Девочка высунула голову из-под дома и разглядела кусты, о которых говорил Майк. До них оставалось шагов пять. Черные ветки мотались из стороны в сторону, будто рука, стирающая с лица снег. Но снег не стирался, он все несся белыми непроглядными полосами, и кусты жалобно трещали. Часовых с этой стороны не было, зато была пустая собачья конура.
Подобравшись, Сиби выскочила из своего укрытия и одним прыжком метнулась к кустам. Там и вправду оказался довольно узкий лаз, ведущий под забор. Сиби его расширила так, чтобы пролез взрослый человек, и вернулась к Майку. Тот уже забрался в лаз, который она прокопала под дом Мартина, и что-то тихонько выстукивал на досках. Девчонка открыла было рот, чтобы спросить, чего это он расстучался, когда сверху треснуло и одна из досок отъехала в сторону. В проеме показалось бледное лицо.
– Это мы, – прошептала Сиби. – Мы пришли, чтобы тебя спасти.
Майк рядом постучал кулаком по лбу и приложил палец к губам. Сиби поняла, что надо молчать, и молчала все то время, пока Сэми спускалась под дом, и пока они ползли наружу, и бежали к кустам, и пробирались сквозь лаз канивра. И только когда они вылезли с другой стороны и вжались в заросли, ожидая, чтобы луч прожектора скользнул дальше в поле, Сиби снова зашептала:
– А как же те громкие взрывающиеся штуки?
– Я видела карту минных полей, – прошипела в ответ Сэми. – Надо сориентироваться…
– Я знаю проходы, – перебил ее Майк. – Идите за мной, след в след.
Он решительно двинулся вдоль забора налево. Сэми за ним, Сиби – за Сэми, а луч прожектора все шарил в белой круговерти, пытаясь их настичь – но настичь так и не сумел.
Молли Сивая Лошадь выбралась из поселка еще засветло. Не зря она назвалась знахаркой – можно было беспрепятственно ходить в лес, объясняя, что это за травами и корешками. Сейчас травы и корешки подзасыпало снегом, но Молли не сплоховала. Сказала двум часовым у ворот, что тут недавно рядом подстрелили канивра, так у канивров в грудине есть особая железа, а из железы той получается мазь, очень полезная мазь для лечения прострела и опухших суставов. А что она одна идет, так это ничего, потому что знает верное слово и, кроме того, смазалась ракунсьей струей. В ракунсью струю дуболомы у ворот поверили: Молли ею действительно смазалась, и дроиды воротили носы. Ишь, стоят, рожи корчат. Пахнет им, видите ли, не так. Но пропустили.
Вообще-то Молли ничего против дроидов не имела, не то что некоторые. Дроиды, а что дроиды, думала она, ковыляя через поле по проходу между мин. Дорогу отмечали воткнутые в землю пруты: вроде как растет сорняк и растет, чужой не приметит и непременно подорвется. Она бы и сама подорвалась, кабы пришла ночью или не услышала, что кричат ей в мегафон с вышки. А так остановилась и ждала, пока не подобрал ее серый патруль.
Андро, размышляла Молли, мужики совсем неплохие. Сильные. Красивые. Надежные. Не пьют и не ударят без особой нужды. Так что гадалка неплохо понимала эту тощую курицу, которая на дроида запала и даже родила ему мутантного ублюдка. Непонятно только, что дроид в своей крале нашел. А та не дура: не успел один муженек окочуриться, уже другого клеит. И раньше с Мартином по поселку под ручку разгуливала, а сейчас от него вообще не отлипнет. А что, так и надо, зло подумала Молли. Каждый в этой жизни устраивается, как может. Уж Мартин точно получше Питера, даром что из инкубатора вывелся. Молли и сама бы за ним приударила, да годы ее не те.
Старая гадалка ступила в лес. К ракунсьей струе надо привыкнуть, а потом ничего. Зато все химеры стороной обходят. Никто с ракунсами не связывается. А Молли и сама как ракунс – зубы, может, и не самые острые, но поживучей многих будет. Женщина брела по просеке и размышляла, как бы обкрутить это дельце с мальчишкой. Питеру она велела встретить ее на развилке, там, где от дороги уходила почти заросшая, ведущая к просеке колея.
Проще всего было бы пацана купить, но Молли чуяла – не продаст красавчик парня. Будет защищать, как своего. Напасть на поселок тоже не выйдет, силенки у них не те. Значит, украсть. А как украсть? Пробраться-то за ворота легче легкого: скажешь, что беженец, плутал, мол, плутал и на деревню выбрел. А дальше? Ну, приведет она Питера и тех троих забулдыг. И что? Попробуй косо глянуть на пацана, тут же их дроиды и постреляют. Нет, надо умнее. Но Молли была хитра и, пока топала до развилки, придумала отличный план.
Люди-то в поселке злы и напуганы. Им только повод дай, правильное слово скажи. Или, еще лучше, возглавь. Сами-то против Мартина переть побоятся. А если кто-нибудь погорластей их поведет – глядишь, и попрут. Людей и андроидов в поселке поровну. Оружейный склад при казарме можно вскрыть. Ну да это уже не их дело. Главное – бунт замутить. Потом вовремя в сторону вильнуть, схватить мальчишку и под шумок смыться. Тут намечалась и двойная выгода. Во-первых, они получат пацана. Во-вторых, если с Железным Кулаком это дело согласовать, тот может с ребятами подвалить как раз тогда, когда люди и дроиды сцепятся. И взять и тех, и других тепленькими. Мальчишку получат, рабов наберут – чего уж лучше? А все она придумала.
Молли гордо ухмыльнулась и остановилась у развилки. Только сейчас гадалка заметила, что метель усиливается. Мокрый снег бил то в лицо, то в спину, ветер метался, как бешеный, деревья по-каниврьи выли. Быстро темнело. Это было нехорошо. Если Питер с дружками запили или заблудились и не найдут нужного поворота, как бы Молли не замерзнуть в лесу. Дорогу обратно можно в такой пурге и не отыскать. И будут лежать ее косточки до весны под снегом, если, конечно, не откопает и не сожрет тело медведь.
Молли Сивая Лошадь обняла руками плечи, опустила пониже капюшон и принялась топтаться на месте, пытаясь согреться. Шли часы. Давно наступила ночь. Гадалка все топталась, и бормотала, и пела старые песенки, которые слушала еще девчонкой: про то, как легко заблудиться на улицах большого города, про ритмы хип-хопа и про людей в масках, которые пляшут в даунтауне на Хэллоуин. Из всего того, о чем она пела, остался один Хэллоуин. Он выл над землей, и плевался в лицо снегом и обрывками древних страхов, и не кончался, не кончался…
Женщина поняла, что засыпает. С трудом разлепив глаза, она увидела два огня, пробивавшихся сквозь метель, и чуть не заплакала от радости. Питер все-таки приехал, все же нашел ее… Одновременно в ветре старой гадалке послышались голоса. Она тряхнула головой, чтобы прогнать морок, но голоса не стихали. Наоборот, приближались. Пронзительный детский дискант проскулил: «Сэми, если Майк хочет на остров, надо пойти на остров».
Сердце Молли заколотилось что было сил. Пригнувшись, она прокралась туда, откуда доносились голоса. За невысоким ельником ветер поунялся, и разговор стал слышнее.
– Я не собираюсь туда возвращаться. И вам там нечего делать. Мартин обещал послать людей, чтобы доставить тело твоего отца в поселок…
– А мне плевать, что он там обещал. Хотите идти в город – идите, а Сиби пойдет со мной.
Гадалка чуть не закудахтала от радости. Она узнала последний голос, ломкий, мальчишеский. Все складывалось как нельзя более удачно.
