– Гриша, назови мне, пожалуйста, столицу Болгарии и как называются у нас жители этой страны?
– София и болгары.
– А здесь столица Болгарии – Златов Бряг и аборигены называют себя болгарийцами!
– Что, дошло наконец?
Федор звучно проглотил слюну, благодаря скафандр за то, что тот был непрозрачен внешне и не давал возможности видеть его лицо.
– Так это… правда?!
– Йес, мой друг. Мы с тобой попали не в свою Ветвь времени! Да, здесь живут все те, кто посылал нас в поход, есть Ствол, есть ученый, реализовавший идею хронобурения, и даже моя жена и дети! – Белый хохотнул. – Но дело в том, что у меня никогда небыло ни жены, ни детей! Улавливаешь разницу? Я когда узнал – обалдел!
– Но тогда… нас посылали… а Жданов как же?
– Это означает, Федя, что существует множество Ветвей времени с планетами по имени Земля, с почти абсолютно сходными условиями жизни, и в каждой Ветви решался вопрос засылки в Ствол десантных групп для отключения…
– Для сохранения.
– Ну, или сохранения Ствола.
– Почему же мы не пересеклись с теми группами… со своими двойниками… там, в Стволе?
– А кто тебе сказал, что он существует в единственном экземпляре?
Полуянов почувствовал слабость в ногах и вынужден был присесть на скамейку в парке базы Управления, где группа готовилась к походу.
– Не понимаю! Существуют законы…
– Поговори со Златковым. Сей деятель не раз задумывался над природой времени и устройством Вселенной, у него есть оригинальные идеи. До связи, дружище. Кстати, вовсе не обязательно для связи со мной принимать меры предосторожности, местные транш-рации не боятся прослушивания и пеленгации.
С тихим двойным звоночком мыслеголос Белого уплыл в немоту эфира, связь прервалась.
Полуянов понял, что за ним следят не только «санитары», но и люди Ромашина, и ему, несмотря на сумбур в голове, на мгновение стало легче.
Глава 5
Белый и Ромашин встретились в драйв-рубке одного из спутников погодного мониторинга, подвешенного на орбите над Северным Ледовитым океаном на высоте пятисот километров. Спутник не требовал настройки аппаратуры и профилактических работ, но мог менять функции и поэтому имел рубку. Безопасниками отряда «Астро-аскер» он использовался в качестве запасной орбитальной базы. А когда Ромашин установил на его метро кодовый замок, спутник и вовсе стал недоступен для всех, кто не знал кода.
«Погибший» комиссар изменил внешность, походку, жесты и речь и теперь походил на пожилого джампера, путешественника по новым, колонизируемым землянами мирам. Однако мешком сидящий кокос, футляры видео– и фотоаппаратуры, укрепленные в спецкарманчиках на рукавах, животе и спине костюма, были камуфляжем, на самом деле Ромашин носил суперсовременный динго-костюм «уник», формирующий любую модель и голографически разворачивающий любой вид одежды.
Белый, одетый в «хамелеон», выключил аппаратуру костюма, перестал быть привидением с тающими интерференционными струями, словно там, где он двигался, воздух дрожал от зноя, и Ромашин, сидевший в кокон-кресле рубки, молча пожав ему руку, кивнул на второй развернутый кокон.
С минуту они разглядывали друг друга, не зная, что оба сравнивают впечатления от встреч с «родными» им Ромашиным и Белым. Для первого отличий между «тем» Григорием Белым и «этим» не нашлось, второй с трудом признал в пожилом джампер-туристе сурового начальника службы безопасности.
– Однако узнать вас можно только при сильном желании. Признаться, я сначала подумал, что попал не туда и не к тому.
– Стараемся, – без улыбки ответил Ромашин. – Вас еще не вычислили? «Клопов» не подсунули?
– Обижаете, начальник. Я редко выхожу из схрона, а если и выхожу, то ночью, не в толпу и в «хамелеоне». А как вам положение нелегала?
– Не нравится, – тем же тоном произнес комиссар. – Я привык быть на людях, в обществе, все время на виду, и нынешнее положение – крайне вынужденное. – Ромашин помолчал. – О том, что я жив, не знает ни один человек из моих близких.
Григорий представил, каково сейчас жене комиссара, красавице Дениз, его сыну, отцу и матери, всем родственникам, а также ему самому, и поежился. Только очень сильный человек способен решиться на такой поступок, да и то ради колоссальной важности цели. Несомненно, спасение Ветви Мира является такой целью, но какие же надо иметь нервы и волю, чтобы справиться со своими переживаниями и чувствами!
Глаза Ромашина стали тоскливыми, но лишь на один миг, и тут же снова обрели стальной блеск. Он понял, о чем подумал собеседник.
– Я вызвал вас по двум причинам. Первая – рутинно-профессиональная: знакомство с командой, которая пойдет в Ствол третьей, после группы Федора и обоймы ликвидации. Поведете команду вы. Вторая причина сложней. Но о ней позже. Итак, ваша задача до похода в Ствол…
– Выявить меченых, захватить пару «языков», выяснить план «хирургов» и средства его реализации.
– Что-то в этом роде, – кивнул Ромашин. – Но последний пункт – лишний. Допрос меченых в вашу задачу не входит, это мои проблемы. Зато добавлю еще один пункт, может быть, наиболее важный из всех: перехватить в Стволе инспектора «хирургов». Его цели неясны; для чего он прибывает, не знает даже Златков, и это меня пугает.
Белый хищно улыбнулся.
– Этот противник посерьезней остальных, интересно будет потягаться с ним в спарринге.
Ромашин внимательно посмотрел на уверенно-воинственное лицо безопасника с иронично изогнутой складкой губ, и тот поспешил добавить:
– Я пошутил. А кем будет инспектор? Человеком, роботом, киборгом, другим разумным существом?
– Неизвестно. Однако уровень его так высок, что даже у резидентов душа уходит в пятки. – Ромашин позволил себе улыбнуться. – Если только у них есть душа. Теперь я попросил бы вас поделиться теми наблюдениями, которые вы сделали за время пребывания на Земле. Мне сказали, что вы задаете очень странные вопросы. Это вторая причина вашего вызова и личного контакта со мной. Обещаю, что дальше этих стен ваши слова не просочатся. Златков тоже заинтересовался вашим поведением и сделал одно весьма любопытное предположение. Понимаете, о чем речь?
– Сформулируйте, – внутренне поджался Григорий.
– Ну-ну, успокойтесь, – дернул уголком губ Ромашин. – Здесь нет ни подслушивающих, ни записывающих устройств, а зону разговора я перекрыл шумовиком. Если же вы мне не доверяете…
– Каждому хочется опереться на плечо друга, я не исключение. Но Жданов далеко, а вас…
– … я не знаю, – закончил Ромашин. – Так?
– Примерно так. И все же: начали – договаривайте.
Комиссар собрал морщины на лбу, помолчал, глядя Белому прямо в глаза, медленно проговорил:
