— Раненые? — Я устало привалился спиной к стене.
— Среди этих не знаю, наши все разнесены по лежакам, как там что, завтра к утру будет ясно, кто еще поживет. — Наклонившись к одному из тел стражников, он оторвал кусок его гербовой накидки, прикладывая к лицу. — Ворота закрыли, но наши все попадали спать, без малого сутки на ногах.
— С оружием хоть спят? — С трудом, но удалось стянуть шлем.
— С такой жизнью скоро и до ветру будут с оружием ходить. — Он невесело усмехнулся.
— Ты тоже иди, вздремни. К вечеру мало-помалу оклемаются, ставь караулы. — Еле переставляя ноги, двинулся к виднеющейся толпе пленных. — Будем надеяться, обойдется.
Народ стоял испуганный, с ужасом взирая на то, как к ним подхожу я. Видимо, не только вид, но и кое-какие догадки по поводу моего статуса наводили их на печальные мысли.
— Так-с, — начал я, — нечего стоять тут и сопли по лицу размазывать. К вечеру обойти замок, трупы поднять и сбросить со стены, живых, как сможете, перевяжите и тащите вон в тот здоровый сарай. Пара баб на кухню. Отставить слезы.
Я прикрикнул, видя, как молодые девицы начинают свое мокрое дело. Сам готов разрыдаться, а тут еще они голосить надумали. Сил и так нет, с трудом переставляя ноги, двинулся к главному донжону, где виднелись мои люди. Войдя внутрь и перешагнув пару спящих легионеров, сам почти рухнул на пол, проваливаясь в темноту забытья.
* * *
Тина — умница, без нее я бы не справился. Уже к ночи, бледная как смерть, в окровавленной и изорванной одежде, она, разбудив меня, ушла восстанавливать связь с остальной семьей, а также подогнать к замку два продовольственных обоза из расчетных точек.
Уже сутки из трех на подход солдат Гердскольда мы потеряли, если в оставшиеся два дня мы не успеем уйти в лог, указанный на карте Десмосом, нас запрут в замке, словно в ловушке.
Эта ночь также оказалась бессонной, ночь, когда мы выгребали замок подчистую. На местной конюшне удалось запрячь лошадей, снарядив две телеги под раненых и награбленное добро. Презренного металла в закромах Норвшлица было столько, что пришлось половину выбрасывать. Большие крученые канделябры с вензелями, огромные тарелки, больше напоминающие щиты греческих героев, и прочий «крупняк», сносимый во двор, так и остался лежать невостребованным металлоломом. Брать с собой разрешил только мелочевку и деньги. Ну и завернул, естественно, казну Нуггета, так, навскидку, под тонну золотых и серебряных местной чеканки монет. М-да уж. Не чета я Когдейру, даже со всеми своими мануфактурами, ничего удивительного, что он покупает себе солдат, а не вынужден, как я, собирать по своим землям душегубов. Мои-то, считай, за еду работают, а у него армия в карман денежку кладет. И еще не факт, что то, что я сейчас гружу на телеги, доедет в мои земли. Норвшлиц — это дурная кровь из-за моей дурной головы, а ведь еще надо как-то выйти из всего этого сухим, а с такими потерями воевать дальше — чистое самоубийство.
Сорок человек, ну пусть даже пятьдесят с учетом легкораненых, — это буквально ничего. Еще десятерых я с обозом отправлю назад, этим на восстановление минимум полгода надо. При таком раскладе меня будет бить, выходя из замка, стража, не говоря уже о идущих по пятам Гердскольдах и о пылающем жаждой мести Нуггете, который наверняка уже разворачивает свою чудовищную по местным меркам военную машину в тысячу человек. Эх, мне бы сюда сейчас Гарича, я бы еще пободался, а так нужно бежать, и без оглядки. Впрочем, рискнуть жизнью мне еще предстоит, иначе все эти смерти будут зря и я просто не уйду с обозом.
К обеду, собрав весь строительный инструмент, что был в замке, погрузившись, покинули Норвшлиц, строго выворачивая на запад по укатанной дороге, в этот раз хоть по лесам не пришлось пробираться.
К вечеру с горем пополам дошли до нужной точки, здесь уже поджидали люди из моих обозов, что, кстати, означало, что Тина работает и кое-что у нас получается. По крайней мере голодными не умрем, да и лишняя пара рук пригодится, пусть и не бойцы, но мужички крепенькие. Спать народу дал четыре часа, еще по темноте поднимая всех, кто мог стоять на ногах. Пологие склоны, поросшие лесом, — идеальное место для засады. Проблема лишь в том, кто подойдет первым, мой расчет был на Нуггета, это было бы идеально, у него сейчас и народа поменьше, и внимание рассеянное, как-никак дома, да и свербит в одном месте от потери такой суммы. Гердскольды хоть и большим числом идут, но как-никак на чужой земле, должны и разъезды выставлять и двигаться с опаской, к тому же идут по нашим следам, а в пустом Норвшлице их ждет куча золотых подносов, пусть командиры покричат немного да поспорят, кому поднос побольше домой везти.
Лишь бы сам барон не вылез из своего замка в сопровождении мага, а то все мои надежды и чаяния пойдут коту под хвост. Если б не такая катастрофическая потеря людей, мы бы попытались, разделившись, ударить с двух склонов, но от этой идеи пришлось отказаться, делая схрон лишь с одного края. Часть людей отрядил на траншею, прямо посредине дороги, чуть позже ее закроем по принципу волчьей ямы. По тому склону обозные будут, они по команде со склона спустят вал из бревен, которые сейчас рубили в лесу, стаскивая и укладывая в кассеты. Потом по команде выбьют клинья, обрушив всю эту махину вниз. Здесь же, где будут в ожидании легионеры, особых сверхзадач не ставилось, по большому счету все, что сделали, это, нарубив густой зелени, сместили метров на сто ближе засаду, так как бежать эти лишние метры было непростительной потерей времени.
Мы успели реализовать все свои задумки практически за день до подхода ожидаемого противника, получив так нужный нам отдых. Поутру, занимая позиции, с опаской посматривали то назад, себе за спину, то вперед, так как разведка молчала, а своих людей я не выставлял, из-за того что в любом случае противник придет сюда, другой дороги нет.
Денек обещал быть на удивление погожим и жизнерадостным. Меленькие белоснежные облака, доброе лучистое солнышко и куча угрюмых озлобленных мужиков по кустам. Время шло, сидели молча, получая от сержантов по шее за любые разговоры, даже шепотом, блюдя мою команду о соблюдении тишины. Птички-невелички расщебетались, выводя замысловатые трели, радуясь лету и жизни.
— Там. — Семьдесят третий сжал мое плечо, показывая рукой на идущих к Норвшлицу солдат барона. — И там.
А вот это был провал, прямо им навстречу из-за наших спин показалась колонна на марше солдат Гердскольда. Вот так встреча! Картина Репина «Приплыли». Нет, ну почему я такой неудачник? Все же было элементарно просто, из пункта А в пункт Б, эти дурни из Гердскольда всю ночь, что ли, за нами бежали и подносы золотые с подсвечниками не стали брать? Нет, я определенно разочарован в людях! Где жадность? Где трусость? Что это такое и как такое может быть? А главное, куда бежать? Под две сотни справа и три сотни слева, а посередине что? Нет, не гвоздик, посередине мы, в самом эпицентре той задницы, в которую влетели не то что носом, а встряли так, что только пятки торчат. Устроил, называется, засаду. Да лучше б я на свет не родился, стратег хренов.
По лицам окружающих легко можно было прочесть все те мысли, что пронеслись в моей голове за считанные секунды, потребовавшиеся мне для осмысления перспектив.
