Ландо покончил со своим напитком и был почти готов подойти и спросить у очаровательной незнакомки, не согласится ли она потанцевать, когда превосходный ансамбль ругжей — Умжинг Бааб и его «Трио виртуозов» — закончил текущий сет. В группе было всего три участника, но так как у всех ругжей было по пятнадцать гибких конечностей, каждый из них мог играть по меньшей мере на десяти инструментах, и вместе они звучали как настоящий оркестр. Фактически, глядя на Умжинга Бааба и его двух коллег, было трудно разглядеть что-либо кроме рук, заканчивающихся разнообразными инструментами, хотя иногда сквозь все это переплетение мелькал один-другой из столь же многочисленных глаз существа.
Группа была очень разносторонней и играла все от свинг-бопа до современного джизза. Игрок вежливо похлопал, когда они завершили «Лунное настроение», и откинулся на спинку стула, в то время как лидер группы, Умжинг Бааб, отложил рог клоо, высвободился из наларгона и струящимся движением подполз к микрофону. Голос ругжей имел механический оттенок — по понятным причинам, ведь он был искусственно сгенерирован. Ругжи были расой, чье естественное общение гуманоиды не могли воспринимать на слух. Пока Умжинг Бааб говорил, свет прожектора отражался от его блестящих розово-лиловых верхних конечностей.
— Добрый вечер, господа. Сегодня у нас находится почетная гостья, звезда, которая, я надеюсь, почтит нас своим выступлением! Поприветствуйте вместе со мной — госпожа Бриа Лаввал!
Ландо похлопал из вежливости, но его аплодисменты скоро стали искренними, когда он понял, что лидер группы говорил о его прелестной незнакомке. Вспыхнув, она с улыбкой привстала со стула, чтобы поклониться, но потом, повинуясь аплодисментам, подобрала юбку длинного облегающего платья (искрящегося голубого цвета, контрастировавшего с ее волосами) и поднялась по ступенькам на сцену, где стояла группа.
Кратко переговорив с Умжингом Баабом, она шагнула к микрофону, начала отстукивать ритм носком сверкающей туфли, и группа заиграла медленную версию прошлогоднего хита «В тумане мечты».
Бриа Лаввал запела. Ландо много слышал певиц на своем веку, и ей было далеко до лучших. Дыхание ее было неровным, и из-за этого она обрывала некоторые высокие ноты. Но голос был сильным и мелодичным, а ее контральто обладало приятной хрипотцой. За фигуру, лицо и улыбку Ландо готов был простить ей нехватку профессионализма. Через несколько секунд от начала песни все мужчины гуманоидных рас были у ее ног.
Она проникновенно пела о потерянной любви, о нежной грусти, о далеких воспоминаниях, гаснущих во времени…
Ландо был полностью очарован. Когда она закончила выступление, он аплодировал наравне со всей аудиторией. Улыбнувшись и чуть покраснев, она позволила Умжингу Баабу проводить ее до столика. Тот отвесил ей глубокий поклон, а затем вернулся к своей группе.
Когда «Трио виртуозов» заиграло танцевальный мотив, Ландо не мешкая вскочил на ноги и подошел к певице, едва опередив состоятельного алдераанского банкира, которого ранее этим вечером избавил от некоторой суммы лишних кредиток.
Дойдя до столика госпожи Лаввал, Ландо поклонился ей, сверкнув своей лучшей из самых обворожительных улыбок.
— Позволите? — спросил он, протягивая руку.
Она помедлила секунду, поглядела на каждого из мужчин, сидящих с ней, потом едва заметно пожала плечами.
— Благодарю, — сказала она и встала.
Ландо вывел ее на танцпол. Она огляделась по сторонам и с легким испугом нахмурилась.
— Ох. Боюсь, я не знаю, как это танцевать.
Ландо был удивлен. Маргенгайский глайд был популярен по меньшей мере последние пять лет.
— Это просто, — сказал он, кладя руку ей на плечо и переплетая свои пальцы с ее. — Я покажу вам.
Она пропустила несколько шагов и один раз наступила ему на ногу, но через пару минут, под опытным руководством Ландо, начала осваиваться. У нее была хорошая координация и чувство ритма. Как только она запомнила замысловатую последовательность шагов, то танец тут же начал ей нравиться, Ландо это видел. Она была ростом почти с него, и скользя по танцполу, они начали ловить восхищенные взгляды зрителей, сидевших за столиками.
— У Вас отлично получается, — сказал Ландо. — Вы прирожденная танцовщица.
— Я не танцевала уже несколько лет, — призналась она, немного запыхавшись.
Музыка сменилась более быстрым мотивом. Ландо закружил ее в три-степс. Она немного отставала, но было очевидно, что этот более старый танец ей знаком.
— Вы чудесны, — заверил он ее. — Я счастливейший человек на корабле, что нашел такую спутницу, как вы.
Она ослепительно улыбнулась, щеки ее зарделись от танца и комплимента.
— Вы — льстец.
Ландо состроил притворно-обиженное лицо.
— Я? Я скован клятвой говорить только правду, госпожа Бриа… Бриа… какое чудесное имя. Вы кореллианка, не так ли?
— Да, — ответила она, немного напрягшись и с неожиданной настороженностью во взгляде. — А что?
— Я просто подумал, что уже слышал это имя однажды. Оно распространено у вас на родине?
— Нет, — сказала она. — Мой отец составил его из первых слогов имен моих бабушек. Брюсела и Ияфагена. Он не желал называть меня каким-либо из них, но хотел уважить их обеих.
— Умно, — сказал Ландо. — Очевидно, он человек большой дипломатии и такта.
Она рассмеялась, но под ее весельем скрывалась нотка грусти.
— Да, он такой, — согласилась она. — Ландо, я удивлена, что вы встречали еще одну Брию. Я думала, что я единственная.
— Возможно, так и есть, — сказал Ландо. — Другой Брией, известной мне, называли корабль. Мой друг Хэн назвал так свой корабль от «Соро-сууб», который арендовал у меня — «Бриа».
Она сбилась с ритма, но быстро поправилась.
— Хэн? — сказала она. — Раньше я знала кореллианина по имени Хэн. Ваш друг — кореллианин?
Ландо кивнул и закружил ее вокруг себя. Когда они снова взялись за руки, он сказал:
— Мы с Хэном Соло давние друзья. Не говорите мне, что вы его знаете.
Она легко рассмеялась.
— Знаю. Должно быть, это один и тот же человек. Темно-русые волосы, карие глаза с оттенком зеленого, ростом чуть выше вас и с обаятельной ухмылкой?
— Вот как, — сказал Ландо, подняв бровь. — Вы очень хорошо его знаете, не так ли? Этот парень умеет нравиться, людям, да?
Ее лицо вспыхнуло от его многозначительного взгляда, она отвела глаза и на секунду сосредоточилась на сложных движениях танца. Когда она снова посмотрела на него, взгляд ее был спокоен и слегка задумчив.
— Он просто часть моего прошлого, как и многие другие, — сказала она. — У каждого в шкафу свои скелеты, ведь так?
Ландо, поняв, что затронул больной вопрос, был рад оставить тему.
