– Ты бесподобна! Прямо Грета Гарбо
[42]
в «Гранд-отеле»!
По правде, ничего бесподобного не было: Хелен выглядела молоденькой, маленькой и довольно угрюмой. В прохладной комнате атлас холодил кожу, Хелен вздрагивала и дышала на руки. Потом снова чуть ли не раздраженно завозилась с рукавами, разок взглянула на себя в зеркало и тотчас отвернулась.
У Кей слегка закололо сердце. В такие моменты любовь казалась чудом – просто невероятно, что Хелен, столь прелестная, такая красивая и чистая, здесь, рядом, и на нее можно смотреть, можно ее коснуться... Нет, невообразимо, чтобы она была где-то в ином месте, с другой любовницей. Кей знала, что никто другой не сумеет ее любить, как она. Может быть, Хелен появилась на свет, была ребенком, взрослела, совершала все свои важные и незначительные поступки только ради того, чтобы в этот миг оказаться здесь и босой стоять в атласной пижаме, а Кей ею любовалась.
Хелен отошла от зеркала.
– Не уходи, – сказала Кей.
– Я хотела помыться.
– Погоди еще.
Кей встала с кровати, прошла через комнату и обняла Хелен. Пальцами провела по лицу, поцеловала в губы. Руки скользнули под атласную блузу, коснувшись гладкой теплой спины. Кей развернула Хелен к себе спиной и обхватила ее грудь, ощутив в ладонях ее тяжесть. Провела рукой по выпуклым ягодицам и полным бедрам под скользким атласом. Щекой прижалась к ее уху.
– Ты прекрасна.
– Нет, – сказала Хелен.
Кей повернула ее лицо к зеркалу.
– Неужто сама не видишь? Ты прекрасна. Я это поняла, едва тебя увидела. Тогда я держала в руках твое лицо. Ты была гладкая, как жемчужина.
Хелен закрыла глаза.
– Я помню.
Они поцеловались. Поцелуй длился. Но потом Хелен отстранилась.
– Опять писать хочу, – сказала она. – Извини, Кей. И мне вправду нужно помыться.
Атлас помог легко выскользнуть из объятий; Хелен засмеялась, игриво, но решительно уклоняясь от губ Кей, точно нимфа, спасающаяся от сатира. Она прошла в ванную и заперла дверь. Послышались шум льющейся воды, гуденье пламени в горелке, а чуть позже – трение пяток об эмаль ванны.
Турку с кофе Кей отнесла в гостиную и поставила у камина. Потом вернулась в спальню, убрала поднос, заправила постель, сложила мятые салфетки. Вазочку с цветами поставила в гостиной на стол рядом с поздравительными открытками от родных из Уэртинга, которые пришли со вчерашней почтой. Подвинула стул. Под ножками обнаружилась россыпь каких-то крошек. Из кухни принесла щетку и совок, подмела.
Кей жила здесь почти семь лет. Она никогда не рассказывала Хелен, что квартира досталась ей от бывшей любовницы – можно сказать, проститутки, которая водила сюда клиентов. В то время Кей вела довольно сумбурную жизнь. Было слишком много денег, слишком много выпивки, и она бросалась из одного неудачного романа в другой... В конце концов подруга сошлась с каким-то дельцом и переехала в Мейфэр, а квартиру оставила как прощальный подарок.
Кей любила ее больше всех своих прежних жилищ. Нравилась планировка в виде буквы «Г». Нравилось, что окна выходят на забавный маленький конный двор. Склад по соседству раньше принадлежал мебельным магазинам с Тоттнем-Корт-роуд; до войны Кей стояла у окна и смотрела, как в мастерских парни и девушки расписывают гирляндами и купидонами красивые старинные столики и стулья. Теперь мастерские закрыли. На складе хранилась плохонькая мебель для министерства торговли. То, что здесь было столько дерева, лака и краски, делало конюшни крайне небезопасным местом. Однако при мысли о переезде у Кей сжималось сердце. Квартира вызывала те же чувства, что Хелен: это нечто особое, тайное и принадлежит только ей.
Кей потрогала турку – не остыл ли кофе. Коробка с сигаретами на каминной полке напомнила о портсигаре в кармане. Кей его вынула и стала наполнять. Услышав, что Хелен вышла из ванной и одевается, крикнула через холл:
– Чем сегодня займемся? Чего бы тебе хотелось?
– Не знаю, – ответила Хелен.
– Могу сводить тебя в шикарный ресторан. Ты как?
– Ты и без того уже столько на меня угрохала.
– Да хрен-то с ним, как скажет Бинки. Хочешь обалденный обед?
Ответа не последовало. Кей захлопнула и сунула в карман портсигар. В чашку Хелен налила кофе и понесла в спальню. В лифчике, нижней юбке и чулках Хелен тщательно расчесывала волосы, стараясь превратить кудряшки в волны. Очень аккуратно сложенная пижама лежала на кровати.
Кей поставила чашку на туалетный столик.
– Хелен...
– Да, милая?
– Ты какая-то ужасно рассеянная. Хочешь куда-нибудь съездить? Ну там, в Виндзорский замок. Или в зоопарк?
– В зоопарк? – Хелен рассмеялась, но тотчас нахмурилась. – Боже, я чувствую себя ребенком, которому тетушка предлагает развлечения.
– Что ж, в день рожденья так и полагается себя чувствовать. Кроме того, ты сама упомянула Виндзорский замок – и зоопарк тоже, когда на прошлой неделе мы обсуждали, чем займемся.
– Я помню. Извини, Кей. Но Виндзор – туда бог знает сколько ехать. С поездами полная жуть. – Хелен подошла к гардеробу и стала перебирать платья. – Ведь к семи тебе на работу.
– До семи вагон времени. – Кей увидела, какое платье Хелен снимает с плечиков. – Думаешь, это?
– Тебе не нравится?
– Все-таки день рожденья. Надень то, от Седрика Аллена. Оно мне больше по вкусу.
– Уж очень нарядное, – засомневалась Хелен, но вернула на место первое платье и достала темно-синее с кремовыми отворотами.
Два года назад оно стоило два фунта, купила его, естественно, Кей. Она покупала большую часть вещей Хелен, особенно в ту пору. Краешек подола слегка морщил на сгибе, где пришлось заштопать потертости, но в остальном платье выглядело как новенькое. Встряхнув, чтобы расправилось, Хелен в него шагнула.
– Иди сюда, – протянула руки Кей. – Я тебя застегну.
Хелен подошла, повернулась спиной и приподняла волосы. Кей поддернула платье на плечах, чтобы лучше село, свела половинки над ягодицами и стала застегивать крючки. Медленно. Женская спина ей всегда нравилась. К примеру, нравились облегающие вечерние платья, когда плечи обнажены, а сведенные вместе лопатки вдруг открывают прогал между телом и тканью, в котором мелькнет краешек белья или тугая розовая плоть... У Хелен спина плотная, не мускулистая, но полная и упругая. Красивая шея с пушком светлых волос. Справившись с последним крючком и петелькой, Кей поцеловала ее в шею. Потом обняла за талию, положила руку на живот и прижала к себе.
