— Как это план поменялся? Не понимаю.
— Потом поймешь, — отвечает Ричард. — Если только...— Прижав палец к губам, подмигивает.
Женщина тем временем никак не отойдет от меня, вглядывается в каждую черточку на моем лице, словно бусы перебирает.
— Глаза карие, — говорит она и вздыхает, от дыхания ее веет чем-то сладким, как сахар. — Розовые губы, пухленькие. Зубки белые, как фарфор. Щечки — мягкие небось, нежные. Ой!
Я стою не шевелясь, как в трансе, — а она причитает, бормочет что-то, но теперь она, кажется, хочет ощупать мое лицо, и я отшатываюсь.
— Как вы смеете?! — восклицаю я. — Как вы смеете говорить со мной? Как смеете вы вообще смотреть на меня, вы все? А вы!.. — Я подхожу к Ричарду и хватаю его за жилет. — Что все это значит? Куда вы меня завезли? И что они знают о Сью?
— Тише, тише, — мирно произносит мужчина с бледным лицом.
Парнишка смеется. Женщина опечалилась.
— Какой у нее голос! — говорит девушка.
— Как острый нож, — подхватывает мужчина. — Такой же чистый.
— Ну что я могу сказать? — Он пожимает плечами. — Я же подлец.
— Хватит кривляться, черт побери! Говорите, что все это значит. Чей это дом? Ваш?
— Ну да, его! — Мальчишка дико хохочет и чуть не давится куском мяса.
— Спокойнее, Джон, выпорю! — произносит женщина. — Не обращайте на него внимания, мисс Лилли, очень вас прошу, не стоит он того!
Я на нее не смотрю. Я не свожу глаз с Ричарда.
— Говорите же чей, — настаиваю.
— Не мой, — отвечает он наконец.
— Не наш? — (Он качает головой.) — Тогда чей же? И где мы вообще находимся?
Он трет правый глаз. Он устал.
— Это их дом, — отвечает он, кивнув на женщину и на мужчину. — Их это дом, и находится он в Боро.
Боро... Я уже пару раз слышала от него это название. С минуту я стою в смятении, обдумываю услышанное, потом сердце у меня сжимается.
— Дом Сью! Где живут воры!
— Честные воры, — добавляет женщина, придвигаясь ко мне ближе, — для тех, кто нас знает!
Я думаю: «Это ее тетушка!» Когда-то мне было ее жалко. Теперь же я готова плюнуть ей в лицо.
— Да отойдете вы от меня или нет, старая карга!
И вдруг наступила тишина. Кажется, стало темнее и даже как-то теснее. Я все еще держусь за жилет Ричарда. Когда он пытается вырваться, я вцепляюсь сильнее. Мысли мои скачут, как зайцы. «Он женился на мне, привез сюда, чтобы от меня избавиться. Он хочет прикарманить мои деньги. Он пообещал, что поделится с ними — за то, что они убьют меня и Сью». И когда я так подумала, путаясь в страшных догадках, сердце мое вдруг снова сжалось: «А Сью они освободят. Сью все это знала наперед».
— Вы этого не сделаете! — чуть не кричу я. — Уверены, я не догадываюсь, что вы затеяли? Все вы? Какое грязное дело?
— Ничего вы не знаете, Мод, — отвечает он. Пытается отцепить меня от жилетки. Я не отпускаю. Мне кажется, если он это сделает, они меня точно убьют. Мы молча боремся секунду-другую. Потом он говорит: — Шов лопнет, Мод!
Отцепляет наконец мои пальцы. Я, недолго думая, сразу же хватаюсь за его руку.
— Отвезите меня назад, — требую я, а про себя твержу: «Только не подавай виду, что тебе страшно!» Но голос мой вдруг становится тонким да к тому же дрожит. — Отведите меня сейчас же назад, на улицы, к каретам.
Он качает головой, отводит взгляд:
— Я не могу этого сделать.
— Заберите меня отсюда. Или я сама уйду. Я найду дорогу — я запомнила! Я смотрела по сторонам и все запоминала! И я... я найду... полицейского!
Парень, бледный мужчина, женщина и девушка от этих слов вздрагивают. Пес принимается лаять.
— Тише, тише, — говорит мужчина, поглаживая усы. — Поосторожнее в выражениях, дорогая, раз уж вы попали в такой дом.
— Это, наоборот, вы поосторожнее! Чего вы таким образом хотите добиться? Денег? Нет-нет. Это вы остерегайтесь. Вы все! И вы, Ричард, — вы больше всех, потому что, как только я найду полицейского и расскажу ему...
Но Ричард только смотрит на меня и ничего не говорит.
— Вы меня слышите? — кричу я.
Мужчина с бледным лицом закрывает ладонями уши, как будто оглох.
— Да уж, голосок точно острый нож, — повторяет он, вроде бы ни к кому не обращаясь. — Правда?
— Идите к черту! — говорю.
Дико озираюсь, потом хватаю свою сумку. Однако Ричард опережает меня: словно играя, пинает ее своей длинной ногой — и сумка отлетает прочь в дальний конец кухни. Парнишка подхватывает ее и ставит себе на колени. Достает нож и начинает ковыряться в замке. Поблескивает лезвие.
Ричард складывает руки на груди.
— Теперь вы видите, Мод, что уйти вам никак не возможно. — Он невозмутим. — Не уйдете же вы с пустыми руками?
Он подходит к наружной двери и загораживает ее собой. Рядом есть и другие двери, куда они ведут? Может, на улицу, а может, уводят еще дальше в дом. Нужную мне ни за что не найти.
— Прошу извинить, — говорит он.
Вспыхивает лезвие ножа. «Теперь, — думаю, — они меня убьют». Мысль эта пронзает, как лезвие ножа. Но разве я не молила в «Терновнике», чтобы у меня забрали эту жизнь? Разве не чувствовала, как она спадает с меня, и только радовалась? А сейчас мне так страшно — я даже представить не могла, что человеку может быть так страшно.
«Дура», — ругаю я себя. А вслух — им всем — говорю:
— Вы не посмеете. Не посмеете! — И опрометью бросаюсь бежать куда-то, сначала в одну сторону, потом в другую и вдруг натыкаюсь на визжащего круглоголового младенца. Хватаю его за шею.
— Вы не посмеете! — кричу я опять. — Черт побери, неужели вы думаете, я за этим сюда шла? — Я смотрю на женщину в упор. — Раньше я убью вашего ребенка! — Наверное, я и правда была к этому готова. — Глядите, я задушу его!
Мужчина, девушка и парень заинтересовались. Женщина смотрит грустными глазами.
— Милая моя, — говорит она, — у меня сейчас семеро детишек обретается. Пусть уж будет шестеро, раз вам так хочется. Пусть уж, раз вам неймется, — кивок под стол, где стоит жестяное корыто, — пусть даже будет пять. Мне все равно. Все равно я скоро закрою эту лавочку.
Существо в моих руках дрыгает ногой. Я чувствую под рукой быстрое биение его крохотного сердечка, вижу, как пульсирует маковка на пухлой голове. Женщина все смотрит. Ричард роется в карманах, ищет сигарету. Найдя, произносит:
— Положите чертова ребенка на место, Мод.
Он говорит это очень дружелюбно, и я наконец прихожу в себя, понимаю, что руки мои у малыша на горле. Осторожно кладу ребенка на стол, меж тарелок и фарфоровых чашек. И сразу же парень вытаскивает нож из замка моей сумки и начинает размахивать им над головой.
