Сгрудившись у дальней стены между кроватями, подруги с нетерпением уставились на Эмьюз, которая неверными пальцами надорвала конверт и резко выдохнула.
– Сомневаешься – не станем читать. – Робин закуталась в покрывало.
– Я не сомневаюсь. Я боюсь. – Девочка достала свернутый пополам лист, явно вырванный из того самого дневника.
Знакомый почерк плясал и расплывался. Мисс Варлоу часто заморгала, заставляя усталые глаза подчиниться, но те не слушались.
– Давайте читать по очереди? – предложила Клер.
– Я цитаю плохо, – смутилась Нуо. – Плививка ласплостланяется только на лесь.
– Предложила, значит, ты первая! – Урд передала лист девочке с разноцветными волосами.
Голубые блики приплясывали на стенах и мебели, окрашивая лица и руки подруг в цвет тайны. Сердце Эмьюз колотилось и подпрыгивало: все попытки успокоиться с треском провалились, а Клер никак не начинала.
– «Здравствуйте, мама!» – наконец произнесла она и побледнела. – Нет, я не могу…
– Попытка номер три. – Урд снова забрала у той лист и откашлялась. – «Всегда думал, что тяжело звать Вас так потому, что это неправда, но теперь понимаю настоящую причину. Я просто не достоин. Теперь я дивный. Когда Вы обо всем узнаете, меня уже не будет. Ненавижу себя! Мама… Мамочка… я ведь даже не подозревал, что в той проклятой сумке бомба! Это не оправдание. Жаль, Вы не смогли найти меня и отругать хорошенько, до того, как непоправимое уже случилось! После всего, если я останусь жив, только отсрочу неизбежное и причиню боль. Вам ведь придется присутствовать на судах, я и без них понимаю, что виновен. Не желаю, чтобы Вы прошли через это из-за меня. Искренне раскаиваюсь и не вижу смысла жить дальше. Я достаточно опозорил фамилию, которую Вы мне дали, казнь по приговору Трибунала будет лишней».
Урд отвернулась. Тонкие влажные полосы на ее лице поблескивали, но девочка словно не замечала их.
– Хаулинг, с четвертого абзаца, – попросила она.
– «Я не самоубийца». – Подружки невольно сбились плотнее. – «Хотя бы этого греха не будет на моей совести. Вторые сутки сижу в темноте, держа дверь под прицелом. Тени обязательно придут, и я встречу смерть с честью, если для меня это вообще возможно. Прошу прощения за все. Долго перечислять… за ослиное упрямство, за неблагодарность глупого мальчишки и за последний побег. Очень надеюсь, что Синий доберется до Вас раньше, чем известия о том, как я умер. Пусть поздно, но я счастлив звать Вас матерью и бесконечно опечален, что не оправдал Вашего доверия. Прощайте, мы больше не встретимся. Ваш любящий сын, Франческо Тэсори. И дата…»
Тишина звенела в ушах. Время шло, но никто не мог найти в себе сил пошевелиться. Эмьюз кожей чувствовала чужие мысли. Огоньки на ладонях истончались и гасли, а тягостное молчание нарастало снежным комом. Казалось, стоит произнести хоть слово, и прозрачное молчание рассыплется хрустальными осколками.
В памяти всплыл портрет, таинственным образом пропавший со стены… портрет Ческо. Вот какое страшное преступление Росарио ему не простила, так и не узнав правды. Более того, Эмьюз могла поклясться, что поняла, из-за чего точно тетка убила своего второго Танцора. Самое забавное, что Эмьюз не осуждала ее, хотя, по логике, должна была.
– Похоже, Синий оплошал. – Урд поднялась на ноги и, пошатываясь, побрела к окну. – Ты передашь письмо вместо него?
– Да. – Тень сложила лист обратно в конверт.
– Пора будить нашего друга. – Робин потерла глаза и зевнула.
– А нам мыть ковер… – добавила Клер.
Эмьюз перебралась на кровать и достала из-под подушки черную рацию. Слишком утомленная, чтобы нервничать или колебаться, она утопила широкую кнопку до упора и позвала:
– Клаус, проснись. – Несколько мгновений ожидания, и кирпичик отозвался густым шипением.
Мисс Варлоу отпустила кнопку и прислушалась.
– Я с тобой. – Голос мальчишки хрипел, но звучал уверенно. – Дай мне пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, и засыпай сама.
– Хорошо. – Эмьюз зачем-то кивнула, хоть и понимала, что Клаус не видит ее.
– Как ты? – вдруг спросил он. – Все в порядке?
– Да, а ты? – В лицо ударил жар.
– Уже скучаю. – Би споткнулась обо что-то на полу и едва не упала. – Засекай пятнадцать минут. Мне хватило бы и пяти, но осторожность не бывает лишней. Увидимся. Конец связи.
Рация зашипела и затихла.
– Ты б разделась. – Урд присела на краешек кровати.
Эмьюз хотела ответить, что «не может подняться», но только замычала.
– Ясно, – улыбнулась та. – Давай я помогу.
Урд легко подняла девочку на руки.
– Хаулинг, расстели постель по-человечески, – попросила она. – Клер, иди сюда.
Тень закрыла глаза. Эмьюз могла только не мешать подругам. «Вот что чувствует Софья». – Расстегнув несколько верхних пуговиц, Урд стянула с девочки рубашку, едва не оставив бедняжку без ушей.
– Продень руки, – Клер усадила мисс Варлоу на кровать. – Уверена, что именно это у ночной сорочки должно быть спереди?
– Уверена, – отрезала Йонсон. – Посмотри: есть бантик, нет бантика. Ты там не спишь?
– …нет, – с трудом выговорила Эмьюз.
– Умница, только глаза открой, – улыбнулась Би. – Столько времени ждала, а пятнадцать минут – уже десять – потерпеть не сможешь?
Одеяло сегодня казалось гораздо мягче, чем обычно, а подушка будто пахла травами. Тень подняла свинцовые веки: мысль, за которую мертвой хваткой уцепилось растворяющееся сознание, нашлась не сразу.
– Где Пеппер? – почти внятно спросила Эмьюз.
– Лучше подумай, как станем оправдываться за ковер, – вздохнула Робин. – С носового платка та гадость не отмывается.
– Слюну мимика не могла убрать с платья даже Тэсори, – вспомнила она.
– Совсем забыла! – Би громко шлепнула себя по лбу. – Тебе же тоже пришло письмо от Тэсори! Только не от Марии, а от Росарио.
– Здорово, – объяснять подруге, что это одна женщина, а не две, Эмьюз не стала.
– Вдруг пес просто испугался мимика? – Робин зевнула. – Хочешь, я его поищу?
В комнату вернулись третьекурсницы.
– Все плохо, – объявила Йонсон. – Коврик не спасти. Нужно решить, как не выдать присутствие в университете опасного монстра.
– Найдутся те, кто сможет определить, что это за пятно, – подхватила Клер. – Тогда Синего прикажут разобрать на доски и запрут в подземелье.
– А вы разве не можете… сжечь грязную часть ковра? – предложение Би звучало отлично, хоть и безумно.
– Ты во мне сомневаешься? – Урд хитро прищурилась. – Но за испорченное имущество все равно кому-то придется отвечать. Возьму вину на себя, вы еще успеете испортить репутацию.
