Стас ушел от выстрела — заныли толчковые мышцы ног, все же к таким нагрузкам они были не готовы, — винтом вывернулся из захвата «киборга» без карабина и подставил его под очередной выстрел. Затем прыгнул через кресло, толкнул его в ноги оставшемуся противнику, выбил оружие и толчком-щелчком («поршень» — всплыло в памяти название приема) торца ладони в грудь отбросил «киборга» к стене. Ударившись затылком о кирпичный выступ, на котором стояла статуэтка Александра Сергеевича Пушкина, гость сполз на пол и остался недвижим. Рядом упала и разбилась статуэтка поэта.
«Прости, Александр Сергеевич!» — беззвучно прошептал Стас.
Руководствуясь все тем же темным знанием, он наклонился над телом, поискал пальцами затвор шлема (руки знали, что делать!), повернул кремальеру, откидывая забрало, и шепотом выругался. В отверстии шлема виднелось бледное женское лицо с закрытыми глазами.
— «Волчицы»! — глухо проговорил Станислав. Дернулся назад, услышав какой-то шорох, и встретил взгляд Димы, держащего в руке пистолет. Взгляд этот выражал изумление, недоверие и страх.
— Это ты их сделал?!
— Н-нет… я, — сказал Стас, чувствуя эйфорическую легкость в теле и начиная растворяться в тихом гуле, возникшем в костях черепа, в котором потонул голос рации.
Пол квартиры дернулся, мигнули лампы. Тела «волчиц» исчезли! Интерьер гостиной снова начал плыть, искажаться, становиться прозрачным, сквозь него протаяли новые фигуры в спецкомбинезонах, какие-то кусты и камни.
— За мной! — дернул Стаса за руку Дима, и они бросились из квартиры вон, не дожидаясь очередной трансформации реальности, с помощью которой «волчицы» пытались захватить Панова.
Кубарем скатившись по изгибающейся под ногами, как живая, лестнице вниз, они нырнули в кабину «Лексуса», и Стас успел заметить, как громада дома изменила очертания: из двадцатидвухэтажного он превратился в девятиэтажный! Взревел мотор, джип сорвался с места и понесся со двора, распугивая гуляющих с собаками граждан. Стас, вцепившись обеими руками в сиденье, глядел назад, веря и не веря в метаморфозы ландшафта, которые не замечал никто из людей, даже Дима. Через минуту очнулся, расслабился, перестал оглядываться, заныли натруженные мышцы рук и ног.
— Поздравляю, старик, — искоса посмотрел на него Дима, продолжая гнать «Лексус» по ночной Москве. — Похоже, мы сорвали чьи-то планы. Я не знал, что ты мастер боя.
— Я тоже не знал, — пробормотал Стас, растирая икры. — Что это было?
— Ты о чем?
— Там, в квартире… проявление… фантомы…
— Это называется макроквантовым состоянием реальности. Наполовину жизнь, наполовину небытие. Пересечение потоков изменяющих реальность информаций.
— Почему ты вернулся раньше?
Дима с недоумением глянул на Панова:
— Я, наоборот, опоздал. Ты был один два часа.
Теперь уже Стас озадаченно посмотрел на своего телохранителя.
— Не может быть! Ты ушел, я позвонил по… э-э, телефону, и через пять минут началась эта свистопляска.
— Ты все-таки позвонил?!
Стас виновато опустил голову:
— Домой Дарье… а ее отец ответил, что она погибла еще в шестилетнем возрасте. Но ведь ее можно спасти?
Дима не нашелся, что ответить, и лишь увеличил скорость, не обращая внимания на отчаянные попытки инспектора на посту остановить джип. Через четверть часа они были на базе.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ ДИАНЫ
Вадим еще спал — шел всего шестой час утра, когда его разбудил звонок в дверь. Недоумевая — кому он понадобился в такую рань? — капитан накинул казенный халат и открыл дверь спального модуля. В коридоре стояла мадам Шлионская в сопровождении двух атлетического вида «волчиц». Диана выглядывала из-за их спин с виновато-встревоженным видом.
— Почему вы не сказали, что ваш друг Станислав Панов — мастер единоборств? — сухо спросила командирша «волчиц».
— Потому что он никогда им не был, — пожал плечами Вадим. — А что случилось?
Шлионская окинула Борича свирепым взглядом.
— Разве он не занимался рукопашным боем вместе с вами?
— Со мной нет. Я знаю, что он увлекается теннисом и никогда не интересовался мордобоем. Это его словечко.
Шлионская дернула губой.
— Час от часу не легче. Мне почему-то кажется, что вы чего-то недоговариваете, капитан.
— Чего я недоговариваю? — возмутился Вадим. — В чем дело? Вы только из-за этого подняли меня с постели?
Начальница спецназа РК повернулась и направилась по коридору жилой зоны базы к лифтам, уводя за собой своих мускулистых телохранительниц. Диана осталась.
— Извините за вторжение, Вадим Николаевич, можете досыпать.
— Спасибо, — буркнул Вадим, остывая. Девушка умела остужать страсти, хотя ее вид всегда действовал на него возбуждающе, и в глубине души Вадим не мог не признать, что она ему нравится. — Что у вас произошло?
— Мы попытались похитить вашего друга у «волков», но операция сорвалась.
— Почему?
— Панов оказался мастером рукопашного боя и смог отбиться от наших оперативниц. К тому же «волки» сумели более точно рассчитать тренд защиты, наш корректирующий тренд изменил реальность неглубоко. Панов и его охрана ушли.
Вадим хмыкнул, с интересом заглянул в таинственно мерцающие глаза девушки.
— Может быть, вы не учли его новые возможности абсолютника?
— Может быть, — согласилась Диана; одета она была в обтягивающий тело комбинезон, и взгляд Вадима то и дело цеплялся за его соблазнительные выпуклости. — Но возможно и другое: ему передали информацию о приемах боя, которая проявила себя в момент эмоционального напряжения.
— Это кто же ему передал такую информацию и каким образом?
— Известно, что он встречался с инбой, инспектором баланса, как называют оперработников СТАБСа, перед тем как инбу вместе с телохранителем убили, вот они и ввели ему эйконал.
— Что?
— Пакет личной информации, внедряемый на генетическом уровне, в подсознание. При определенных условиях эйконал возбуждается и человек внезапно «вспоминает» то, чего никогда не знал.
— Мне вы случайно не ввели такой эйконал? — со смешком спросил Вадим. — Когда допрашивали на вашем «детекторе лжи»?
— Нет, — серьезно покачала головой девушка. — Разве у вас появились неприятные ощущения?
— Наоборот — приятные. — Вадим снова посмотрел на грудь собеседницы, и она слегка покраснела, поняв, что он хотел сказать. Отступила, собираясь уйти.
— Досматривайте свои приятные сны, герой.
— Заходите, — спохватился он, — я все равно уже не усну, а вы обещали рассказать мне о СТАБСе. И вообще, давайте перейдем на «ты», если не возражаете.
