Соболь с Тиной пошли в магазин покупать кока-колу и сникерсы.
Виталик бродил по окраине площадки, то и дело приседая, чтобы размять затёкшие от долгого сидения ноги.
Кирилл остался в машине, придерживая за загривок остервенело лаявшего Монморанси. Мохнатая Хильда вольготно раскинулась на опустевшем сиденье. Она даже не пыталась вылезти наружу, благо внутри машины её ждало множество интересных занятий. Любознательный нос аккуратно и последовательно обследовал карманы брошенной на сиденье куртки Виталика. Как и ожидала собака, в одном из карманов нашёлся обломок печенья. Хильда придержала куртку лапой, вытащила печенье, удовлетворённо хрумкнула и прикрыла глаза. Может, если она никого не могла видеть, то и её никто не замечал?..
В туалете поджарая женщина в спортивном костюме энергично мыла руки под краном. Марина, ожидая своей очереди, остановилась у неё за спиной.
— Отдыхать едете? — спросила женщина, улыбаясь Марине в зеркале. Той её улыбка показалась несколько нервной. — Дикарями?
— В некотором смысле, — сказала Марина. — Мы вообще-то старые туристы. Теперь вот едем на Кольский.
— С детьми? Опрометчиво, — твёрдо сказала женщина, обернулась, вытерла руку бумажным полотенцем и протянула её Марине. — Зинаида. Очень приятно.
— Марина. — Марина удивлённо ответила на пожатие. — А почему опрометчиво? Не с грудными же…
— Не в том дело. Ехали бы лучше в Сочи. Или в среднюю Россию…
— Слушайте, мы всю молодость плавали по Карелии на байдарках…
— Здесь опасно, — веско произнесла Зинаида. — Это дело для специалистов. Я — уфолог, я знаю.
Сперва Марина решила, что ослышалась. Потом сообразила, что нарвалась на чокнутую. Ну да, летающие тарелки, зелёные человечки, молчание Вселенной. Люди в чёрном, Малдер, Скалли и истина, которая где-то рядом. Господи, спаси и помилуй.
— В чём конкретно опасность? — всё-таки спросила она, поскольку речь шла о детях. — Вы можете сказать? Что-то экологическое?
— Пока ничего не ясно. Это-то и плохо, — нахмурилась Зинаида. — Может, внеземного происхождения, а может, и местного.
— А-а-а. — Ополоснув руки, Марина вытерла их бумажной салфеткой и осторожно, не желая показаться невежливой, направилась к двери. — Ну, спасибо за предупреждение, всего доброго…
— Будьте осторожны! — строго повторила Зинаида. — Я вижу, что вас не убедила. Увы, это закономерность. Всегда спохватываются, когда уже поздно.
Марина вышла из туалетной комнаты. Никем не замеченная Алла выбралась из-за двери, где всё это время стояла, и шагнула навстречу Зинаиде.
Виталик стоял на краю асфальтовой площадки и ел сникерс, запивая его кока-колой. Вообще-то он не очень любил сладкое, но взрослые не додумались даже набрать с собой «бомж-пакетов», варили овсянку на костре, как сто лет назад. Это при том, что единственным кулинарно озабоченным человеком среди них была мама Виталика. А её готовку он и так ел каждый день, только в гораздо лучших условиях. Поэтому приторная шоколадка, запиваемая такой же приторной колой, казалась мальчику почти деликатесом. По крайней мере — приметой давно оставленного городского комфорта, куда он рассчитывал рано или поздно вернуться.
— Пацан, оставь дожевать, — совершенно неожиданно прозвучал из кустов высокий гнусавый голос. — У тебя ещё есть.
Виталик подскочил на месте, едва не подавившись орехом. Прокашлялся.
— Ты где?!
— Да здесь мы… — со смешком ответили ему.
Виталик закрутил головой и скоро увидел двоих мальчишек, сидевших на корточках в тени кустов. Старший — худой и грязный, обутый в огромные рваные кроссовки — выглядел Виталику приблизительно ровесником. Второй смотрелся года на три-четыре помладше.
Мальчишки не выглядели опасными, и Виталик приободрился.
— С чего это я вам должен… — независимо начал он.
— Да не должен, не должен, — миролюбиво согласился старший. — Просто так дай. Вот ему охота…
И мальчишка указал пальцем на младшего.
Виталик, ещё мгновение поколебавшись, протянул оборвышу огрызок сникерса. Лакомства было не жаль. Во рту и так стояла химическая сладость, которую хотелось заесть даже ненавистной овсянкой. А в кармане рубашки действительно лежало ещё два батончика.
Малыш взял бумажку с шоколадкой и тут же, из своих рук, протянул старшему товарищу:
— На, Жук, куси! Только немножко!
Жук откусил вполне по совести и кивнул на бутылку, зажатую под мышкой у Виталика:
— Дай запить!
— Не дам! — тут же отказался Виталик. — Вдруг у тебя герпес!
— Чего-чего у меня?! — вылупил глаза Жук.
— Болячка на губах, вызывается вирусом простого герпеса, — на секунду сосредоточившись и словно к чему-то прислушавшись, неожиданно объяснил младший пацан и улыбнулся Виталику щербатой улыбкой. — Ентого у него нету. У него только на пальцах короста и сзади, под волосами.
— Всё равно не дам! — решительно сказал Виталик.
— Ну и шут с тобой, — отмахнулся старший, разом потеряв к Виталику интерес.
— А вы… вы чего, работаете тут, что ли? — обращаясь к младшему, спросил Виталик. — Машины заправляете?
— Не, — замотал головой малыш. — Так зашли, еды раздобыть. Жрать хочется. И переночевать, может. Вон там, под цистерной. Сухо совсем, и ветра нету…
— А-а… А вообще-то вы чего?
Жук взглянул предостерегающе, но младший товарищ, увлечённо дожёвывавший сникерс, не заметил его взгляда.
— Вообще-то мы туда. — Малыш махнул рукой в сторону шоссе. — На север идём.
— Как это — на север? — не понял Виталик. — Куда конкретно? В Мончегорск, что ли? Пешком?!
— Ша! Разболтался, Букашка! — Жук дёрнул малыша за рукав грязного балахона и добавил, обращаясь к Виталику: — Много будешь конкретно знать, как раз чего-нито и прищемит.
Виталик почему-то не обиделся.
— Да мне правда интересно, — сказал он. — Мы сами туда едем.
— Туда — куда? — удивился Жук. Засунул полпальца в широкую ноздрю и энергично провернул.
— Ну, на север, на Кольский полуостров.
— Это — чего такое?
— Как объяснить? — замялся Виталик. — Ну, хочешь, я тебе карту покажу?
Жук нервно засмеялся:
— Ты бы ещё сказал: в книжке прочти!
— А как же вы сами-то идёте? — не понял Виталик. — Карту не знаете, куда именно — тоже не знаете…
— Мы знаем! — неожиданно строго сказал Букашка.
Виталик уже открыл рот, чтобы спросить: «Откуда?» — но тут Жук вдруг насупился и шагнул назад, в кусты. Виталик оглянулся и увидел неслышно подошедшую Александру.
