Городские ворота останутся позади. Какое-то время вас будут сопровождать многочисленные повозки. Всадники на стройных тулленских скакунах будут приветствовать вас, обгоняя вашего верблюда. Когда стены города скроются за горизонтом, новый тракт повернет в сторону, точно полноводный приток, и вы останетесь одни, наедине с вашим спутником и Великой Степью. Вам еще не захотелось повернуть назад? Продолжайте путь, и вашему взору откроется немало удивительного. Вот земля вспучилась, словно десятки подземных чудовищ, вставая на дыбы, пытались проломить толщу, лежащую на их хребтах. Вот что-то блестит вдалеке — может показаться, что впереди круглое озерцо. Не надейтесь напиться из него: это всего лишь песок, расплавленный огненным дождем и превращенный в мутное шероховатое стекло.
Осторожный верблюд обойдет трещины и каменистые выступы, обойдет и воронки с расплавленным песком. Но тракт все тянется к горизонту сквозь завалы и блестящие блюдца расплавленного песка, упорно не замечая, что его бесполезные сточные канавы заносит песок.
Нынешние дороги вьются, как след змеи, что переползает от колодца к колодцу. Неведомо как она чувствует, напоена ли земля живительной влагой, или сушь сделала ее бесплодной. Где вода — там жизнь.
Люди говорят: «все реки впадают в море». Кто-то поспорит. Кто-то вспомнит мелкую речушку, что брала начало в неприметном родничке под песчаным обрывом и, пропетляв лигу или две, впадала в крошечное озерцо. Ныне и полноводная река Ошун, распавшись на тысячи рукавов, обнимающих острова Колыбели Уманкша, теряется в топях, над которыми плескались когда-то волны океана Нальданен. Но кому под силу проследить за каплей воды, что покинула родник? Куда лежит ее путь после того, как она достигнет своей первой цели? И достигнет ли она ее? Может быть, обернувшись незримым глазу облачком, поднимется в небо и умчится неведомо куда, подхваченная быстрокрылым ветром? Или сольется с неведомыми подземными потоками?
Так или иначе… Но если когда-нибудь к вашим ногам лягут обессиленный прибой Нальданена, или ветер сорвет легкие брызги с волны Ваннвея… и если вы, по неизъяснимой воле Пресветлого Сеггера, сумеете узнать ту самую каплю…
А вы узнаете ее, хотя на вкус она стала соленой, как кровь. И удивитесь, но так, как удивились бы, встретив старого друга в чужом городе — седого, постаревшего, но в чем-то оставшегося прежним.
Поэтому люди и говорят: «Все реки впадают в океан».
И поэтому никто не станет спорить, если услышит слова:
«Все дороги ведут в Туллен».
Золотая, словно осколок солнца, капля скатилась по стенке чашки и упала в песок…
— Скажите, почтенный… Где тут можно договориться о носилках?
«Почтенный», светловолосый человек лет тридцати с неровными зубами и начинающим выпирать брюшком оглянулся, и его длинное лицо вытянулось еще сильнее.
— А… уважаемая… — промямлил он. — А вам… э… какие носилки нужны? Если по городу, так я предоставлю. Носильщики у меня крепкие, здоровые.
Флайри едва сдержала стон. Ну конечно! Какие еще носилки могут понадобиться прилично одетой девушке, что оказалась посреди Туллена — если не высокородной сайрис, то дочери или вдове зажиточного торговца или писца? Скорее всего, девушка вышла в город — прогуляться по лавочкам, присмотреть ткани или украшения, полакомиться в пекарне рассыпчатым печеньем или курматами, что на ее глазах опускают в патоку и тут же подают на длинной, гладко обструганной палочке. Ни служанок, ни телохранителей с собой не взяла. Все-таки столица, не какой-нибудь приграничный городишко… Но не оказалось в лавках ткани, которая бы приглянулась взыскательной красавице, не нашлось украшений, что радовали бы и глаз и сердце… И вот красавица уже жалеет, что отправилась на прогулку. А нет радости, нет и силы. И хочет она только одного — поскорее вернуться домой…
Но ни одна женщина, которой по средствам нанять конные носилки, не отправится их нанимать. Она пошлет дворецкого или конюха, чтобы тот нашел возчика, оценил стать лошадей, договорился о цене… Даже если наша красавица торгуется лучше кандийского купца, а лошадей знает так, что посрамит и королевского конюшего.
— Мне нужны конные носилки, — торопливо поправилась Флайри. — Пожалуйста, подскажите, где возчики собираются…
— А-а-а… — с заметным облегчением отозвался светловолосый. — Да вон в том трактире, уважаемая… А то смотрите. Эти ребята мои в Лигонге колесо ворочали. С такой красавицей, у которой стан как веточка, весь день по городу пробегают и не заметят. Я бы сам…
Но Флайри, пренебрегая правилами учтивости, уже устремилась в толпу.
До трактира и впрямь было рукой подать. Там ей придется предстать совсем в другом облике… не меняя при этом платья и даже не перевязывая платка.
Бродячие лицедеи любят «Игру о двух сестрах». Наблюдая за представлением, зрители, подобно героям, недоумевают: почему девушка добрая и милосердная, точно посланница Сеггера, вдруг превращается в настоящую фурию. Причина становится очевидна лишь в самом конце. Виной всех бед, выпадающих на долю доброй сестры, становится чрезвычайное сходство с сестрой-злюкой. Само собой, обеих сестер играет одна и та же женщина, и это требует от нее подлинного мастерства. Если верить великому Виллему Перевертышу — одному из немногих лицедеев, чье имя осталось в памяти людской, — все мы лицедеи в великой игре, обычно именуемой Жизнью. Но Флайри доселе имела весьма скромный опыт лицедейства — едва ли не меньший, чем у большинства добропорядочных жителей Лаара.
Конечно, возчикам можно повторить печальную историю о безответной любви. Можно даже посулить немалые деньги тому, кто поможет догнать «невесту». Тем более, цель заключалась не в том, чтобы «догнать и не допустить» — в этом случае возчику, согласившемуся пуститься в погоню, пришлось бы лишать одного из своих товарищей законного заработка, — а лишь проследить за тем, куда отправятся носилки. Флайри сильно сомневалась, что кто-то на такое согласится. Чувства чувствами, но вдруг жених начнет выяснять, откуда «постылая» узнала, куда он уехал? Гильдия дорожила своим добрым именем, а за разглашение подобных сведений нарушитель рисковал не только потерять место в гильдии, но и лишиться работы до конца своих дней. Конечно, не исключено, что кто-нибудь из возчиков или даже сам старейшина проявит сострадание и поможет «бедной девушке». Но рассчитывать на это не стоило.
Впрочем, это не значит, что дело совсем безнадежное…
Молодая женщина поправила волосы, красиво выбивающиеся из-под платка, и зашагала вперед. А вокруг нее шумела тысячеголосая Караванная площадь…
Трактир «Три смоковницы» стоял точно напротив «Горбатого жеребца», где лорд-регент перед своим похищением услышал столько занятного. Правда, Флайри об этом не знала. Зато с первого взгляда, не успев даже войти в дверь, поняла, что хозяин носилок ее не обманул.
Из трех смоковниц, давших имя заведению, ныне выжила только одна. Две другие стояли по ее бокам, точно странная двойная тень, призванная напоминать о бренности всего сущего… или скелеты-телохранители, поднятые темным магом. Неизвестно, почему хозяин до сих пор не спилил их и не посадил молодые саженцы. Возможно, опасался, что они не приживутся, а это может оказаться дурным знаком.
