Если бы магистр в этот момент захотел добить его, это ему вполне удалось бы. Но Махаевски испытывал наслаждение от беспомощности противника и растягивал удовольствие.
– Я же говорил, – с пренебрежением процедил он сквозь зубы. – Прошла всего минута и пара секунд.
– Хватит, – сказал Шельмин, – он мне нужен живым.
– Живым – не значит здоровым. Пусть получает то, что хотел.
Махаевски скользнул к упиравшемуся в пол кулаками, опустившему голову Тарасову, нанес ему в голову удар ногой… и взлетел в воздух, не успев среагировать на прием, грохнулся на спину. И хотя он тут же в бешенстве вскочил – разгибом вперед, факт успеха противника был налицо.
– Фак ю!.. Я же тебя на клочья!..
– Джеральд! – попытался остановить магистра князь, но тот его не послушал.
Бой длился еще с полминуты – ровно столько смог продержаться Тарасов, лавируя между вихрями ударов и атак разъяренного его сопротивлением магистра. Однако силы были неравны. Махаевски действительно являлся непревзойденным мастером рукопашного боя, владевшим не только бесконтактными способами воздействия на противника, но и применявшим затемняющие сознание «черные» пси-энергетические приемы. Тарасов же, получив травму, сопротивляться в полную силу не мог. И хотя он бессознательно ушел в «красный коридор» физического состояния, позволяющий тратить энергию взрывным темпом, и избрал тактику «оборонительной атаки» без нанесения множества контрударов, с подготовкой одного-единственного, способного прекратить бой, использовал весь свой арсенал приемов схождения с вектора атаки, закручивания тела в спираль, разгибов и финтов, это ему не помогло.
Лишь однажды его хитрая «звериная» отмашка-удар достигла цели, отчего на щеке Махаевски образовалась царапина, но этот успех оказался единственным. Магистр обрушил на него серию сверхбыстрых ударов, прижал к бордюру бассейна и безжалостным ударом ногой в лицо отбросил Владислава прямо в бассейн.
На голову Тарасова упала тьма…
– Хватит, я сказал! – повысил голос Шельмин, заметив движение Махаевски: тот намеревался добить противника. – Вытащи его, захлебнется.
– Одним полковником больше, одним меньше… – проворчал магистр, но все же вытащил Тарасова на бордюр. – Неплохо подготовлены ваши парни, князь, но недостаточно.
– Ты еще не встречался с витязями.
– То же самое будет и с витязем. – Махаевски потрогал пальцем окровавленную щеку, озабоченно посмотрел на палец. – Вот скунс, достал-таки!
– Пошли, обсудим положение. Надо спешить, пока Пресветлому не вздумалось затеять проверку. – Князь открыл дверь в стене, замаскированную под деревянную панель.
– А с ним что делать?
– Пусть бросят к остальным. Надеюсь, ты его не убил?
Махаевски оскалился, подошел к лежащему ничком Тарасову, с которого на пол холла стекала вода, приложил ухо к спине.
– Живучий, полковник.
– Идем.
Махаевски достал мобильный телефон, приказал кому-то поместить потерявшего сознание командира группы СОС к его уцелевшим подчиненным, и холл опустел.
Буй-Тур – Данилин
1 января
Гордей еще спал, когда зазвонил мобильник. С третьего раза сцапав телефон с тумбочки у кровати, он буркнул, не открывая глаз:
– На трубе…
– Гордей Миронович, – раздался в трубке голос Данилина, – извините, что беспокою, но тут обстоятельства… полковника взяли.
– Какого полковника?
– Что нас освободил, Тарасова. И его людей.
Сон сняло как рукой.
– Славу взяли?! Кто?! Каким образом?!
– Я случайно оказался свидетелем. Мы с Младой поехали к ее подруге в Серебряный Бор, у нее тут небольшая дача, устроились, и я решил сходить в магазин. Еще светло было. Ну, и увидел, как полковника затолкали в джип и увезли. Затем началась какая-то суета, драка, стрельба, кто-то куда-то бежал, понаехали машины… Короче, я успел заметить, как в микроавтобус погрузили два тела, а в другой затолкали трех парней. Одного узнал – он был с полковником, кличка – Гроза.
Буй-Тур выругался.
– Вот хрень!.. Извини… На кой ляд Тарасову понадобилось соваться туда?
– Не знаю.
– Черт! Ничего не понимаю… Ты не видел, куда их этапировали?
– В том-то и дело, что видел. Зима – все просматривается хорошо. Полковника сначала впихнули в джип, увезли, а через полчаса привезли на соседнюю улицу, там стоит очень крутой коттедж в три этажа, каменный. Туда же чуть раньше отправили и задержанных парней.
– Понял. Вот блин! Только собрался отдохнуть как следует… Можешь показать, где располагается коттедж?
– Конечно.
– Тогда жди нас через час. Я соберу своих ребят и подъеду. Встретимся у моста, в конце проспекта Жукова.
Буй-Тур набрал номер телефона Олега:
– Живой, лейтенант?
– Такое впечатление, что по мне проехал асфальтовый каток, – признался Олег.
– Плечо как?
– Побаливает, но терпимо, двигаться могу.
– Где ты находишься и что делаешь?
– Сплю… у знакомой. На базу не поеду, пока все не устаканится. А что? – В голосе Олега послышалось удивление. – Моя подруга не знает, где я работаю. К тому же любой человек имеет не только право, но и лево на жизнь.
Гордей не обратил внимания на каламбур подчиненного.
– Какие-то мерзавцы замели нашего приятеля-полковника и его мальчишек.
– Всю команду?! – после долгой паузы недоверчиво сказал Олег. – Что же они тогда за профи?
– Не обобщай, ситуации бывают разные. Вспомни, как нас самих взял тот же Тарасов. Тем более, уж ты-то должен знать, что на каждого крутого мастера найдется мастер покруче.
– На каждую хитрую жопу есть х… с винтом.
– Вот именно.
– Откуда тебе это известно?
– Наш второй приятель позвонил, он случайно стал свидетелем захвата.
– Какой приятель?
– Данилин.
Олег хмыкнул.
– Как все складывается…
– Вызывай пацанов, и чтобы к семи часам все были у Хорошевского моста, с оружием.
– Боюсь, пацаны сейчас не в кондиции, как-никак сегодня первое января, а они наверняка приняли на корпус известное количество алкоголя. Тем более, я не знаю, где они.
– Найди! – Буй-Тур выключил телефон, почесал грудь, находясь в полном раздрае, потом побежал под душ.
На Олега можно было положиться в любом деле. Лейтенант был беспощаден к отморозкам и всякой мрази, но всегда мог подстраховать, прийти на помощь и лечь грудью на амбразуру, зачастую не спрашивая причин, по которым он должен это делать.
