— Да откуда я знаю! — возмутился Артем. — Спал я! Дрых. Потом эти… копатели твои… пришли и меня разбудили. Ну, я им вставил маленько…
— Что ты им вставил?
Артем хотел было объяснить, что вставляют в таких случаях… но перегружать речь незнакомой собеседнику терминологией не стоило — во избежание недоразумений.
— Отлупил я их, — признался он.
— Ты — их? — в голосе паучихи прозвучало неподдельное сомнение. — И сколько же их было?
— Трое. Алларт, Брам… и Тейс, кажется.
— А это тебе точно не приснилось?
— Спроси Алларта, — отрезал Артем.
— Сейчас, полетела!
— Не интересно — можешь не спрашивать. Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман.
— Как ты это сказал? Нам… Нас…
Артем изо всех сил сжал губы, чтобы не рассмеяться. Женщины… Похоже, стихи действуют на них на условно-рефлекторном уровне. Прочел стишок — и вот ты уже рыцарь на белом коне. И не важно, что e коня перья и клюв, а у дамы восемь лап.
Так или иначе, но следующие десять минут дама о восьми ногах молчала и только вращала глазами — видимо, повторяла про себя строки, что так удачно пришли на память Артему. Если бы еще что-нибудь вспомнилось…
— Прива-а-ал!
Зычный голос Алларта огласил джунгли, спугнув несколько тварей с радужными перепончатыми крыльями.
Заросли расступились, и взору Артема открылась просторная поляна, раза в четыре шире той, возле которой упал бот копателей. А посреди, точно странный гриб, вылезающий из земли, торчала пирамида. Земля у основания странного сооружения казалась свежей и усиливала это сходство. Если поставить друг на друга двух хэнаков, то всадник мог бы с некоторым трудом дотянуться до ее вершины. Материал, похожий на застывшую смолу, Артем узнал сразу.
— Это еще что такое? — пробормотал он.
— Вход на нижние уровни диска, — фыркнула Матильда. — Знаешь, если ты притворяешься, то у тебя кулёво выходит.
Она замолчала и, судя по тому, как ее коготки-иголочки впились в правый рукав Артема, попыталась выглянуть у него из-за спины.
Артем уже собирался повернуть хэнака, чтобы обеспечить ей нужный обзор без ущерба для своей одежды и того, что под ней, когда заметил Алларта. Гуманоид решительным шагом направлялся в их сторону, и вид у него был встревоженный.
— Сейчас мы тут малость отдохнем, — начал он без лишних предисловий. — Давно пора. Камай, айсик, слазь.
Артем повиновался. Откровенно говоря, от езды на хэнаках он удовольствия не получал.
— Матильда, — продолжал Алларт. — Ты обтяни поляну сигналкой. Мало ли что. Только что двух хондов запаили. Да и смотрители, юзни их, могут заявиться. Так что уж будь любезна…
Артем услышал за спиной шипение, обернулся… и поневоле отступил на шаг. Паучиха, кажется, собиралась лопнуть от злости. В буквальном смысле слова. Она раздувалась, точно аэростат.
— Ты это мне? Ты что, не видишь, что у меня две лапы сломано? Ты бы про меня вспомнил, когда вы ноги делали с бота! А теперь, значит…
— Я с тобой спорить не собираюсь…
— Сам посторожишь!
— Да ладно тебе капризничать, Матильда. Куда мы без твоих сигналок?
— Туда! Шагу не ступлю, пока лапы не срастутся, компринаешь? Хочешь сигналки — бери меня и прыгай по кругу, раз такой шнелевый.
На лице Алларта появилось совершенно непередаваемое выражение.
— А это идея. Ар-тем, камай сюда.
Артем подошел ближе, держа наготове заряд праведного гнева. Ладно, вытащить паучиху из потерпевшего крушение корабля. Ладно, оказать ей первую медицинскую помощь. Но сейчас от него, похоже, собирались потребовать нечто из ряда вон выходящее. Именно потребовать.
Однако все, что потребовалось — это взять Матильду на плечо и прошагать пару кругов по периметру поляны. Приятного, конечно, мало… Но хоть по веткам прыгать не заставили, и на том спасибо.
Должно быть, он скорчил достаточно красноречивую мину, потому что Алларт свирепо зашипел, снял паучиху с хэнака и сунул Артему.
— И никаких возражений. Камайте. Все устали, всем нужен отдых. — И направился к группе гуманоидов, которые уже достали из вьюка огромный котел, установили его на треногу и явно собирались готовить ужин.
— Что делать будем? — поинтересовался Артем.
— Для начала возьми меня на закорки…
Ну замечательно. Уже на шею садимся!
— …И обходи поляну. Медленно, не спеша, чтобы нить не порвать.
— А если порвем?..
— Начнем сначала.
К счастью, начинать сначала не пришлось. После того, как конец нити был закреплен на толстой ветке, — при этом Матильда весьма чувствительно оцарапала ему шею, — Артем побрел вдоль кромки леса, время от времени поглядывая на «ездовых квочек», степенно прогуливающихся по поляне, а чаще — себе под ноги. Длинная трава цеплялась за ноги, а неизвестные колючки, которые Артем почему-то обозвал «лопухами», — за одежду. Паучиха сидела неподвижно. Неожиданно он взглянул в другую сторону… и едва не споткнулся.
— Матильда!
— Ау?
— Нить порвалась!
В самом деле, тонкая белесая нить, которая тянулась из-под кургузого «хвоста» вдовушки, касалась кривого сука, торчащего из травы… и исчезала.
Матильда поворочалась и возмущенно зашипела.
— Ты чем думаешь, дудук?! Если мою нить будет видно, какой от нее толк?
Пристыженный, Антон посмотрел на кончик нити, которая медленно таяла на глазах и теперь походила на тонкое жало.
— Значит… — начал Артем.
— Не значит! Шевелись, а то нить запу… Это что такое?
За кустами послышался треск, и Артем едва успел отскочить в сторону. Впрочем, тварь, которая выскочила на поляну, явно не определилась с выбором цели — и, во всяком случае, выбрала не его.
— Рукан… — пискнула паучиха. Похоже, на этот раз она была напугана не на шутку.
Больше всего это создание напоминало орангутанга… ростом на две головы выше Артема и весом в пару центнеров. Кудлатая рыжая шерсть некстати напомнила о старой мягкой игрушке, которую мама неизвестно для чего хранила в кладовке. Только мышцы у «игрушки» были отнюдь не игрушечные — ради таких мышц качки часами тягают железо в зале…
«Качки… Железо… О чем это я?»
В правой руке тварь сжимала сучковатую дубину. Только зачем она ее притащила? Кулаки у «обезьянки» не уступали размером футбольному мячу.
Тварь присела враскорячку, глухо ухнула и уставилась на Артема и его спутницу. С желтоватых клыков капала слюна.
