– Ксень… он взрослый парень. Затем ты его так трамбуешь…
Она со стуком поставила стакан на столик.
– Все вы одинаковые… – сказала она, – неблагодарные твари…
– Он уже взрослый мужчина. Он что, нашел себе женщину?
Ксения горько усмехнулась:
– Еще бы. Подцепил в Париже какую-то безродную б… Господи… он мог быть принцем Европы, на него и в доме Лихтенштейна засматривались, и в Норвегию приглашали, и греческий дом…
– Ксень, он не разменная монета в династических играх.
– Да перестань. Всем вам нужно одно – б… в постели, королева на людях и чтобы ни слова против, да? Рядом с равной женщиной вы себя ничтожными чувствуете. Ты-то сам кого выбрал? Правильно, со мной так никогда не получалось, как с этими…
Ксения сказала еще несколько слов, злых и обидных, совсем не приличествующих принцессе Правящего Дома.
Я ничего не ответил. Просто встал на колени – перед дамой можно – обнял ее, и она вцепилась в меня. Двое потерпевших кораблекрушение в бурном море судьбы.
– Ксень, не злись, ладно?
– Да разве я злюсь… – устало сказала она, – злиться на тебя все равно что злиться на погоду. Ты просто мужчина, и этим все сказано. Ладно, все.
Она оттолкнула меня от себя, встала. Пришла в себя.
– Что происходит? Что вы творите? Что произошло у вас с Толстым? Вы что, решили устроить дуэль из-за меня?
– Как ты представляешь себе Толстого в качестве дуэлянта?
– Ну, он в университете был неплохим фехтовальщиком. И если оскорбленный выбирает оружие… Он правда мертв?
– Да, в соседней комнате.
Ксения никак не отреагировала на то, что в соседней комнате лежит труп.
– И я его не убивал.
– А кто его убил?
– Профессиональный убийца. Скорее всего, из Англии. Перед смертью он крикнул: «Боже, храни Короля!»
– Но за что?
– Не «за что», а «почему».
Я достал из кармана телефон – телефон графа Толстого – и показал его, ничего не говоря. Ксения все поняла.
– Ужас…
Я посмотрел на аквариум… в этой комнате был аквариум, большой морской аквариум на полстены, и был он здесь не просто так. Дело в том, что аквариумные рыбки чувствуют излучение, когда комнату прослушивают, и начинают метаться, вот почему во многих солидных офисах стоят огромные аквариумы. Сейчас рыбки вели себя привычно – сонно, но это ничего не значило.
На листке бумаги я написал несколько слов, протянул Ксении. Она прочла, кивнула.
– Ты поговоришь с ним? – Она кивнула на дверь.
– Да, поговорю. Но если почувствую, что он прав, переубеждать не буду.
– Я и не надеялась, – саркастически сказала Ксения. – Где встречаемся?
– В вашем будуаре, мадам. В вашем будуаре. И полагаю, барон фон Кофф не будет против немного… придержать лошадей.
– Как ты?
Николай не ответил. Он просто стоял посреди Бального зала и рассматривал новое панно на стене, посвященное крайней победе над британским флотом.
– Нико, посмотри на меня. Ты думаешь, мне на тебя плевать – или как?
– Да нет… – равнодушно сказал он, – просто я знаю, что ты собираешься мне говорить.
– Откуда?
– Да уж догадался. Мама приходит, и, чтобы понравиться маме, ты встаешь перед ней на колени. Так?
– Как ее зовут? – спросил я.
– Тебе-то что…
– Просто интересно.
– Ну, Летиция.
– А ты бы встал перед ней на колени?
Нико задумался. Он не был похож на Павла… но почему-то похож на европейца, как его обычно представляют. Ниже Павла на голову, длинные волосы до плеч, не русые, как у меня, а светло-серые. Но глаза точно мои – в этом я готов поклясться. В отличие от Павла, он носил тройку на европейский манер, отчего уже не казался ребенком. Маленький джентльмен, который вдруг стал взрослым.
– Не знаю. Она… наверное, не поймет. Понимаешь, там все не так… по-другому. Намного проще.
– Понимаю. Я жил там довольно долго.
Нико улыбнулся:
– Знаешь, а я ей сказал, что у меня отец – шпион.
– И зачем же ты меня выдал?
Когда отсмеялись, Нико серьезно глянул на меня:
– Так ты не собираешься меня уговаривать?
– А ты ведь не собираешься меня слушаться, верно?
Нико не засмеялся, он остался серьезным.
– Па, а почему вы с мамой не вместе?
– А ты считаешь, мы подходим друг другу?
– Еще бы… – серьезно сказал Нико, – вы вообще идеальная пара. Мама любит управлять, а ты любишь управляться.
– Чего-о-о… Вот от кого-кого, но от тебя я такой подножки не ожидал.
– Нет, серьезно. Просто ты не замечаешь, как мама управляет тобой. Но управляет, и ты ей это позволяешь. Я тоже позволял… до недавнего времени. Пока мне это не надоело и я не послал ее подальше.
Да… Похоже, мой сын стал европейцем в своих Европах. То ли радоваться, то ли плакать в итоге.
– А ты считаешь, что грубо послать mama – это решение проблем?
– Нет. Способ не создавать новых.
Я покачал головой:
– Я не могу сказать, что ты прав. Поэтому скажи лучше другое. Эта Летиция – она тебе нравится?
– Господи, papa, ну что за глупости. Нравится… не нравится… И ее, и меня устраивает заниматься друг с другом сексом… что бы вы там с мамой ни напридумывали.
– Ага. А заниматься сексом с норвежской принцессой тебя, значит, не устраивает. Я слышал, она так… ничего себе.
– Да нет… Просто мне не нравятся обязательства, связанные с этим. Поход по шхерам – и вот тебя уже тащат на помолвку.
– Смени тему… хотя норвежскую принцессу ты все же рассмотри. Аристократки – они такие… по себе знаю. По рукам?
Нико усмехнулся:
– Подумаю.
– Подумай. Вопрос номер два – университет, получается, тебе тоже стал в тягость. Обязательства или что еще там?
– Ну… что-то вроде того.
– А чем планируешь заняться?
– Да… не знаю. Мы хотели на яхте вокруг Европы сходить.
– Отличная идея, если умеешь управлять яхтой. А дальше?
– Ну…
– Ты слышал, что происходит в Афганистане?
– Слышал…
– Нет, не слышал – послушай. Несколько месяцев назад по моему приказу шестьдесят человек погрузились в вертолеты и ночью направились на специальную операцию в чужой и, как оказалось, враждебный город. Там их ждала засада… оба вертолета оказались сбиты, уцелевшие заняли круговую оборону. Из шестидесяти человек тридцать восемь погибли и получили ранения. Как думаешь, почему, выбирая между прогулкой на яхте и службой на флотском авианосце, они выбрали второе?
