Девочке казалось, что при таком высоком сводчатом потолке непременно должно быть эхо. Только шаги тонули в глухой тишине. По стенам тянулись вереницы портретов, с которых улыбались студенты. В третьем ряду обнаружились Урд и Клер, но Эмьюз прошла мимо. Многие лица выглядели знакомыми, но имен этих ребят Тень не знала. Скорее всего, она встречала этих мальчишек и девчонок в трапезном или в холле.
Нашлись и липовые близнецы, такие же одинаковые, как всегда. Чтобы рассмотреть Мэйсона, пришлось задирать голову, только это настоящее, а никак не прошлое. Карлик говорил, что в галерее висят портреты всех студентов, когда-либо зачисленных на первый курс, и, если знать имя, можно увидеть изображения тех, кто давно уполз под самый потолок. Иеремая упоминал еще «уточняющее обстоятельство», без которого Галерея покажет всех с таким именем со времен основания университета.
– Люси Смит! – объявила Эмьюз и чуть не подпрыгнула от неожиданности.
Дремавшее до поры эхо внезапно очнулось и принялось повторять: «Люси Смит, Люси Смит». Шепот несметного числа юных голосов метался по залу заблудившимся сквозняком. Тяжелая занавесь распахнулась, и свет, льющийся непонятно откуда, стал заметно ярче. Со всех концов к открывшейся пустой стене потянулись вереницы портретов разных девочек, совсем не похожих на ту, которую Эмьюз видела. Не затронутые призывом картинки расступались, наползая одна на другую, чтобы дать возможность всем «Люси» собраться вместе.
Разумеется, мисс Варлоу прекрасно понимала, что университет в Шейдивейл существует очень давно, но она и представить не могла, насколько много может быть детей с одинаковыми именами и фамилиями! Разные «Люси» толкались рамочками, стараясь выстроиться так, чтобы их лица вообще получилось рассмотреть.
– Нет, так не пойдет! – нервно рассмеялась Эмьюз. – Сейчас уточню… Люси Смит, которая мне нужна… она… Она – трансум!
Часть портретов заскользила обратно на свои места, но те, которые остались, все равно не поддавались подсчету. Под каждым именем на блестящих медных табличках находились две даты.
– Год поступления и год выпуска. – Тень рассуждала вслух. – У Люси дата будет только одна.
Память напряглась до предела. Загадочная девочка в одну из трех встреч совершенно точно упоминала свой курс.
– Факультет, как у Радуги. – Эмьюз поспешила к стене, предвкушая скорое решение этой маленькой проблемы. – А курс, как у шутов! Второй. Значит, год поступления будет тысяча девяносто шестой от Великой Победы!
Портреты зашевелились снова, только радость оказалась недолгой. Мисс Варлоу с недоумением таращилась на опустевшую каменную поверхность.
– Так не бывает! – в сердцах закричала она, но эхо проигнорировало. – Ты не можешь ошибаться?!
– … не можешь … – отозвались голоса.
– Моей Люси Смит, что… не существует? – Эмьюз только за голову не хваталась.
– Моей… не существует, – помолчав, ответило эхо.
– Я сошла с ума?! – Слова утонули в тишине.
Что выглядит большим сумасшествием: диалоги со странным эхом или посиделки со студенткой-иллюзией? Ошеломляющее открытие заставляло воображение выворачиваться наизнанку.
– Найджел Борджес, – вырвалось само собой.
И опять шепот и возня. Естественно, девочка не знала дат его обучения, даже не представляла, сколько тому было лет.
Совпадений оказалось всего пять. Только «своего» Борджеса Эмьюз отчего-то узнала сразу. Пусть на портрете красовался темноволосый мальчишка с хитрыми глазами, спутать Найджела с кем-то другим девочка не смогла бы даже через сто лет.
В горле комом встала необъяснимая горькая скорбь. Наверное, в таких случаях полагалось говорить что-то, но мысли спутались.
– Спасибо за совет, – выдавила Эмьюз.
Девочка не жалела, что рассказала дивному про Клауса и Би. «А не дурочка?», – усмехнулся он тогда, хлопнув себя по колену всей пятерней. – «Оно ведь не всегда то, чем кажется. Ты же не слышала, о чем те говорили, верно? Ну так возьми и спроси, а потом уже выводы делай. Прямо утром спроси. Сейчас вот с дядюшкой Жу-Жу перекинусь парой слов, и ты вернешься к своим, а я к своим».
И прозвучало это так, словно бы он уже умер и просто задержался на полчаса раздать долги.
– Убери их всех, – попросила Эмьюз у безразличного эха, отворачиваясь от портретов. – Не могу смотреть.
Пять рамок с легким шуршанием скрылись в череде других портретов. Черный занавес качнулся и поплыл на место.
– Постой! – вдруг попросила мисс Варлоу. – Дайна Уиквилд! Тень. Этого же достаточно для уточнения?
– … достаточно… Дайна Уиквилд, – отозвалась галерея.
– Нет! Не надо! Не сегодня! – Эмьюз протестующе замахала руками в пустоту.
Девочка как-то внезапно осознала, что именно эта Уиквилд и есть часть ее прошлого, как и Найджел Борджес. Да и слова ключа теперь приобрели совсем другой смысл. Нужно иметь нешуточную волю, чтобы смотреть в лица тем, кого больше нет.
– Джулиус Коллоу. Тень, – но эхо не отреагировало, а занавес продолжил плавное движение.
Эмьюз уже изготовилась было повторить попытку, как на другом конце зала разомкнулись тяжелые створки каменной двери.
– Подойдет только полное имя!
Кровь в венах похолодела, когда знакомая громадная фигура выросла на пороге.
– … только полное имя, – виновато подхватило эхо.
– Я лучше расспрошу оригинал, – ядовито отозвалась девочка. – Один мудрый человек сказал, что вначале стоит выслушать, потом делать выводы! Вам Иеремая сказал, что я здесь?!
– Нет! – Коллоу отрицательно покачал головой.
Тут откуда-то из-за спины мисс Варлоу выпорхнул крошечный глазок-шпион, на мгновение завис в воздухе и рассыпался.
– И за это я тоже извиняюсь. – Окажись волна неприязни осязаемой, его давно бы уже размазало по плите ворот.
– Вы… двуличный и… скользкий, как жаба! – выпалила Эмьюз, сжимая кулаки.
– А если я скажу, что другого способа спасти тебя не было?
Самолюбие тщетно сражалось с совестью. Первое требовало объяснить невоспитанной девчонке основы субординации в Ордене, а вторая молча рвала живое сердце в клочья – убийственный аргумент!
– Прости меня. – Самолюбие взвыло и издохло.
– Я хочу ударить вас по лицу, Сэр. – Эмьюз говорила чистейшую правду. – Я смогу это сделать, только если вы нагнетесь. Тогда… я, скорее всего, вас прощу.
– Скорее всего? Звучит заманчиво. – Джулиус приблизился.
– Вы издеваетесь надо мной, а между тем… так обидели, что… просто нет слов. – Девочка на мгновение отвела взгляд.
Джулиус с удовольствием сказал бы ей, что его действия в принципе не обсуждаются. Но тем самым он вполне мог навсегда подорвать доверие юной Тени к своей новой жизни. Что стоит пустое самолюбие по сравнению с перспективой обучить Вестника Смерти, способного предать Орден только оттого, что когда-то ей не дали выплеснуть свою обиду?
