Потом раздался короткий недобрый рык — и обе уставились на Сварога, припав к полу, оскалившись. Черные изнутри пасти, черные клыки…
Он остался на месте. Это был его замок, способный защитить хозяина и не от таких напастей. Даже если бросятся, все равно не успеют…
Мгновенно вскинувшись и с первого взгляда оценив ситуацию, Яна обеими ладошками ударила пантер по головам, меж круглыми настороженными ушами, что-то крикнула — короткую фразу, из которой Сварог не понял ни слова. Зато пантеры, обе, моментально поднялись из атакующей позиции, встали смирнехонько, пятясь, отошли на свои прежние места, легли на пол и замерли в той позе, какую Сварог всегда помнил: одна — словно зеркальное отражение другой.
Он неторопливо пошел к трону, инстинктом понимая, что опасности больше нет. Яна торопливо встала ему навстречу, со сконфуженным, словно бы даже виноватым лицом.
— Прости, пожалуйста, что я тут расселась… — быстро сказала она, теребя застежку мантии.
Усмехнувшись, Сварог обнял ее за плечи и притянул к себе.
— Вита, ты ведь королева здесь, — сказал он мягко.
— Но я же обещала ни на что не претендовать…
— Вряд ли это обещание охватывает понятие «посидеть на троне», — сказал Сварог голосом записного судейского крючка. — Тебе, в конце концов, даже положено… Что это за королева, если она не сидит на троне, хотя он у нее есть? Подожди, мы еще медали и знаки будем сегодня вручать именно здесь, оба сидя на этом самом троне — в первую очередь для того, чтобы Диамио-Сонирил и Канцлер прониклись именно так, как ты хотела…
Яна улыбнулась ему счастливо и доверчиво:
— Но мы же не поместимся вдвоем…
— Оглянись, — сказал Сварог.
Оглянувшись, она ойкнула от удивления — трон сейчас стал именно такой ширины, чтобы на нем свободно разместились двое.
— Что это?
— Это Вентордеран, — серьезно сказал Сварог. — А вот что такое Вентордеран, я до сих пор не понимаю, может, и никогда не пойму — мой предшественник унес с собой немало секретов… И никто не понимает, включая всезнающую Грельфи. Может быть, ты с твоим Древним Ветром?
Яна прикусила нижнюю губку, ее лицо стало невероятно сосредоточенным, напряженным, чуточку бледным. Потом приняло обычный вид.
— Нет, — она мотнула головой. — Не понимаю, что он такое… Что-то необычное.
— Ну, это-то мы все знаем, — засмеялся Сварог. Приобнял ее за плечи и сказал: — А вот эти кошечки… Я-то полагал, что все знаю о своем королевстве и своих замках… Слышал, правда, как и многие, что подобные твари могут оживать…
Ну как же. Давняя история под Акобаром. Там крестьянин выворотил плугом… не пантеру, правда, вроде бы самую обычную на вид кошку из точно такой же черной бронзы. Сбежались любопытные соседи. Один, как это частенько в деревнях случается, «что-то такое знал» — но, как тут же выяснилось, недостаточно. Пыжась и чванясь, чтобы как следует произвести впечатление на односельчан, он принялся что-то такое бормотать, уверяя, что прекрасно умеет управлять с этакими созданиями, и отец его умел, а уж дед…
Это оказались последние в его жизни слова. Кошка ожила. Судя по всему, «знаток» и в самом деле нахватался каких-то вершков — но то, что включил, выключить уже не смог. Или попросту, запаниковав, не успел. Живых свидетелей, собственно, не осталось, всю картину потом пришлось восстанавливать по осмотру места происшествия и показаниям единственного уцелевшего на том поле. Мужик оказался исполнен житейской мудрости: едва кошка шевельнулась, он припустил прочь что есть мочи, влез на верхушку высоченного дуба лигах в пяти от поля и не слезал три дня, пока все не кончилось.
За эти три дня обезлюдели шесть деревень — ни человека, ни скотины, никакой другой живности, — небольшой замок местного барона, а от шести драгун, на всю беду ехавших по большой дороге и сдуру попытавшихся кошку атаковать, остались лишь клочки по закоулочкам. Кошка уничтожала все живое — и не метаясь, как сказочная фурия, а спокойно и деловито, будто робот. Неизвестно, чем бы все кончилось, но когда началось в седьмой деревне, конец этому положил местный кузнец. Поскольку эта жуткая история происходила не в сказке, а наяву, волшебного меча у кузнеца не имелось, и заклинаний он не знал — он просто-напросто, когда зверюга заявилась к нему в кузницу, ухитрился опрокинуть на нее двухведерный чан с расплавленной бронзой (барон ему как раз заказал, как мастеру на все руки, отлить дикого кабана, чтобы поставить у ворот). Оттуда кошка уже не выбралась — и этот бесформенный слиток металла до сих пор пылится в запасниках восьмого департамента (хватило у кого-то тогда ума не извлекать диковину, а положить на хранение, пока не отыщется полезная информация, как именно таких монстров «выключают». Чего, кстати, за восемьдесят лет так и не произошло пока).
Так что Сварогу все же было чуточку неприятно сидеть спиной к этим милым созданиям явно того же пошиба, хотя и понимал, что опасности нет.
— Ну, извини, — сказала Яна, покаянно понурив голову. — Я их и раньше здесь видела, но тогда у меня еще не проснулось так, как сейчас, я и не пыталась, знала, что это за звери…
— А что это за звери?
— Боевые роботы, — сказала Яна. — Но, чьи они, никто не знает. И не может определить. В точности как с твоим Вентордераном. Известно только, что еще задолго до Шторма они считались невообразимой древностью. Ты только не смейся над моими скороспелыми версиями, но их, быть может, сделали даже не мы, не наша раса.
— Не буду смеяться, — сказал Сварог серьезно.
Стоит ли смеяться, если у тебя самого, если можно так выразиться, стоит в конюшне некий конь, которому миллионы лет, и точно так же непонятно, что он такое?
Сварог осторожно спросил:
— И ты полностью можешь держать их в руках?
— Ты же видел… Знаешь, — Яна повернула к нему серьезное личико. — Мне показалось, что это не совсем роботы. Такое впечатление, что они мне обрадовались и даже ласкались. Извини, что я тут взялась…
— Глупости, — сказал Сварог. — Раз ты полностью держишь их в руках. Подарить их тебе, что ли, на свадьбу? Раз ты умеешь с ними обращаться.
— А что я буду с ними делать? — пожала плечами Яна. — Это в первую очередь убийцы. Здесь меня и так охраняют. А наверху… Совершенно не представляю, зачем мне там роботы-убийцы. Пусть уж и дальше лежат, как украшение дворца. — Ее лицо стало задумчивым и серьезным. — Хотя… Когда-нибудь могут и пригодиться…
У Сварога при ее последних словах возникла перед глазами крайне завлекательная картина: это милые кошечки, добравшись до Акобара, устраивают Брашеро и его шайке панихиду с танцами… Но вот знать бы точно, останутся ли они целыми и невредимыми, когда по ним начнут палить из бластеров или чего-то подобного?
Яна опустила голову ему на плечо, прикрыла глаза:
