Фандорин: Японский обычай предписывает
относиться к покойникам с почтением. Не обращайте внимания. Итак, попробуем
восстановить картину п-преступления.
Ян: Вот-вот, попробуйте. У вас должно
получиться. А то у меня, честно говоря, голова кругом…
Фандорин: Английский коллекционер, мечтающий
заполучить волшебный веер, попадает в усадьбу под видом врача. Благополучно
сводит Сигизмунда Борецкого в могилу. Я уверен, что все рекомендации и рецепты
были б-безупречны, но ведь одни капли можно заменить на другие. Для этого
доктору понадобился помощник. Диксон поближе сошёлся с личным лакеем хозяина и
сделал его своим сообщником. При этом англичанин полагал, что главный в этом
дуэте он, но лакей, похоже, придерживался иного мнения. Человек он был
честолюбивый, деятельный. Полагаю, что идея подпилить ось у дрожек принадлежала
ему.
Инга: Но зачем?
Ян: Чтобы господин Фандорин не приехал и
папаша не узнал о ценности веера. Тогда Диксон выкупил бы у него веер за
несчастную тысячу рублей.
Фандорин: Они подсыпали Казимиру Борецкому в
коньяк яду, чтобы сразу после этого от него избавиться. Убийство безо всякого
риска — ведь вскрытие должен был производить Диксон, единственный врач на всю
округу. Но планы заговорщиков нарушились. Казимир Борецкий захотел коньяку
раньше времени…
Ян (горько): И я сам принёс ему флягу!
Инга: Ты не мог знать!
Фандорин: Потом появился я, хоть и со
сломанной рукой. А затем из-за удара молнии погасло электричество, и веер был
похищен.
Ян: Кем? Этим?
Фандорин: Нет, другим человеком, действовавшим
безо всякого предварительного плана. Это окончательно запутало заговорщиков.
Они стали подозревать друг друга. Лакей подслушивал у окна, когда я допрашивал
Диксона. Поняв, что доктор собирается всю вину свалить на него, лакей
выстрелил… Маса провёл собственное расследование, установив два крайне важных,
даже к-ключевых обстоятельства. Лакей готовил дрожки к поездке — да так
старательно, что, когда в коляску сели пассажиры, ось на первом же повороте
переломилась. Это раз. И ещё Маса выяснил, что Диксон и лакей были в коротких
отношениях. Это два. Окончательно же лакей себя выдал, когда попытался вас
убить.
Маса ткнулся носом мертвецу в подмышку и
замер.
Ян (мельком поглядев на него): Странный обряд.
Как будто принюхивается… Что ж, Фандорин, вы выполнили за полицию всю работу.
Стройно, логично! Теперь я вижу, что дедукция — это тоже наука, сродни
математике.
Маса: Данна, коко дэс. Когэтэ имас. Каяку-но
ниои мо.
Фандорин: Да. Но иногда бывает довольно
какой-нибудь мелочи, чтобы вся стройная теория рассыпалась.
Ян: Мелочи? Какой мелочи?
Фандорин: Самой ерундовой. Например, д-дырки.
Ян: Что?
Фандорин: У Аркадия под мышкой в сюртуке
дырка.
Ян: Я вас что-то… При чём здесь дырка?
Фандорин: Маса говорит, что её края обуглены.
И свежий запах пороха.
Ян: Как это может быть? Моя пуля попала ему в
голову!
Фандорин: Вторая. Но не первая.
Инга: Какая ещё первая, Эраст Петрович?
Фандорин: При беглом осмотре я не обнаружил на
той стене следа от пули, которая, по словам Яна Казимировича, просвистела у
него мимо уха. Но я уверен, что след от пули отыщется вон на той стене (показывает
влево). Это не Аркадий стрелял в вас, а вы в него.
Фандорин смотрит в упор на Яна. Тот нервно
стряхивает волосы со лба или делает какой-то иной нервный жест.
Фандорин: Вы ловкий человек, Ян Казимирович. И
умный. Но не до такой степени, как вам п-представляется.
Инга: Что вы… Зачем вы так говорите?
Фандорин (Яну): Лакей бросился к вам на
чердак, чтобы потребовать помощи. Он понял, что вот-вот будет разоблачён Масой.
А тут стали стучать в дверь, звать вас по имени. И вы решили застрелить
сообщника. Но он не доверял вам, был начеку. Это не вы увернулись от его
выстрела, а он от вашего. Успел схватить вас за руку, и пуля прошла у него под
мышкой. Завязалась борьба. И всё устроилось наилучшим для вас образом: вы
застрелили смертельно опасного свидетеля на глазах у Инги Станиславовны, при
явной и законной самообороне.
Инга: Ян, что ты молчишь?
Маса подходит к Яну, молча отбирает у него
веер, аккуратно кладёт в футляр.
Ян: Вы бредите, чиновник особенных поручений!
Фандорин: Меня не было в усадьбе, когда
зачитали завещание, но я выслушал с-свидетелей. Вы долго отказывались давать
отцу коньяк и отправились за флягой, только когда Казимир Борецкий согласился
отдать веер мистеру Диксону.
Ян: Совпадение!
Фандорин: Если бы яд во флягу подсыпал Диксон,
он не позволил бы вашему отцу выпить, пока не получит веер. Нет, Диксон о яде
не знал! Вы же, вдруг согласившись принести коньяк, сорвали сделку, и веер
остался у вас.
Инга: Но ведь за веером охотился Диксон, вы
сами говорили!
Фандорин: Да, и он заранее столковался с Яном
Казимировичем. Должно быть, больной сообщил Диксону, что собирается завещать
веер племяннику. Не деньги, которые растратил бы опекун, а именно веер.
Сигизмунд Борецкий свято верил в магические свойства веера… Тогда, в Японии, он
сказал мне: «Если я добуду веер, я побоюсь им воспользоваться. Осуществить свои
желания за счёт остального мира? Для этого я недостаточно подл. Улучшить мир,
причинив вред себе? Для этого я недостаточно благороден. Так и буду сидеть, как
собака на сене…» Дядя любил вас, вы навещали его в усадьбе. И Диксон предложил
вам выгодную сделку: вы уступаете доктору веер за хорошие деньги. За хорошие,
но не за миллион. Помните, как при упоминании о миллионе у вас сорвалось с
языка: «Подлец! Пройдоха!» Диксон и вправду был пройдоха. Присмотревшись к
Казимиру Борецкому, он сообразил, что может заполучить веер у опекуна
совершенно законным образом и без вашей помощи, причём задёшево. И тем самым
подписал вашему отцу смертный приговор — вы не могли допустить, чтобы куш уплыл
из ваших рук.
Инга: Ян, почему ты не отвечаешь? Скажи, что
всё это неправда!
Фандорин: Говоря мне о настоящем убийце,
Диксон имел в виду вовсе не Аркадия, а вас. Это вы были под окном, вы и
стреляли. И тогда, и потом в саду, и теперь. Все четыре пули выпущены вами.
Улики подтверждают это.
Инга: Ян, ну скажи же, что это неправда! (Порывисто
хватает его за руку.) Я поверю не уликам, я поверю тебе!
