, постучал костяшками пальцев. Долго никто не подходил, потом за стеклом показался молодой парень. Рец жестами попросил открыть.
