– Тогда кто ваш господин? – Мысли с трудом удерживались в стремительно тяжелеющей голове.
– Сэр Джулиус Коллоу. – Натан протянул руку и ласково погладил девочку по волосам. – Вы обещали спать. Рано или поздно мне придется уйти. У всех есть свои обязанности.
Гладкая кожаная перчатка приятным холодком мазнула по щеке. Как же права была Росарио, сулившая множество встреч с интересными людьми.
– Засыпайте, Леди, – прошептал загадочный человек в капюшоне. – Пусть ничто не тревожит вас сегодня.
Эмьюз страстно желала поверить словам очередного незнакомца. Поверить в то, что, закрыв глаза, она оставит все тревоги где-то далеко. Требовалось только и в самом деле закрыть глаза.
Свинцовые веки сомкнулись, и несуществующий ветер принялся качать девочку, словно в колыбели, унося в страну покоя и грез.
* * *
Натана нигде не было. Руфус оставил связному записку и поспешил покинуть пределы университета как можно скорее. Сейчас он сосредоточенно мерил шагами комнату от окна до стены, время от времени встречаясь взглядом с взлохмаченным отражением. Ядовитая досада растекалась по венам, отравляя и без того больное сердце.
Выходило, что он, Сэр Руфус Тангл, со всех сторон подлец и злодей. Общественность дружно поднялась на защиту дефективной девчонки, не стесняясь в средствах. Хуже всего, что и в собственных глазах он стремительно терял очки.
Если бы все, кому не лень, прекратили тыкать его носом в неприглядный поступок, Руфус давно бы уже загладил свою вину. Он же не чудовище, в конце концов! «Я считал, что Маркус самый отвратительный наставник в истории Ордена, пока не появился ты», – бросил ему в спину профессор Дарроу.
Ситуация требовала как-то реабилитироваться, хотя бы перед самим собой. Сделать что-нибудь по-настоящему благородное и бескорыстное. Руф мысленно перебирал варианты действий, способных вызвать одобрение окружающих, но все они либо не получали отклика в душе, либо выглядели крайне неискренне. Наконец, решение было принято.
Сэр Тангл подошел к зеркалу, начертил зыбкий символ и легко втолкнул его в холодную поверхность.
Долго ждать не пришлось. По ту сторону возникло бледное испуганное лицо молодого реконструктора.
– Как ты меня нашел? – шепотом спросил он.
– Это было несложно. – Руфус улыбнулся. – Ты единственный из моих… друзей, кто чуть что бежал к мамочке. Как она, кстати?
– Потихоньку, спасибо. – Макс стащил с головы ночной колпак.
– Я нашел способ прекратить твою неумелую игру в прятки, – продолжил Руф, – раз и навсегда.
– Что нужно сделать? – Несчастный трус так и прильнул к стеклу.
Благополучный исход целиком и полностью зависел от подачи, поэтому Сэр Тангл напустил на себя таинственный вид, пододвинул стул и, устроившись поудобнее, заговорил снова:
– В твоем случае незнание – самая лучшая защита. – Доверительный тон давался удивительно легко. – Связному Джулиуса Коллоу нужны умелые руки специалиста. Окажи ему услугу так, будто не имеешь представления об обстоятельствах, предшествовавших гибели Гудмана, и о тебе забудут.
– Когда? – коротко спросил тот.
– В ближайшие дни. – Руфус сам точно не знал, когда.
– Одно меня смущает, – Макс смял бело-голубой колпак, – пусть я хоть сто раз самый одаренный ученик Джастина Гудмана, на кухонном столе я не смогу сделать ничего.
– Университетское оборудование подойдет? – с надеждой поинтересовался он.
– Вполне, – кивнул реконструктор. – Какого рода повреждения мне предстоит устранять?
– Скажем так… – Руфус отвел взгляд. – Больной немножко обгорел на солнце.
Распрощавшись с Максом, Руф погрузился в раздумья. Теперь перед ним в полный рост поднялась необходимость как-то договориться с Финном. Нет, можно было махнуть рукой и загородиться ото всех «своим правом», только за крепостной стеной он и так не особенно желанный гость.
Предстояло бросить бесплодную возню с уязвленным самолюбием и попросить помощи. Руфус никогда не считал себя гордецом, только в положении просителя приятного мало. Тем более, когда кругом виноват.
– Сэр? – Натан осторожно постучал. – Можно войти?
– Нужно. – Он почувствовал странное облегчение. – Где ты был?
– Навещал Леди Варлоу, – отозвался тот. – Пытался понять причину вашего к ней отношения.
– И как? Успешно? – Руф отошел к окну.
– Нет, Сэр, – признался связной. – Из девочки получится вполне нормальная Тень. Вдумчивая и рассудительная точно.
– Мне донесли, что она напала на студентку в первый же день своего пребывания в Шейдивейл. – Он прекрасно понимал, что заикаться при Натане о подменной метрике опрометчиво. – Возможно, в ее метрике просто забыли упомянуть врожденную эмоциональную уязвимость?
– А вы сами? – Слова ранили, но в тоне не было и тени обвинений. – Считаете, нормально воспитывать детей электрическими разрядами? Если отвлечься от правды и представить, что тот удар вы нанесли непреднамеренно, возникает вполне ожидаемый вопрос. Догадываетесь, какой?
Руфус прислонился горячим лбом к ледяному стеклу.
– Не приобрели ли вы сами эмоциональную уязвимость, пережив самоубийство своей пары? – По шелесту плаща не составило труда догадаться, что Натан приблизился. – Я к чему все это говорю… Не пора ли прекратить? Вижу ведь, что вам вся эта ситуация доставляет только неприятности. Леди Варлоу тоже не в восторге от своего теперешнего положения. Уверен, она бы с радостью отдала все, что угодно, чтобы проснуться обычной девочкой в кругу любящей семьи. Неужели вы успели забыть, каково это? Я, может, и не Тень, но много повидал в нежном возрасте такого, о чем и помнить тошно, и забыть не получается.
– Думаешь, еще не поздно все исправить? – Он развернулся к собеседнику лицом.
– Никогда не бывает поздно созидать, – подбодрил тот.
– Спасибо. – Теперь Руфус больше не сомневался в искренности Натана.
– Всегда рад оказаться полезным, Сэр. – Он замер в учтивом поклоне. – Я отлучусь ненадолго? Хочу посмотреть, что зафиксировали наблюдатели.
Оставшись один, Руф с минуту внимательно смотрел в зеркало на собственное отражение. С чего он вообще взял, что эта Эмьюз как-то повинна в смерти Дайны? Да, Руфус своими ушами слышал последние слова несчастной и имел неосторожность передать их Найджелу. А дальше именно Борджес упорно внушал мысль о заговоре с целью заменить его госпожу новой Тенью.
Такое обычное человеческое горе – утрата близких. Танцоров столькому учат, но жизни научить нельзя, увы. Только набивая многочисленные шишки, можно получить бесценный опыт. Три года назад боль ослепила Руфуса настолько, что он готов был безоговорочно поверить в любой бред, чтоб оправдать гибель Дайны. А вдруг Найджел уже тогда стал дивным?
