– Но это же… гадко! – пытается сопротивляться Санда, но муж лишь укоризненно мотает головой, и она смиряется, стараясь зачерпнуть побольше и бросать почаще – чтобы не было такой давки.
– Щедрая! Да не оскудеет рука! – вопят красномордые, потные, возбужденные горожане, протягивая к повозке руки с широко расставленными пальцами в мольбе: «Дай Дай! Дай!»
– Мудрая! Победительница! Великодушная! – тянутся, тянутся руки – жадные, загребущие, они кажутся огромными, как у великанов, длинными, как змеи, и вот-вот вцепятся в глотку будущей королеве в едином порыве: «Дай! Дай! Дай!»
Санда задохнулась, схватившись за горло, и Хеверад обеспокоенно посмотрел на нее:
– Что, что с тобой?
Затем оглянулся на толпу, нахмурился и шепнул:
– Потерпи. Все когда-то кончается. И это закончится. Это твой народ – смотри на него, запоминай. Они все хотят лишь одного: чтобы им дали – много и даром. Но это нормально. Все мы такие. Только они не боятся показывать себя такими, какие они есть, а мы пытаемся соблюсти приличия. А по сути – мы такие же жадные твари, только урвавшие больше, чем другие. Кинь им еще деньжонок, не забывай: получил много – дай немножко и подчиненным. И тогда они будут тебя любить и смотреть сквозь пальцы на твою придурь, не замечая очевидного…
Санда внимательно посмотрела на мужа и увидела – он искренен. И сейчас Хеверад раскрылся ей с другой стороны: это был настоящий правитель – умный, в меру циничный, в меру щедрый. Таким и должен быть настоящий король. А вот она… она чужая на этом празднике жизни.
Девушка вздохнула и начала отчаянно забрасывать в толпу горсти и горсти блестящего металла, пока пространство сбоку от повозки не превратилось в кишащее муравьями поле. Люди ползали на коленях, совали найденные монеты за щеку, вылавливая их из пыли, луж и лошадиного дерьма.
Сама церемония прошла быстро: жрецы вначале провели будущую королеву в храм Создателя – пришлось вновь пройти унизительную процедуру осмотра, дабы убедиться, что она настоящая жена своего мужа. Это было нужно для Хеверада, иначе брак мог быть признан недействительным.
Жрица Селеры, вытирая руки белоснежным полотенцем, подумала о том, что готова поклясться – жена Хеверада лишилась девственности только этой ночью. Впрочем, своих соображений жрица никому не сообщила, благоразумно оставив их при себе. Лишь сказала собранию жрецов: «Эта женщина суть жена своего мужа!» – и процедура коронации покатилась дальше как по маслу.
Претендентку на корону вывели на специальный помост, который сколотили за ночь и покрыли драгоценными коврами, затем жрец Создателя трижды грозно спросил у будущей королевы: «Отрицаешь ли ты темную сторону?!»
Конечно, она отрицала.
Потом трижды прозвучал вопрос: «Любишь ли ты богов и Создателя нашего?!»
Ну конечно, она любит, просто обожает и тому подобное.
И вот прозвучал самый животрепещущий вопрос, показавшийся Санде совсем уж идиотским: «Будешь ли ты заботиться о Замаре?!»
«Нет, – хотелось съязвить ей, – не буду, а только стану валяться, жрать и пить, превращаясь в бочку с салом!»
Но так, конечно, она не сказала… и взошла на приготовленный для этого случая здоровенный позолоченный щит, символизирующий то, что Санда теперь щит государства. В руки ей дали какую-то палку, надо понимать, для того, чтобы бить ею супостатов и тараканов, – символ того, что королева гроза врагов.
Щит подняли вверх на своих плечах полдюжины могучих гвардейцев в золоченых латах – как и щит, на котором стоял Хеверад, придерживающий королеву за руку.
Корона, перед этим пристроенная на голову Санды, держалась с трудом, и девушка боялась, что случится конфуз, – вдруг эта неудобная штука запрыгает по ступенькам помоста прямо в толпу?
«Вот будет драка за корону!» – подумала она и улыбнулась своим мыслям.
Толпа восприняла это по-своему, и отовсюду полетел радостный рев:
– Славься! Радость! Королева-радость!
Санда помахала толпе жезлом, от чего рев усилился и местами вспыхнули беспорядки – люди лезли друг на друга, чтобы рассмотреть все как следует. Не каждый год коронуется королева, да еще такая молодая и красивая. И щедрая.
– Читай! – шепнул Хеверад, держа Санду за руку. – Сейчас самое главное! Эй, вы, подсказывайте ей!
– Мои добрые подданные! – начала Санда, прислушиваясь к четкому голосу позади себя, который подсказывал ей то, что нужно говорить.
Толпа стихла, и над площадью было слышно лишь посвистывание птиц, гоняющихся за полчищами мух, устроивших пир на растоптанном конском и ослином дерьме, да где-то далеко перекликались на городской стене солдаты. Но это никак не нарушало торжественности момента, и люди, затаив дыхание, ждали, что же скажет новая королева!
– Обращаюсь к вам, мои верноподданные, в этот тяжелый, трудный для Замара час!
Толпа зашумела, вздохнув как единый организм, и снова затихла.
– Дворец короля занят наглым бандитом, именующим себя Жордаром, и мы не можем сейчас войти туда как подобает королеве и королю! Этот Жордар, разбойник, негодяй, растлитель детей и трупоед…
– Это уж они перебрали, – пробормотал Хеверад.
– …Посланец тьмы и демон в человеческом обличье, захватил уважаемого вельможу Гирсоса Амунского и держит его взаперти, действуя якобы от его имени! Несчастный наш родственник страдает в лапах негодяя и, по имеющейся информации, уже утерял человеческий облик, превратившись в хранилище демона, выпивающего его душу!
Толпа заревела, от страха заплакали дети, а их матери заохали, прижимая к себе драгоценных отпрысков.
Хеверад же крякнул и, не разжимая зубов, сказал в пространство:
– Эк их расперло! Мазису накурились, что ли, когда сочиняли? Я только спьяну могу такое ляпнуть, и то… подумаю.
– Я обещаю вам, мои верные подданные, что я сделаю все, чтобы освободить несчастного Гирсоса Амунского или хотя бы – его душу!
– А вот это правильно, – прокомментировал Хеверад, – на хрена нам его тело? Выпустить на волю душу, и пусть себе летит питаться демонским дерьмом!
Санда чуть не фыркнула и укоризненно посмотрела на короля. Он весело покосился на жену и шепнул:
– Не буду, прости. Уж больно веселый доклад составили эти пьяницы, мои советники!
– Те, кто поддержат злокозненного Жордара, угнетателя несчастного Гирсоса Амунского, суть враг короны и будет уничтожен так же, как и злобный Жордар, порождение Преисподней!
– Славься! Победительница! Санда-победительница! – заревела толпа, разгоряченная, ожидающая дармовой выпивки и денег.
– Теперь я вам скажу о наших соседях, злокозненных, жаждущих нашей земли, угоняющих в рабство наших людей… – продолжила Санда, когда по ее жесту толпа стихла, ловя каждое слово живого божества, наместницы богов в этом мире.
