— Ну а вы мне поверьте, — ощерился Ыр. — И верните кистени. Я ведь на одной стороне с вами, так, ребята? Значит, не стоит меня бояться.
— Тысяча извинений, но у нас распоряжение брата Лариуса, — встрял другой, видимо, более решительный, алхимик. — Следуйте за нами к нему. А потом мы вернем все ваши вещи, оружие в том числе.
— Ладно, — прорычал Костолом. — Попробуем поверить. Иди сюда, пацан, забирайся…
Червяк мигом вскарабкался на спину орка, удобно устроился на его массивных плечах. Там осталось достаточно места и для Элли со Скалогрызом, однако они, разумеется, предпочли идти сами. Эльфийка выглядела значительно лучше остальных: истощение и переживания последних дней не миновали ее, но она казалась лишь немного усталой — и только мокрые полосы на грязных щеках свидетельствовали об истинной цене пережитого ей ужаса. Раньше Вольфганг был уверен, что эльфийки не умеют плакать.
Три алхимика повели их по крутой винтовой лестнице наверх. Один из них без перерыва объяснял:
— Замок стоит на склоне вулкана. И хотя его местоположение гарантирует безопасность от лавы и камней, пеплом нас засыпало основательно. Поэтому работы было невпроворот — даже у тех, кто не участвовал в… подвальных делах.
— Повальных делах? — переспросил Скалогрыз.
— Подвальных… впрочем, брат Лариус объяснит вам все. Он, наверное, пока единственный человек здесь, до конца понимающий что к чему.
— А извержение уже закончилось?
— Еще нет. Лава продолжает вырываться на поверхность.
— Замку точно ничего не угрожает?
— Можете быть совершенно спокойны на этот счет. Он построен на эльфийском фундаменте, возведенном еще во времена молодости вулкана, в период постоянных извержений. Справедливо будет сказать, что безопасность нашей цитадели доказана многими столетиями.
Они поднялись на широкую площадку, служащую перекрестком: в разные стороны от нее расходились коридоры, уводящие внутрь крепости, и крытые галереи, ползущие снаружи по стенам и башням. Здесь их ждал брат Лариус. Это оказался тощий сгорбленный человечек, еще не совсем старый, хотя совершенно седой.
— Приветствую! — воскликнул он, шагнув навстречу. — Не каждый день у нас бывают столь важные гости. Да, возникло небольшое недоразумение, но оно уже разрешено. Вы ведь не держите на нас зла?
— Ни в коем случае, — ответил Вольфганг прежде, чем Костолом успел раскрыть рот. — Однако хотелось бы прояснить все до конца. Почему вы вдруг решили, будто можете нам доверять?
— О… — Лариус расплылся в слащавой улыбке, от которой у рыцаря едва не свело зубы. — Дело в том, что… кхм… за вас замолвили словечко.
— И кто же?
— Тот, кому мы всецело доверяем. И ваш хороший знакомый, господин Паладин. Скоро лично встретитесь с ним. Вы ведь уже успели перекусить, подкрепиться?
— Да.
— Вот и отлично, — улыбка на сухоньком личике Лариуса стала еще шире. — Тогда не будем терять времени, а прямо сейчас и направимся вниз, на встречу с теми, кто хотел вас видеть.
— Постой-ка! — Скалогрыз дернул Вольфганга за ремень. — А как же Харлан?
— А! — Лариус всплеснул руками. У него были длинные тощие пальцы, основательно перепачканные в серой пыли. — Конечно-конечно… раненый товарищ. Я стал такой забывчивый, голова постоянно занята кучей проблем. Пожалуй, действительно стоит сначала зайти к нему. Правильно?
— Само собой, — кивнул Вольфганг. — Как только мы убедимся, что с нашим другом все в порядке, отправимся на встречу с важными персонами.
— Хорошо. Прошу за мной.
Лариус двинулся по одной из навесных галерей. Вольфганг шел рядом, чуть сзади пыхтел Скалогрыз, не спускавший подозрительного взгляда со спины провожатого. За ним шагала Элли, а следом тяжело топал Костолом с Червяком на спине. Трое молодых братьев замыкали шествие.
— Тут недалеко, — пояснял Лариус. — Мы поместили его в ближайшем лазарете. Бедняга был в тяжелейшем состоянии. Думаю, если бы не заживляющие зелья, он бы отправился на темные тропы еще сегодня утром.
— Заживляющие зелья? У вас остался запас?
— Конечно. Наша цитадель всегда являлась центром лечебной алхимии. В чем в чем, а в магических напитках здесь недостатка нет.
— То есть сейчас с Харланом все в порядке?
— Скажем так: бегать он пока не сможет, да и сражаться — вряд ли, но жизни его больше ничто не угрожает. Вот и пришли, кстати…
Лариус свернул с галереи в узкий коридор, уводящий в глубь башни. Еще один поворот, тут же — еще один — и они оказались в обширном круглом помещении. Лазарет ни с чем нельзя спутать: полки, тянущиеся в несколько рядов вдоль стен, ломились от разнокалиберных пузырьков и бутылей самых диковинных расцветок и форм, в воздухе плавал кислый аромат целебных зелий, а на серых каменных стенах кое-где виднелись застарелые, намертво въевшиеся багровые пятна. Под потолком вились, переплетаясь, многочисленные трубки и шланги.
Здесь стояло пять коек, и все они пустовали, кроме одной, самой дальней, стоявшей у единственного в комнате высокого стрельчатого окна. На ней лежал Харлан. Его правую руку сковывала грамотно наложенная шина, грудь покрывали бинты, сквозь которые тускло проступала кровь. Он был чисто выбрит и умыт, а потому смотрелся, пожалуй, лучше своих товарищей, избежавших серьезных ранений.
— О! — воскликнул он, увидев пришедших. — Вот и друзья, наконец!
— Рад тебя видеть, — сказал Вольфганг. — Как себя чувствуешь?
— Раненым, — ответил торговец, улыбаясь. — А в остальном все отлично. То есть, конечно, все хреново, но могло быть и значительно хуже, правильно?
— Правильно, — кивнул рыцарь. — Нам повезло.
— Еще как. Если бы не алхимики, я бы уж, пожалуй, кормил стервятников. Или превратился бы в угли под проклятой лавой.
— Точно, — подтвердил Скалогрыз. — Каждый из нас был бы там.
— Кстати… а где вы пропадали все это время? — спросил Харлан.
— В подвале сидели, — буркнул гном. — Как почетные гости.
Лариус поспешил вмешаться.
— Имело место роковое недоразумение. — Он вскинул руки, растопырив свои тонкие пальцы. — Мы редко впускаем чужаков в нашу цитадель, и потому немного растерялись. Прошу оставить сей досадный инцидент в прошлом, просто забыть его. Уверяю вас, впереди столько важных событий.
— Я не сомневаюсь! — сказал Вольфганг. Ему категорически не нравился старший алхимик. Не нравилась его постоянная приторная ухмылочка, его бледная дряблая кожа, его желтые обломанные ногти. Казалось, что этот человек целиком состоит из притворства, что он позабыл, или даже не знал никогда, как общаться, а теперь изо всех сил пытается выглядеть настоящим. Живым. В его присутствии рыцарю постоянно было не по себе.
— Вас уже покормили? — обратился Лариус к Харлану.
