— Вы думаете… — начал было Шлиер-Довейко, но в это
время рулевой Барабанчиков закричал:
— Они погружаются!
Пушка пиратской субмарины быстро уходила в глубь корпуса.
Люди с мостика исчезли. Лодка погружалась.
Глава 4
в которой слышится нервный смех, слетают слезы
благодарности, а в конце звучит бравурная музыка
Нервный смех сотрясал капитана теплохода «Ван-Дейк» Питера
ван Гроота. Огромный голландец, похожий на персонажей картин старых мастеров,
облаченный в свитер самого массивного члена экипажа «Алеши Поповича» стармеха
Калипсо Яна Оскаровича, на три четверти уже осушил бутылку «Столичной» и все не
мог успокоиться. — Нет это невероятно, господа! — грохотал
голландец. — Пираты! Пираты шестидесятых годов двадцатого века!
Презабавно! Ваши аппараты, господа, садятся на Луну, каждую секунду сто тысяч
человек дрыхнет над землей в мягких креслах воздушных лайнеров, из своего дома
в Утрехте я разговариваю с новозеландской тетей так, словно она у меня в саду
подстригает тюльпаны! И рядом с этим… пираты, господа! Элементарный морской
грабеж! Джентльмены удачи! Нет, это невероятно! Это просто ши-кар-но! Он вылил
в свой стакан остатки водки, стукнул кулаком по столу и расхохотался пуще
прежнего. — Самое смешное то, что жертвой оказался я — Питер ван Гроот!
Знаете ли вы, господа, что мы ведем свой род от самого отчаянного разбойника адмирала
Оливера ван Гроота? — Первого голландца, обогнувшего земной шар на корабле
«Мориц» в конце шестнадцатого века? — спросил Рикошетников. — Именно!
Именно! Ну, не анекдот ли? — Капитан выпил водку и затрясся от
смеха. — Успокойтесь, сэр, — мягко сказал ему бывалый Шлиер-Довейко.
Ван Гроот вдруг оборвал смех. Круглое лицо его обрело углы. Остановившийся
взгляд уперся в матовый светильник на дубовой стене кают-компании. — Я
потерял свое судно, почти всех пассажиров, весь экипаж. Если бы не вы… Зачем вы
меня спасли? — Известно ли вам было, капитан, об исчезновении па-намского
судна и яхты шейха Абу-Даби? — спросил помполит Хрящиков. — Что-то
слышали по радио… Капитаны, Шлиер-Довейко, помполит, стармех и старпом сидели
за круглым столом в кают-компании. Солнечные блики трепетали на ворсистом ковре
и полированной поверхности стола: туман рассеялся. «Алеша Попович» полным ходом
шел к столице Больших Эмпиреев Оук-порту. — Связь с панамским сухогрузом
оборвалась в ста милях от Гонконга, — задумчиво сказал Рикошетников. —
Яхта шейха пропала к югу от Цейлона. «Ван-Дейк» ограблен и потоплен в ста
пятидесяти милях от Больших Эмпиреев. Слишком большой диапазон для одной
подводной лодки. Он положил руку на плечо ван Грооту и мягко сказал: —
Расскажите, как было дело, капитан. Возьмите эту сигару. Курите и
рассказывайте. — Настоящая «Гавана», как я вижу? — несколько оживился
ван Гроот, закуривая сигару. — Упман? Недурно! Он откинулся в кресле,
окутался сигарным дымом я начал свой рассказ; — «Ван-Дейк», джентльмены, был прочной
комфортабельной посудиной, но, конечно, уже не для экспрессных линий. Фирма
использует, вернее, использовала нас на кру-изных рейсах. Мы катали старичков
рантье, молодоженов, влюбленных, разочарованных дамочек, короче — чековые
книжки средней толщины; впрочем, были и толстосумы. Оук-порт оказался вторым
после Сингапура пунктом круиза. Там мы стояли больше недели. Пассажиры
наслаждались. Природа там, господа, великолепная, а население уму непостижимое,
сами увидите. К концу недели мы получили отличную метеосводку и снялись из
Оук-порта на Зурбаган. Трое суток шли по гладкому, как стекло, морю. Старички
гоняли шары, молодежь играла в теннис, танцевала; от этой американской трясучки
у меня, господа, уже в глазах стало рябить. Бары работали до утра, боялись
даже, что джину до Зурбагана не хватит.
И вот в один прекрасный вечер в девятнадцать ровно в рулевую
рубку вошли два эдаких франта и шикарная дама, вроде бы какая-то эстрадная
певичка. Все трое в масках, господа, и с автоматами. «Руки на голову, говорят,
и всем в угол!»-«Спокойно, детки, — говорю я, — насчет киносъемок мы
не договаривались». И тут девица шарахнула длинной очередью по приборам —
только стекла посыпались! Сразу после этого послышались выстрелы из радиорубки.
Вахтенный радист грек Леонид ас вбежал весь в крови и упал замертво. Нас
выгнали на палубу, и тут мы увидели, что в двух кабельтовых от «Ван-Дейка»
всплывает эта проклятая лодка и сразу же открывает огонь, сбивает нам
грот-мачту. Гангстеры, их было человек десять на судне, уже гонят всех
пассажиров на бак, а от лодки идут два моторных вельбота им на подмогу. Я,
господа, во время войны служил в союзном флоте, ходил с караванами в ваш
Мурманск, видел всякое… но здесь, сознаюсь честно, я растерялся, я ничего не
понимал… ка-кой-то бред… Кто-то из этих мерзавцев выпустил воду из главного
бассейна, всех пассажиров загнали туда, как овец в трюм, а экипаж окрутили
тросом на баке. Малейшая попытка к сопротивлению — сразу автоматная очередь и…
труп на палубе. Крики, стоны, плач, а вокруг безмятежное море, закатное солнце
и полная пустота. Правда, раз над нами прошел межконтинентальный «боинг».
Какой-нибудь пассажир небось посмотрел вниз и сказал: «Посмотрите, какой
пароход беленький…»
Короче, начался самый безобразный грабеж. Часть бандитов пошла
по каютам, другие выворачивали карманы, срывали с дам кольца, серьги, остальные
держали нас под прицелом. Из глубины судна иногда доносились выстрелы — в
машинном отделении, видимо, шла схватка.
Все это продолжалось не меньше двух часов. Наконец нам было
приказано спустить шлюпки и занять в них места. Три шлюпки были повреждены
«Ржавой акулой», и оставшиеся, конечно, оказались переполненными. Лодка взяла
все шлюпки на буксир, встала в позицию и одной торпедой развалила старину
«Ван-Дейк» надвое.
Всю ночь лодка шла в надводном положении я тащила шлюпки за
собой. Какую судьбу они нам готовили? Почему не уничтожили вместе с судном?
Один из моих матросов сказал мне, что слышал краем уха в Сингапуре о какой-то
партии наркотиков. Может, это было столкновение враждующих клик, может быть, мы
оказались случайной жертвой?
К утру сгустился туман, и я приказал обрубить буксир.
