– …Хорошие парни, крепкие! Главное, чтобы не сачковые были – и мы тут живо порядок наведём! Видели мотор? Каждому такой купим – китаец буду! Фанеры – как… Ну все, вышла наконец… Парни, я на вас надеюсь, завтра и начнём. Чао!…
Лето подходило к концу, а ночи все ещё были на диво тёплыми. Полицейский патруль – двое полисменов на моторе – лениво объезжали свой участок; им удалось покемарить пару часиков в укромном, засаженном огромными клёнами дворе, а на рассвете все тишь и гладь, никаких драк и ограблений… А через два с небольшим часа дежурству конец… Их внимание привлёк огромный открытый автомобиль, припаркованный возле сквера с неработающим фонтаном, и непонятный предмет, прикреплённый на соседнем фонаре. Увы, опыт и чутьё мгновенно и безошибочно сориентировали патрульных: под фонарём на телефонном кабеле тихо висел мертвяк – ни ветерка, ни свидетеля. Старший патрульный тяжело вздохнул и выдохнул, поднёс к губам рацию и по-деловому, почти равнодушно (на голос) вызвал дежурную оперативную бригаду: черт их попутал закосить два часа службы, теперь, если не отовраться грамотно, – все жилы вымотают. Они вылезли из мотора и, чтобы скоротать время ожидания, подошли поближе к повешенному. Нет худа без добра: что ЧП на их шее – это плохо, а что ещё одна тварь усопла – это очень даже хорошо! Харум Атилла – тип известный, пуля по нему давно плакала, но петля нисколько не хуже. И не беда, что его замочили такие же подонки, правосудие так или иначе – а свершилось. В их районе Атилла был одним из самых влиятельных представителей уголовного дна, его звезда ярко горела в последние год-два, да вот – погасла. За что же его, болезного, эдак-то?
Благодаря длинному телефонному кабелю, удерживающему труп в полуметре от кончиков ботинок до земли, патрульные могли подробно рассмотреть натюрморт до приезда экспертизы.
Очевидно, что вешали уже мёртвого человека – овальные кровяные пятна на груди и спине подсказывали, что в Атиллу стреляли (во всяком случае – попали) четырежды из крупнокалиберного ствола, в упор. Это было в другом месте, пока сюда привезли – кровь уже свернулась и перестала капать. Об ограблении и вопроса не стояло – часы на руке блестят как позолоченные, на пальцах три перстня того же металла, да с камушками… О боже! Уже рассвело, и хорошо стало видно, что в окровавленном рту у Атиллы, разорванном до нужных размеров, торчит золотой портсигар, а в мёртвые зрачки воткнуты иголки от шприцев.
Это уже был знак, намёк на причину казни. Эксперты определили состав содержимого в самокрутках – афганский гашиш, до которого Атилла был большой охотник. Убивали в помещении, две пули в сердце, две рядом, отрезали язык и раздирали рот до этого, ещё живому. Вот так. Версий много, все убедительные, только виноватых никак не найти – висяк-с! Агентура прояснила дело, но слухи в дело не вошьёшь. Тем не менее «на помойках» считают, что Атилла на совести нового «делавара» из соседнего микрорайона, некоего матёрого мужика, вроде как урки (!?!), по кличке Ларей. Местный квартальный показал, что никакого компромата не имеет. Ларей, пока считался под надзором, исправно ходил каждый вечер отмечаться (это действительно было так), числится сторожем в местном баре «Коготок», живёт один, тихо и скромно, «левых» доходов не имеет.
А ежемесячные пять тысяч налом в лапу «для сирот» – из зарплаты, что ли? Естественно, что нет. Но это уже не ваше дело, господа хорошие, вы на своём этаже вдесятеро воруете, в белых-то перчаточках. На лимузинах ездить – оно, конечно, проще, чем обоссанную синявку в новогоднюю ночь в участок нести. Не любит наркоманов и пушеров (это верно, а кто их любит?), пользуется уважением населения и даже местной шпаны (да уж! Одного великовозрастного наркомана-хулигана-гопстопника мамаша на коленях отмолила у Стивена – пощадил, но велел съехать из квартала). Дружки у него – да… разные и всякие, но, как говорится, – его личное дело, с поличным не хватали. Обстановка криминогенная в квартале – чуть ли не лучшая из всех трущоб города: ни рэкета, ни убийств. Ну, убийства случаются, но в основном бытовые, да и то теперь бывает так, что по месяцу и дольше ни одного жмура. Ларею платят вдвое-втрое меньше, чем при Букваре, зато платят все, и жалоб нет и порядку больше… Э, нет, шалишь: Атиллу загубили в соседнем районе, а кто что кому сказал – не улика… Вот в соседнем районе и разбирайтесь – кому это было выгодно да кто за этим стоял… С соседа и спрос… Рапорт? Вот он, со всеми подробностями…
Ларею он, конечно, всего этого разговора «на ковре» в Конторе не пересказал, но намекнул, что им – интересовались…
Гек принял к сведению намёк и удвоил осторожность. Время шло, его территория расширялась, росли и доходы. Гек установил сверхльготные подати только в своём квартале, в остальных местах они были существенно выше, но обязательно ниже, чем у предшественников. И в этом, как всегда, случались накладки и недоразумения: некоторые «данники» воспринимали облегчение финансового бремени как слабость и мягкотелость. Таких карали жестоко, напоказ и «с оповещением» – чтобы вся округа знала. Росли и расходы. У Гека на допжаловании стояло уже два отделения полиции, да зону свою «греть» приходилось, да кадры оттуда пристраивать. Да квартиры содержать, да шофёра – Гусёк забыл уже, когда волыну в руки брал… Да на тёток много уходит… Была у Гека ещё одна статья расходов, поглощавшая безумную прорву денег и сил: он ухлопал только за первый год более двух миллионов на оборудование нормального цивилизованного логова на базе тайника старых Ванов в Чёрном Ходе – городских подземельях. В разных местах района пробиты были (и замаскированы) три входа в подземелье из снятых на подставные лица квартир. В самом подземелье пришлось основательно перестроить систему защиты и камуфляжа от случайных «посетителей», а комнаты оснастить приборами, специальными и бытовыми, добавить мебель, кухню, запасы жратвы и питья, оружие, книги, радио, телефон с суперсверхсекретным подключением к сети и номером, чтобы позвонить можно было не только от – но и на него. Телефон вскорости пришлось все-таки убрать, риск выслеживания показался ему велик. За деньги можно было купить всю материальную требуху и даже заказать «архитектурные» проекты с заранее измеренными параметрами, но вкалывать приходилось самому. Гек как проклятый работал ночами и днями, не высыпаясь иной раз, забывая про тренировки и в кровь стирая непривычные к лопате и сверлу пальцы. Через несколько месяцев мысль о мастерах, доставленных к месту работы с завязанными глазами, стала казаться ему не такой уж и идиотской, но Гек мужественно претерпел все до конца. Хотя конца как такового и не предвиделось: и это надо сделать, и здесь подправить, и отсюда убрать… Но подземная цитадель его уже пригодна была для долгого использования, и только здесь Гек чувствовал себя по-настоящему дома.
Дело разрасталось, на Гека работала масса народу, счёт «кадрам» уже пошёл на сотни. Однажды его чуть было не достали из снайперской винтовки, ибо он (и охрана его) упустил из виду, что дом напротив офиса фирмы «Консультант», где Гек, её фактический глава и владелец, числился опять же охранником, пошёл на ремонт и стоял, пустуя по ночам, весь в фасадных лесах. Эти самые леса отлично скрывали от посторонних внутренности дома и позволяли предприимчивому злоумышленнику, найдись таковой, сматываться с места происшествия разными путями – и снаружи и изнутри. И злоумышленники нашлись, и люди Гека во главе с ним уши подразвесили, но спасла среда обитания. Гек недаром особо заботился и патронировал в пределах своего квартала: обыватели хоть и не приглашали его на крестины-именины, как это было бы на Сицилии в аналогичных условиях, но были ему по-своему благодарны и даже как бы гордились им, ну, как гордятся своим вулканом или тем, что в их краях волки – самые большие и свирепые. А благодарны они были, потому что не слепые – видели, что хулиганья на улицах убавилось и за детей можно не бояться, что кто-то им шприц преподнесёт. Другие-то банды ничем не брезгуют, а здесь пределы понимают и пиратствуют на стороне… Одним словом, бдительные оконные зеваки заметили подготовку и мельтешение в доме напротив и стукнули людям Гека. Потом уже, когда двоих исполнителей взяли и тихо спустили на дно залива (после результативного допроса, разумеется), Гек распорядился: Красному собственноручно выдать информаторам по пять тысяч с благодарственными словами «от одного уважаемого человека».
