Нагнувшись, Тимофей выставил меч перед собой — над самым полом. Подставил клинок под ближайший кусок. Живой кусок мертвой плоти. Острием вперед подставил…
Раньше это было…
Ткнул…
Ну да, животом навьей твари было.
Наколол…
Однако податливая плоть не остановилась. Даже не замедлила движения. С отвратительным чавкающим звуком Кощеева плоть прошла через меч, обволакивая его, разрезая себя о сталь и тут же срастаясь вновь.
Проклятье! Крысий, крысий потрох!
И потрох Кощеев в довершение ко всему!
Это было невозможно, немыслимо! Тимофей не успел поднять меча, как откуда-то справа клинок захлестнула длинная змеящаяся колбаска путаной кишки. Прежде чем Тимофей отдернул меч, проклятая требуха обвила оружие и использовала его в качестве опоры, подтянулась к куску тулова, который только что прошел через клинок.
Подтянулась. Заползла. Скользнула внутрь, свернувшись тугим, плотным кольцом. Рваный конец извивающейся трубки шумно, как через соломинку, втянул кровавую лужицу на полу. Будто языком слизнул.
Даже просто смотреть на это не было сил. А уж препятствовать…
Как?!
Тимофей пинком отшвырнул один кусок в сторону, ударил плашмя мечом по другому. Отбросил и его. Расстояние, разделявшее два фрагмента Кощеевой плоти, увеличилось. Но вокруг сливались и срастались десятки других кусков и кусочков. Да и к тем, отброшенным, тоже с разных сторон уже тянулись частички плоти, кровавые шарики и подвижные лужицы черной вязкой слизи.
И что делать? Раскидывать все ЭТО? Невозможно. Не успеть.
Отшвыривать, что можно успеть отшвырнуть?
Тимофей застонал, в полной мере осознавая собственное бессилие. Как бы он сейчас ни пинался, как бы ни размахивал клинком, орудуя мечом, как лопатой, он лишь отсрочит неизбежное. Да и то — вряд ли надолго.
Куски Кощея сползаются все упрямее и настырнее. А он скоро начнет уставать. Станет пропускать их один за другим. Вечно мешать Кощеевой плоти он, конечно же, не сможет. У него нет в запасе вечности. У бессмертной навьей твари — есть!
Нет, не в человеческих силах остановить этот процесс. Сильная магия, возможно, и помогла бы. Но ведь он, Тимофей, не маг.
Стоп! Он — нет. А Арина?
В ней же осталось хоть что-то? Хоть какая-то колдовская сила?
Тимофей оглянулся.
* * *
Арина была рядом. Даже, пожалуй, слишком рядом. Обнаженная, перепачканная грязью и кровью, она шла к нему, топчась по копошащимся ошметкам Кощеева тела. И не просто шла.
Правая рука ворожеи была опущена. Поводя ладонью над полом, она словно черпала воду из невидимых потоков.
Наверное, в самом деле черпала. А почему бы и нет? Раньше, когда Кощеевы останки были заключены в магические кристаллы-саркофаги, Угрим так же брал из них силу Черных Костей.
Левую руку гречанка протянула к Тимофею. Губы и пальцы Арины чуть шевелились. Ворожея колдовала. И ее пальцы — все ближе, ближе…
Еще немного, еще пара шагов, еще пара мгновений — и рука гречанки коснется Тимофея. А вместе с ней коснется его и колдовство Арины.
На миг Тимофей позабыл обо всем, даже о Кощее. Отшатнулся. Шагнул от ворожеи назад и в сторону. Ему было чего опасаться. В последний раз, когда Арина прикасалась к нему, гречанка подмяла его волю и подчинила его разум.
Тимофей поднял меч, направив острие меж грудей молодой женщины. Арина не навья тварь, она ведь не попрет на рожон, рассекая сама себя.
— Остановись! — приказал он.
Такое уже было однажды. Они уже стояли вот так же у опочивальни ищерской княгини. Он уже пытался остановить гречанку, уперев ей меч в грудь. Тогда не вышло. Да и сейчас выйдет вряд ли. Сейчас ему нужна эта колдунья. Нужна живой. Без ее помощи он не сможет помешать Кощею.
Разделенные куски навьей твари и лужицы черной крови с омерзительным чавкающим звуком сливались друг с другом и входили друг в друга. Бесформенные фрагменты срастались, разорванное тело обретало прежние очертания.
Времени оставалось мало.
Арина не прекращала своей непонятной волшбы. Гречанка шептала заклинания, собирала магические токи, подпитывалась навьей силой, восстанавливая то, что было отдано ханьской Стене. И тянулась, тянулась к Тимофею, напирая на меч…
Крысий потрох! Тимофей отступил на шаг, на два, стараясь держать никейскую ворожею на расстоянии вытянутой руки и клинка в руке.
И еще на шаг. Нанизать Арину на меч он попросту не мог. Остаться сейчас с навьей тварью наедине означало проиграть.
А подпустить гречанку к себе… Намного ли это будет лучше? И будет ли лучше вообще?
— Что ты задумала, колдунья? — процедил Тимофей.
Его будто не слышали.
— Отойди от меня, — потребовал он. — Не прикасайся ко мне. Займись лучше тварью, пока она не занялась тобой.
Арина наконец остановилась, взглянула в глаза Тимофею. Перестала бормотать невнятное.
— Для того чтобы заняться ею, мне нужно узнать заклинания, которые однажды обратили ее в Черные Мощи, — услышал Тимофей тихий усталый голос ворожеи. — Во мне уже достаточно сил, чтобы бороться, но без этих древних заклинаний тварь из мира мертвых не победить. Впрочем… — Она невесело усмехнулась. — Впрочем, Бессмертного вообще невозможно победить. Его можно только остановить. Навсегда или на время. На короткое время или надолго. Его можно пленить и запереть в кристаллы. Как было раньше. Но… — Она вздохнула. — Но мне нужны заклинания.
— Ты же читала волховские книги, — вспомнил Тимофей. — Ты знаешь их наизусть. Там должны быть…
— Нет, — не дослушав его, покачала головой Арина. — Таких заклинаний там не было. Манускрипты библиа матогика писались слишком поздно. Многое к тому времени забылось. Книги содержали немало ценной информации о Костях-реликвиях, но не всю.
— И что ты хочешь от меня?
— Возможно, у тебя есть то, что мне нужно. То, что нужно нам.
— У меня? — опешил Тимофей. — Я-то тут при чем?
— Эта тварь. — Арина брезгливо пнула проползавшую мимо руку с плечом и фрагментом грудины. — Она ведь открыла тебе, как шесть чародеев разорвали ее плоть на шесть частей и заточили эти части в шесть кристаллов?
Тимофей молча кивнул. Кощей действительно показал ему, что и как сотворили с ним Шестеро. И Арина вполне могла слышать Кощеевы слова, предваряющие это.
— И ты… — Арина облизнула сухие губы. — Ты узнал заклинания, которые были произнесены над тварью?
Ах, вот оно что! Тимофей снова кивнул. Да, он слышал эти заклинания. Правда, не запомнил ни слова — даже не пытался запомнить, но ведь слышал же, когда благодаря Кощеевой волшбе стал свидетелем ритуала Шестерых.
