— Матильда… — окликнул Артем, но паучиха не отреагировала. То ли не слышала, то ли продолжала дуться…
Он потерял счет времени. Глаза, и без того воспаленные из-за хронического недосыпа слезились, веки изнутри словно превратились в наждачку. Прошла вечность, прежде чем Алларт остановил колонну возле кружевного сооружения метров пять высотой и приказал разбить лагерь.
Артем едва успел спешиться, а Алларт уже расставлял часовых по периметру. Остальные копатели сгоняли хэнаков в дальний угол и искали для ночлега местечки поуютней — насколько это было возможно. Ужинали сухим пайком: опасаясь привлечь внимание смотрителей, Алларт запретил разводить костер.
«Сухпаек» состоял из палочек, по вкусу напоминающих вяленую рыбу. Спросить, из чего они в самом деле сделаны, Артем не рискнул: меньше знаешь — крепче спишь. По крайней мере, голод они утоляли отлично.
Матильде «пайку» не выдали. Напрашивался вывод: Артему надлежало поделиться с «напарницей». Он протянул паучихе «рыбную палочку». Но «вдовушка», даже не обернувшись, сцапала ее и принялась жевать. Ни «спасибо», ни «пожалуйста»…
Пристроившись на обломке, похожем на гигантский сухой лист, Артем вновь погрузился в раздумья.
Мысли неслись по кругу. Сознание не желало мириться с реальностью происходящего. И прежде всего с тем, что он оказался… в собственном будущем. Может, его каким-то образом забросило на другой конец Галактики? Вроде все сходится. Мертвая планета — результат экологической катастрофы… Население — странного вида гуманоиды, разъезжающие на ездовых курицах, и говорящие пауки-переростки — обитает на диске явно искусственного происхождения… Остается один вопрос: как его сюда занесло?
И тут в памяти снова всплыло чудное слово, которое уже припоминалось сегодня.
«Лаборатория»!
Только на этот раз оно вызвало к жизни совсем другие образы.
Подземелье. Каменные столбы… Вокруг какие-то контейнеры, пульты, камеры для работы в перчатках… Еще одно непонятное слово «химия», в данном случае не имеющее ничего общего с выражением «нахимичить». И еще…
Еще…
Враг. Человек, которого он ненавидит. Ненавидит по-настоящему. Враг затаился где-то в полутьме и ждет, когда…
Тишину разорвал истошный вопль.
В следующий миг все были на ногах. Встрепенулись даже хэнаки, которые до сих пор дремали, спрятав голову под крыло. Часовые на стенах вскинули лучеметы. И Артем с удивлением обнаружил у себя в руке «вальтер».
— Сайла! — голос Алларта прорезал шум.
Копатель широким шагом проследовал мимо в ту сторону, откуда донесся крик. Не успев сообразить, что делает, Артем последовал за ним.
Но они пришли далеко не первыми. На месте происшествия уже собралась толпа. Протолкавшись сквозь нее, Артем увидел Алларта: тот склонился над копателем, распластавшимся на черной земле. Широкая спина гуманоида и складки его свободного одеяния не позволяли разглядеть жертву. Он сделал шаг в сторону… и мороз пробежал по коже. Несомненно, несчастный был мертв. Но мертвец, пусть даже не вполне человеческой расы — не самое страшное зрелище. Хуже было другое. Он лежал в совершенно немыслимой позе, его конечности были вывернуты и перекручены, а кожа посерела до цвета золы.
— Предупреждал же, юзни меня… — пробормотал Алларт, выпрямляясь.
Преодолевая неприятное чувство, Артем шагнул к нему. Мертвеца словно окружала какая-то мерзкая аура.
— Кромешники?.. — спросил он, не слишком рассчитывая получить ответ.
— А кто же еще… Кто еще может так живое существо порепать? Хотя…
Алларт замялся и вопросительно покосился на мертвеца. Потом, словно только сейчас сообразив, что товарищи ждут его слова, развернулся на пятках и громко объявил:
— Дело худо. Запая никому не трогать. Мало ли что… — Он почесал скулу. — Кто тут был рядом?
Ответом было молчание.
Алларт поморщился. Выглядело это так, словно его голова была толстым резиновым мешком, надетым на чей-то кулак, и теперь этот кто-то решил чуть-чуть размять пальцы.
— Ага… — протянул Алларт. — Ладно. Кто запая нашел?
— Я!
Из толпы вышел коротышка, одетый во что-то вроде кожи. Длинные грязные космы закрывали ему пол-лица — ни дать ни взять бомж, к тому же вконец опустившийся.
Алларт посмотрел на него так, словно взглядом намеревался проделать в копателе дырку.
— Ладно, Уорт, — проскрипел он тоном, не обещающим ничего хорошего. — А ты рядом никого не заметил?
Уорт помотал головой, и его сальные космы окончательно растрепались.
— Я… это… — он шмыгнул носом. — Сидел себе тихо… Хлебнул из фляжки, повернулся, гляжу — лежит. Я подошел, посмотрел…
— А до этого ты его видел?
— Не знаю… Вроде он с остальными болтался… а потом…
Предводитель грозно засопел, и коротышка смолк.
— Когда вернемся в город, отдадим его родне все, что ему причиталось, — веско произнес Алларт.
Копатели стояли молча, ожидая, что он скажет что-нибудь еще, но так ничего и не услышали и начали понемногу разбредаться. Артем уже собрался последовать общему примеру и вернуться к своему хэнаку и обиженной паучихе. И понял, что не может.
Если он уйдет, будет нарушено какое-то чрезвычайно важное правило.
Как сотрудник оперативных органов, он обязан произвести осмотр тела потерпевшего….
Что это за органы и почему он, Артем, является их сотрудником, так и осталось неизвестным. Зато он знал точно, что должен обнаружить некие «улики», которые помогут найти убийцу. Знал, что необходимо осмотреть «место преступления», то есть землю вокруг трупа. Никто из копателей, кроме Алларта, к убитому не приближался, и это представлялось весьма благоприятным обстоятельством. Покойник («жмурик»?) лежал в центре неправильной формы круга, за пределами которого черная пыль была сильно утоптана. Но внутри не наследил никто — только они с Аллартом да сам покойник. В этом сомневаться не приходилось.
«На ногах убитого сапоги с рифленой подошвой с характерным рисунком…»
Артем выпрямился и помотал головой. Откуда такие слова? «Поза покойного напряженная, скрученная, тело сильно выгнуто в области тазобедренного сустава…» Кто так говорит? Тут трагедия случилась, человека убили! Ну конечно, не совсем человека, но все-таки… Как это называется?
А называется это так: «Рапорт с места преступления».
Рапорт… Кому его подавать, этот рапорт? Он теперь сам себе и оперативный отдел, и следственный. А посему — отставить треп, ностальгию и самокопание. «Сапоги с характерным рисунком…» Может, кто-то из копателей носит такие же сапоги? Непохоже. Из круга ведут только две пары следов: Алларта и его собственные.
