— Но хотя бы домой вы меня, в конце концов, отпустите? На ночь буквально. Мне нужно забрать кое-какие личные вещи.
Максим задумался, погладил пальцем кончик носа, почесал бровь, потом направился к выходу из помещения. — Ладно, приводи себя в порядок, я загляну к шефу.
Стас проводил его взглядом, оттолкнул врача в голубом халате, пытавшегося помочь ему снять датчики, и начал одеваться.
«Сливовая косточка» в затылке пустила корни — он это чувствовал чуть ли не физически — и при любом нервном напряжении начинала пульсировать, посылая слабые «электрические» импульсы через всю голову. Импульсы достигали ушей — и тогда Станислав начинал слышать странные объемные звуки: скрипы, шорохи и шепоты — будто с ним пытались разговаривать его собственные органы, — вонзались в глаза — и тогда Стас начинал видеть танцующие вокруг полупрозрачные или светящиеся бесплотные фигуры, похожие на привидения или скорее голографические фантомы. Реже происходило искажение очертаний предметов и стен помещений — словно Стасу вкололи наркотик и его сознание раздваивалось, начинало плыть, хотя при этом он отчетливо осознавал, что ни о каком кайфе речь не идет. Просто он реагировал на сотрясения Матрицы Мироздания, оставаясь прямым свидетелем ее изменений.
Несмотря на то, что, по словам Максима, они находились в зоне, свободной от сдвигов реальности, эти сдвиги все же происходили, хотя и на микроуровне, но иногда Стас успевал улавливать сам процесс изменения и уже перестал этому удивляться. Обычно такие «тихие» трансформации касались малозначимых вещей: то изменялся цвет предметов (так, цвет халатов врачей и медперсонала центра вчера был белый, сегодня — голубой), то их форма (плафон в его комнате сначала был квадратным, потом стал круглым), то ярлыки фирм-изготовителей (тренажер в спортзале имел поначалу наклейку «Льюис-Педжетт», а сегодня утром Стас заметил, что изготовитель тренажера фирма «Либеро»).
Крупные же встряски реальности были заметны Стасу лишь во время прогулок за пределами РА-квистора. Вот они еще продолжали его пугать. Особенно впечатляющи были внезапные исчезновения многоэтажных зданий или такие же внезапные появления новостроек на пустырях. Или резкие изменения плотности потоков машин на улицах. Регулюм жил своей жизнью, вздрагивал, раздваивался и сливался, трансформировался в соответствии с воздействием на него человеческих эмоций и желаний, а также специальных операций и диверсий обоих Равновесий, а люди ничего этого не замечали и продолжали верить в незыблемость законов Мира и в непогрешимость собственных планов. Редко кто из них применял формулу: человек предполагает, а бог располагает. И не важно, что богом в данном раскладе реалий был Закон баланса, проводимый в жизнь самим человечеством.
Максим вернулся внешне сдержанный, уверенный в себе и вежливо-непреклонный, что по сути отражало его характер.
— Босс разрешил тебе побывать дома. Но в сопровождении и с условием, что ты никому не будешь звонить и не отвечать на звонки.
Стас нахмурился:
— Вы мне не доверяете?
— Дело не в нашей доверчивости. Ты нужен маршалессе, и она попытается тебя выкрасть.
— А если мне позвонит Вадим или Кеша?
— Не позвонят, — уверенно сказал Максим.
— Почему? — удивился Стас.
— Борич сейчас у «волчиц», ты знаешь, а Кеша Садовский… того Кеши, которого ты знал, уже нет. Есть Викентий Дмитриевич Садовский, прораб строительной компании «Стройиндустрия». В космос он, естественно, не летал, тебя знает, учились вместе, но много лет уже не звонил и не встречался.
Стас уронил расческу, поднял, не спуская округлившихся глаз с контрразведчика.
— Вы его…
Максим отвел глаза.
— Не мы — «волчицы» изменили его милиссу. Хорошо хоть не ликвидировали. Все, хватит лясы точить, пошли за экипировкой.
Они поднялись на второй горизонт базы, где располагался технический центр, и Максим вручил Панову две миниатюрных детальки: одна напоминала родинку, вторая походила на спиральку.
— Это «москит», — сказал Экс-Макс, — рация скрытого ношения. Радиус действия — пятьдесят километров.
Станислав скептически осмотрел обе детальки, потрогал «родинку» пальцем.
— Что-то я не слышал о таких рациях…
— О них вообще мало кто слышал. — Максим ловко прилепил микроаппаратики Панову: «родинку» над губой, спиральку на ушной раковине. — Последнее слово военной отечественной молектроники. База — чипы размером с молекулу. Теперь ты будешь постоянно включен в нашу компьютерную сеть связи «Арахна».
— Зачем?
— Чтобы всегда иметь возможность позвать на помощь.
Стас недоверчиво посмотрел на собеседника:
— А не для того, чтобы всегда знать, где я нахожусь?
Максим улыбнулся.
— И для этого тоже. Мы все в одинаковом положении… — Он показал «родинку» на горле. — У меня то же самое.
— Понятно. А до мыслесвязи ваши специалисты еще не додумались?
— Работа близится к завершению. Вернее, мы нашли аналогичные устройства, разработанные древними равновесниками на спутниках Сатурна, но так как эти существа не гуманоиды и мало похожи на людей, то и техника их далека от человеческой, приходится переделывать.
Из техцентра Максим повел Стаса в аналитический зал РА-квистора, где они дождались расчета условий вылазки на поверхность. За всей территорией подконтрольного квистору района велось наблюдение, и надо было учесть все тенденции изменений реальности, чтобы адекватно отреагировать на планируемую Равновесием конкурентов коррекцию.
— Я с тобой не пойду, — сказал Максим, бегло просматривая карту социально-физических состояний района, где жил Панов. — Тебя подстрахует Дима и команда «девятки».
Стас кивнул. Он уже знал структуру Равновесия, состоящую из десяти служб: Управления, представлявшего стратегический центр Равновесия, К-корпуса, занимавшегося тактическим управлением, службы «интерда» — информационного обеспечения, розыска и связи, «четверки» — службы оперативного воздействия, «пятерки» — службы кризисного реагирования, «шестерки» — контрразведки, «семерки» — разведуправления, «восьмерки» — службы ликвидации и «десятки» — службы спасения. «Девятка» в этой иерархии занималась охраной VIP — особо важных персон.
Поначалу Стаса коробило название «восьмерки» — служба ликвидации, но Максим объяснил, что ликвидаторы занимаются устранением последствий сдвигов реальности, произведенных «волчицами» РК, и Панов успокоился, хотя заноза в глубине души осталась: он понимал, что легче всего предупредить последствия изменений реальности, ликвидировав нужного человека. В крайнем случае — изменив его милиссу.
Шел восьмой час вечера, темнело, когда Стас в сопровождении обходительного и вежливого Димы вошел в подъезд своего дома и, чувствуя волнение, поднялся на пятый этаж, открыл дверь квартиры. И сразу в затылке шевельнулась «сливовая косточка», словно предупреждая его о чем-то. Станислав замер, прислушиваясь к тишине заполненной темнотой квартиры, потянулся к выключателю, но Дима остановил его, прижав палец к губам, достал пистолет и бесшумно скользнул в темноту прихожей. В ухе Стаса пискнула рация:
