— Есть, сэр! — Значит, они хотят, чтобы он летал? Хорошо, это будут их похороны. — Что за модель?
Карриер небрежно махнул рукой.
— Не знаю. Так или иначе в оставшееся время вы будете помогать новому оружейнику. Насколько мне известно, — добавил он с неприятной ноткой в голосе, — у вас склонность к технике.
— Ну, я чиню байки…
— Хорошо. Вам надлежит сейчас же доложиться оружейнику. Ее каюта в кормовой части, — добавил Карриер.
— Ладно, но что мне…
Кариер даже не нахмурился; он лишь отвернулся. Хайден все понял.
Давившее с прошлого вечера уныние понемногу рассеивалось; теперь он изумлялся тому, насколько быстро и основательно втянулся в ситуацию. Будь у него побольше храбрости, он убил бы Фаннинга еще вчера. То, что он не сделал этого, а теперь еще и поступил на службу врагу, оставляло неприятный осадок.
— Знаешь куда идти, а? — сказал кто-то. Хайден глянул вниз и увидел смотревшего на него искоса Мартора. — Сюда, — продолжал он, указав мимо обвислых животов выстроившихся в ряд топливных баков.
— Спасибо. Эй… Послушай, я тут выглянул наружу и заметил, что мы направляемся в зиму. Что все это значит?
Мартор, кажется, смутился.
— Не знаю. Нам никто ничего на этот счет не говорит… по крайней мере пока еще не сказали. Ты видел, что мы откололись от главного флота? По слухам, собираемся зайти неприятелю в тыл. Но это ж бессмыслица. Враг дальше, к солнцам, а не здесь.
— Ты имеешь в виду Мавери?
— А кого ж еще?
Теперь, легко скользя за Хайденом по канату, Мартор больше напоминал мальчишку, каким, собственно, и был, чем крутого парня, каким пытался казаться.
— Зимы бояться не надо, — сказал Хайден. — Я был там.
— Был? А это правда, что там есть такие жуки с солнцем в брюхе? И замерзшие страны? Говорят, даже целые армии… Парни уже приготовились проткнуть друг друга, а тут солнце отключилось, и они все превратились в ледышки?
— Ничего такого я не видел…
— Откуда ты знаешь, если это продолжается вечно?
— Вечно? — Кто-то рассмеялся. — Я так не думаю.
К внешнему корпусу под сетчатым плетением была подвешена коробка неправильной формы. С одной стороны самая обычная дверь. Смех доносился оттуда. И подозрительно напоминал женский.
— Только не говори, что это и есть оружейник, — шепнул Хайден. Мартор энергично кивнул.
— Так и есть.
Он сунул голову в дверь. И вправду женщина. Мало того, в этот ужасный беспорядок она вписывалась совершенно гармонично, как главный винтик в часах. Женщина открывала одну из нескольких десятков коробок, грудой наваленных вокруг, и в настоящее время находилась вверх тормашками по отношению к нему, так что в первую очередь в глаза бросался ореол вьющихся каштановых волос, обрамлявших ее лицо, и черная одежда, из-под воротничка которой выглядывал блестящий краешек алого шелка. Он вежливо перевернулся, чтобы соответствовать ее положению, и протянул руку.
— Я — Хайден Гриффин. Мне приказано помогать вам. Ее рука была теплой, а рукопожатие сильным.
— Обри Махаллан. Кто сказал вам помогать мне?
— Э… его зовут Карриер.
— А, этот… — Получилось ловко — всего два слова, а его как будто и нет. У Махаллан был сильный акцент, она очень выделяла «э» и «о». По правде говоря, выглядела она так же интригующе, как и разговаривала, — кожа бледная и совершенно гладкая, как у изнеженных придворных, широко раскрытые, удивленные глаза, выделенные черной косметикой. Рот широкий и подвижный, отражающий выражения, мелькающие на лице в безостановочном параде. Сейчас она сморщила губы и искоса посмотрела на Хайдена. — Полагаю, что могу вас кое для чего использовать. И вас! — Ее выразительный пристальный взгляд скользнул мимо Хайдена и остановился на открытой двери. — Сегодня вы в пятый раз загораживаете мне свет. Придется и для вас что-нибудь придумать.
— Так точно, мэм, — раздался откуда-то снаружи слабый голос Мартора.
— Но я не могу допустить, чтобы на меня работали невежественные дикари, — продолжала Махаллан, повернувшись и открывая иллюминатор, через который в заваленную барахлом комнатку ворвался поток свежего воздуха. — Зима не длится вечность — или скорее так оно и есть, но только в том же смысле, что можно вечно ходить вокруг обеденной тарелки. Понятно?
— Никак нет, сэр! — гаркнул Мартор, все еще оставаясь в невидимой зоне.
— Входите!
Мартор выглянул из-за дверного косяка. Где-то неподалеку парни устроили состязание — кто крепче выскажется.
— И закройте дверь, пожалуйста.
Хайден подвинулся, чтобы не мешать Мартору, и оказался так близко к Махаллан, что ощутил запах ее пота. Ее внимание было приковано к Мартору.
— Вы полагаете, что этот мир будет распространяться вечно во всех направлениях?
— Так точно, мэм, — на полном серьезе ответил Мартор. — Раш появился из Вечности два поколения назад, и мы напали на здешние страны. Вот прорубимся через них и вернемся к Вечности, только с другой стороны.
— Вижу, что поработать сегодня не придется, — сказала оружейник, с любопытством взглянув на Хайдена. — Молодой человек, вы знаете, что такое баллон?
— Емкость для хранения газа, — тут же вылез Мартор.
— Хорошо. Так вот, Вирга, ваш мир, представляет собой баллон, воздушный шар. Это очень большой воздуш-
ный шар, целых пять тысяч миль в диаметре, и его орбита проходит по внешним пределам звездной системы Вега. Вирга — искусственное образование. Она создана руками человека.
— Очень смешно, — ухмыльнулся Мартор.
— Это правда, молодой человек. Разве не факт, что ваши солнца искусственного происхождения? Так тогда почему остальная часть мира тоже не может быть искусственной? — Уверенности у Мартора поубавилось. — Проблема состоит в том, что даже термоядерное солнце, способное согревать и освещать все на расстоянии нескольких сотен миль, является крошечной искрой в объеме такого размера. Тем более что облака и другие препятствия с удовольствием этот свет поглощают. Шестидесяти, восьмидесяти, даже сотни солнц недостаточно, чтобы осветить всю Виргу. Следовательно, в наличии большие объемы воздуха, куда не доходят ни свет, ни тепло. Это и есть объемы зимы.
— Понятно, — сказал Мартор.
— Но эти объемы не простираются в вечность. Они заканчиваются так или иначе в освещенных окрестностях какой-нибудь другой страны или возле Кандеса, если направиться прямо к центру Вирги. А еще они заканчиваются у оболочки вселенной, где налезают друг на друга и скрежещут, как зубы всевышнего, айсберги. Ваш астероид, Раш, медленно вращается по орбите где-то в середине этого мира, подвергаясь воздействию почти незаметной гравитации, создаваемой воздухом.
— Теперь вы меня разыгрываете, — сказал Мартор. Махаллан картинно вздохнула, но не смогла скрыть улыбку.
