— Давайте лучше без приказаний! — сказала она, а потом, повернувшись к своему мужу, добавила: — И без глупостей с нравоучениями.
Вышло у неё это даже как-то весело.
— Так пошли? — спросил Американец, а сам подумал, что вот это и есть дрянь, и он тоже виноват, он должен был это предчувствовать. А теперь они все в дерьме.
— Может, вы сами останетесь с ней в гостинице и предоставите мне поохотиться на кровососа одному? То есть, с вашей командой, ведь там ещё два человека? — спросил Американец.
— Не имею права, — сказал сталкер-проводник Эрик Калыньш по прозвищу Палач. — Бросьте вы вздор болтать.
Перед выходом супруги опять обменялись негодующими репликами, и Эрик стал думать, не покружить ли с ними в течении дня по ближним тропинкам, и не привести ли обратно, пока ничего не случилось.
Ещё до того, как окончательно стало светло, Эрик вывел группу в Зону.
Они шли довольно долго, чтобы успеть миновать место, где через долину обычно ходили сталкеры с хабаром на нелегальную скупку. Многих из них Эрик знал, они знали его, но всё равно, лучше было не светиться. Тут он заметил, что Американец нервничает.
Когда клиент отстал и Эрик подошёл к нему, чтобы понять, что случилось, тот поднял на него полные страха глаза.
— Я не хочу туда идти, — сказал Американец. Слова вырвались раньше, чем он успел подумать, что говорит.
— Я тоже, — сказал Эрик бодро. — Но ничего не поделаешь.
Потом, словно вспомнив что-то, он взглянул на Американца и вдруг увидел, как тот дрожит и какое у него несчастное лицо.
— Вы, конечно, можете не ходить, — сказал он. — Для этого меня и нанимают. Поэтому я и стою так дорого. Боюсь, правда, скидки не будет.
— То есть вы хотите пойти один?
— Ну нет, мы вернёмся все. Но ведь кто узнает? А с женой вы как-нибудь договоритесь. Фотографий мы всё равно наделаем красивых, ну и купим сувениров — они уж точно будут настоящие.
Эрик до сих пор был занят исключительно кровососом и прикидками, как дойти до его логова вовремя, и вовсе не думал, что Американец может так трусить. Он скорее боялся, что тот будет в бешенстве и неровен час затеет драку, и что тогда делать — непонятно. А теперь Эрик почувствовал себя так, словно подсмотрел что-то неприличное. Уж лучше б он пошёл в маршрут с тем москвичем из группы Гольцева, который предлагал ему отправиться на поиски экзотических артефактов.
Это было, правда, за зарплату, на официальных выходах много не заработаешь. Но уж точно, что такого дерьма, как тут, не огребёшь. Москвич был с виду нормальный, хоть и тоже жил в Америке.
Он точно был не турист. Нормальный мужик с нормальным для учёных фанатичным блеском в глазах. Но удерживать зелёных непрофессионалов было всё же легче, чем толкать вперёд эту размазню.
Проходя через холмы и миновав заросшее мочалой колхозное поле, они подняли стадо тушканчиков.
Это не были, конечно, обычные тушканчики — просто тварь, которую проще так называть. Непонятно вообще, от кого они произошли — может, от зайцев, а может от крысы или иного грызуна, почуявшего силу Зоны. Причём они двигаются также быстро, но подпрыгивая на длинных лапках — прыг-прыг, и вот они собрались в стаю — и не дай бог оказаться у них на пути в одиночку. Тушканчик зоны чем-то похож на помесь крысы с собакой — не больше полуметра высотой.
Палач этих тварей не любил, хотя Абдулла, усмехаясь, говорил, что он просто не умеет их готовить. Их ели, да — кажется, только лапки — лузгали эти жареные лапки, как семечки.
Но Палачу было это не интересно — мало ли причуд, годных для залётных гостей.
Тварь была зряшная и сейчас не опасная. Но Американец вскинул снайперскую винтовку и, тщательно прицелившись, убил его очень метким выстрелом, который свалил тушканчика на расстоянии метров двухсот. Двести метров, и очень быстро движущаяся цель, по которой стрелять приходилось с упреждением, да и то — тушканчик ежеминутно меняет направление прыжков. Нет, таким выстрелом можно было определённо похвалиться. Остальные тушканчики в испуге умчались, отчаянно подскакивая и даже перепрыгивая друг через друга, поджимая лапы, длинными скачками, такими же плавными и немыслимыми, как те, что делаешь иногда во сне.
— Хороший выстрел, — сказал Эрик Калыньш по прозвищу Палач. — В них попасть нелегко.
— Правда? — самолюбиво спросил Американец, и Эрик понял, что он пытается изжить в себе страх.
— Правда-правда, — ответил Эрик. — Всегда так стреляйте, и все будет хорошо.
— А как вы думаете, найдем мы завтра кровососа?
— По всей вероятности, найдем. Он выйдет рано утром, у них сейчас брачный период. Всё-таки весна, понимаете. Если посчастливится, мы застанем его рядом с «Корпорацией монстров», когда он вылезет из подвала.
— Мне хотелось бы как-то загладить эту историю с моим страхом, — сказал Американец. — Перед женой стыдно.
— Отношусь с пониманием, — сказал Эрик себе, подумав, что это все равно, видит вас жена или нет, и уж совсем глупо говорить об этом.
Из леса вышел кабан.
Он помотал головой и остановился. Кабан стоял, встали и охотники, ожидая, не двинется ли кабан вперёд.
Когда они увидели кабана, то американца вновь захлестнул страх. Палач видел, как побелели пальцы Американца, лежавшие на цевье его винтовки. Видно было, что страх его не кончился, ничего не кончилось и не начиналось. Он был испуган и, что хуже, Американец ощущал стыд.
Стыд и страх — очень страшное сочетание, это как гранаты без чеки в ящике со взрывчаткой. Страх, смешанный со стыдом, заставляет людей совершать необдуманные поступки. А то и совершать разные поступки, которые должны хорошо выглядеть в глазах кого-то другого.
Мужчина считает, что он должен хорошо выглядеть, он хочет хорошо выглядеть — вот он и совершает всякую глупую мальчишескую дребедень.
И Эрик Калыньш по прозвищу Палач очень хорошо знал, как опасно стоять рядом с человеком, совершающим необдуманные мальчишеские поступки. Сейчас Эрик видел, как холодный сосущий страх наполняет Американца.
Страх был налит в него, как вода бывает налита во фляжку. Страх плескался в нём, как вода во фляжке.
Это была холодная вязкая жидкость внутри человека, с которой не было сладу. И Эрик видел, как Американца трясло. Ствол его винтовки ходил из стороны в сторону. Страх был в нём и не покидал его.
Началось это в тот самый момент, когда специально нанятый вертолёт подлетал к Зоне.
Не было ещё ничего в его жизни, ни самой Зоны, ни аномалий-ловушек, ни этих тварей — только тщеславная мечта убить кровососа.
Но страх уже покорил Американца.
Не зная этих подробностей, Эрик сказал:
— Вы знаете, есть такая сталкерская поговорка: храбрый человек три раза в жизни пугается кровососа: когда впервые увидит его след, когда впервые услышит его тяжёлое, с присвистом, дыхание и когда впервые встретится с ним. Ничего удивительного, всё у вас получится.
