– Все-помню-Галерея, – девочка зевнула, – длинная зала с высоким потолком, заполненная портретами тех, кто здесь учился. После посвящения в студенты и ваши там появятся. Чтобы найти кого-то, достаточно громко произнести имя человека и Галерея сама приведет его изображение к тебе.
– Зачем? – Мысли Эмьюз занимал волшебный кабинет психолога.
– Память, – пояснила Люси. – Для некоторых прошлое важнее настоящего.
Юная Тень больно прикусила язык. Наверное, если бы у нее были воспоминания, она бы тоже стала трепетно хранить их.
– А «Живой Дверью» за глаза называют Галерею Каменных Лиц, известную как «экзаменационная комната номер «N». – Девочка широко зевнула. – Где она находится, знают только карлики-коридорные. Дверь постоянно перемещается и может образоваться где угодно!
Последние слова Люси произнесла зловещим шепотом, от которого Эмьюз вся подалась вперед.
– Даже прямо в полу под тобой… – Странная девочка говорила все тише и тише.
Тень чувствовала, что история еще не закончена, поэтому почти перегнулась через подлокотник, когда Люси молниеносным движением дернула ее за рукава на себя с криком:
– Смотри не упади!!!
От неожиданности сердце подпрыгнуло и застряло в горле. А когда первое потрясение рассеялось, на смену ему пришла обида. Не говоря ни слова, Эмьюз подхватила учебник и поспешила подальше от странной девчонки с ее глупыми шутками.
– Подожди! – Люси хотела встать, но наступила на халат и потеряла равновесие.
Этого как раз хватило, чтоб взлететь вверх по лестнице и юркнуть за дверь.
* * *
По холодному небу ветер трепал обрывки ночных облаков. Джулиус поднял ворот.
Сонный лавочник не сразу сообразил, что происходит, – правда, увидев деньги, сориентировался мгновенно. Ничего экстраординарного не произошло, только зануда-совесть все равно ныла и царапалась в груди.
Мальчишка Тангл, на самом деле, подходил на роль наставника так же, как Мария на роль связного. Но и этому у Сэра Коллоу имелись свои объяснения. Бессмысленно скрывать: до воплощения в жизнь план, в целом, выглядел несколько приятней, если не вовсе чем-то гениальным. Кто же знал, что чокнутая старушка кинется к своей второй половинке несколько веков спустя (с подачи Никс!), а сопливый Танцор станет действовать в интересах неудачника Найджела?
Несмотря ни на что, сама первоначальная идея все еще устраивала. Логика подсказывала, что Мария привяжется к Варлоу и окажется способной защитить девочку от чего угодно. Было ведь время, когда он сам чувствовал себя рядом с Тэсори как за каменной стеной.
А вот с Танглом предстояло что-то решать. Очевидный выход из ситуации, собственно, и тревожил навязчивую совесть.
Войдя в дом, Джулиус первым делом убедился, что Корникс продолжает пребывать в мире снов. «Тем лучше», – подумал он, отрываясь от пола, чтоб не скрипеть половицами.
Взлетев на второй этаж, Сэр Коллоу снял плащ и призвал Маску.
– Маркус, – нехотя приказал он зеркальной глади.
Долго ждать не пришлось. По ту сторону возникла фигура Танцора.
– Что вам угодно, Сэр? – осторожно поинтересовался он.
– Руфус Тангл, – Джулиус старательно подбирал слова, – не справляется с обязанностями наставника. Не понимает их сути. Я предполагаю, что во всем этом есть и ваша вина.
– Вы хотите сказать, – голос собеседника дрогнул, – что мой дурной пример отразился на мальчике?
– Боюсь, что так, – бесстрастно подтвердил Коллоу. – Тангл игнорирует одну из подопечных. Возможно, даже готовится причинить ей вред.
– Сэр, я… – Маркус запнулся. – Позвольте мне поговорить с ним.
– Один вопрос… – Живое сердце сжалось.
Танцор в зеркале выпрямился и вытянул руки по швам, будто готовясь принять удар.
– Вы признаете свою вину? – Принципиально важный момент и самый гадкий.
– Да, Сэр. – Маркус без колебаний вынес себе приговор.
– Я даю месяц. – Джулиус старался игнорировать попытки совести разорвать его на части. – Если в течение этого времени ничего не изменится, вам придется сделать для Тангла то, что когда-то сделали для вас. И поверьте, мне это неприятно не меньше вашего.
Не желая продолжать разговор, Коллоу просто захлопнул зеркальце. Наставник в ответе за подопечного, навечно и во всем.
– Вот ты где. – Заспанная Корникс плавно вплыла вверх по лестнице. – Прячешься?
– Ищу уборную, – глазом не моргнув, соврал он.
– Не там ищешь. – Тень потянулась и зевнула. – Иди за мной.
Голос разума уговаривал не раскрывать Никс планов относительно Тангла, а правда так и вертелась на кончике языка. Живому сердцу требовалось одобрение.
– Корникс, я… – как-то неуклюже начал он.
– Не нужно. – Тень резко обернулась. – Я все понимаю. Давно хотела сказать: Руфус – почти дивный. Не понимаю, почему ты держишься за него.
– Он просто мальчишка, который потерял пару, – неожиданно жестко возразил Коллоу.
– А зачем было убивать Уиквилд? – как бы между прочим бросила Никс.
– Если у кого-то неустойчивая психика, это не моя вина, – призывая остатки самообладания, процедил сквозь зубы тот.
Естественно, ни о каком «одобрении» речи уже не шло.
– Джулс, ты сам хоть себе веришь? – Корникс толкнула плечом ближайшую дверь.
В лицо пахнул холодный сквозняк, пропитанный запахом мокрых досок и прибитой пыли. В потолке зияла шикарная дыра, сквозь которую на Теней смотрело безрадостное осеннее небо.
– Это не уборная. – Только Никс не слушала.
– Усыпить двух демобилизованных Танцоров, написать от их имени прошение о смерти, только чтоб довести девочку до самоубийства… – Она осторожно обошла лужу и устроилась на каркасе некогда шикарной кровати, сейчас больше похожей на обглоданный остов. – Может быть, ты сам дивный, Джулс?
Коллоу украдкой больно ущипнул себя за руку, чтоб удостовериться, что это не один из привычных кошмаров, но реальность оказалась страшнее любого сна.
– Пфф. – Он стоял как провинившийся школьник под прицелом черных глаз. – Я ничего не подделывал.
– Так записано в твоих «дневниках»? – Тень нахмурилась. – Прекрати бегать от совести. Я знаю, что ты чистишь свою память. Хочешь остаться «хорошим»? От того, что ты забудешь, факты не изменятся. Не желаешь быть честным с собой – не обманывай меня.
Времени собраться с мыслями не требовалось. Этот разговор неизбежен, а потому продуман до мелочей.
– Я не дивный. – Живое сердце словно снова остановилось. – Для любого моего решения есть веская причина, в которую я не посвящаю тебя ради твоего же блага. О некоторых вещах даже думать опасно. Мечтаешь об уютном запечатанном склепе под аббатством? Или о комнате в Сайленткипе? Уверен, что нет. Или я чего-то о тебе не знаю?
